Александр Тюрин - Флот судного дня [litres]

Зато можно сейчас радостно порассматривать поверженного монстра, что у него за потроха? В груди ничего привычного нет. Это – натуральное жрало, четыре челюсти, поверх них две створки – бывшие ребра, что ли. А сердце и легкие, должно быть, переместились под твердую выпуклость в верхней части живота – в этакую брюшную капсулу. Голова съехала назад и настолько вдавлена, что шеи вообще нет; плечи же, наоборот, поднялись крылами. Стала голова чем-то вроде горба; от нее, по сути, одно лицо осталось. Да и то, считай, на спине. Глазные впадины забиты слизью и направлены куда-то вверх, так что толку от них нет.

Эта тварь, должно быть, по электромагнитным полям ориентируется. А вот руки у нее сильно удлинились в суставах, пальцы вообще какие-то грабли.

Селфи с ним на пару, что ли, сделать? Иначе никто не поверит, что такие монстры готовы вскоре разделить с нами и стол, и дом, и жену.

Изучение экземпляра длилось недолго – послышался шум из разных концов этого непонятного пространства, и он нарастал.

Те твари двигались и по вертикали, и по горизонтали, по шпангоутам, по бимсам, не громыхая, скорее наоборот. Просто их было слишком много. Они так чуток пощелкивали своими грудными створками, как кастаньетами. Лучшего наименования, чем вурдалаки, учитывая такое грызло и такую прыть, этим персонажам не подберешь.

Они оставили мне лишь один путь открытым, и это не был путь назад. Сразу душно стало и пот липкими ножками пробежался по спине – похоже, я попался.

Арбалет непонятным образом был выдернут из моей руки, едва я задумал прицелиться. Что-то незримое зацепило и меня самого, уронило и сдернуло с места. Я догадался, что это не злой дух. Меня ухватили тонкие, до полной невидимости, но крепкие щупальца. И тащит меня к себе на обед тот активист, у которого более всего пены из зева. Я из лежачего положения хватанул вурдалака трубой, целя в брюшную капсулу, – с хрустом оттуда брызнуло чем-то более густым, чем человеческая кровь. Выбранная тактика оправдала себя. Вурдалак крутанулся на месте от боли, а я, воспользовавшись ослаблением невидимых захватов, сумел выдраться.

Куда теперь? Пути назад по-прежнему нет, там столпотворение монстров. Значит, несколько раз энергично махнуть трубой на наседающих вурдалаков, которые быстро выдернули и это оружие из моих рук, затем мчаться вперед.

Я перемахнул через пару рамных шпангоутов, далее была как будто проеденная переборка. За ней что-то напоминающее огромный термитник или осиное гнездо; нечто, устроенное сонмом насекомых, только больших и вонючих. Тоннели, покрытые напластованиями выделений. Разит аммиаком до одурения, тепло. Ясно теперь, отчего я засек пятно с повышенной температурой на корпусе.

Как ни странно, вурдалаки не последовали за мной. Но и тут я оказался опять-таки в «приятной» компании.

Мимо проходили, вернее, протискивались разбухшие ослизненные, точнее, словно протекающие слизью, отечные сизые существа. Они были вроде того типа, которого недавно жрали на моих глазах, только вполне живые. По счастью, не агрессивные пока, апатичные. Разбухшая и сплюснутая голова, из нее что-то сочится, будто кости черепа разошлись, живот тоже раздутый, слизеточивый. Их глазные впадины были залеплены слизью, однако в пространстве они ориентировались неплохо, в преграды не тыкались. Обернуты белесым наростом, вроде мантии моллюсков. На шее пузырь, который позволяет им издавать одно-единственное междометие, похожее на «вау». Смахивают на живых разбухших мертвецов, драугов из скандинавской мифологии – видел таких в детской книжке. Итак, градус ужаса нарастал, но сейчас я заставил себя относиться к происходящему как ко сну-кошмару, рано или поздно проснешься, правда ведь?

Тоннель, похожий на кишку из-за склизких пупырчатых стенок, уходил вверх. Двигаться по нему было тяжело – ботинки скользят сильно, однако можно – благодаря складкам. И вскоре я понял, какое направление выбирают драуги – по градиенту тепла.

Добрался с ними под хоровое «вау» до котельной, увидел огромный котел, покрытый толстой серебристой шкурой изоляции – от него, наверное, работал резервный генератор и часть компрессоров «Батавии». Хоть и вспомогательный, но размером с десятиэтажный дом и облепленный со всех сторон драугами.

Обозначились и другие особи, они закрепились на своде котельной вниз головой. Похожие на драугов, только совсем малоподвижные. Некоторые смахивающие на мешки или, может, коконы. Пара таких мешков висела на питательном насосе котла. Когда я поблизости оказался, один из них запульсировал, а низ его вскрылся и я увидел опухшие щеки и набухший нос. Это ж тот потерявшийся рабочий с «Принцессы Путри» со сложным китайским именем и простым прозвищем Прыг-Прыг – значит, не сгинул он в море. Хотя неизвестно, что лучше. Упакован, подвешен кулем, слегка жив и шевелит губами, пытаясь что-то произнести на кантонском диалекте.

«Прыг-Прыг, дорогой, нихао, тамаде, ни жанг де чоу, сейчас все поправим». Я, забравшись на насос, кинулся резать мешок своим крисом, заточенным, казалось бы, до предела – волос рассечет, но такую материю практически не брал, увязая в ней. Она была прочна как сплетение гитарных струн; может быть, это кремнийорганика.

Правда, мешок начал раскрываться сам, высвобождая Прыг-Прыга, который все хотел что-то произнести – это у него получалось плохо, наверное, потому что глотка была залеплена слизью. Вслед за головой освободилась его правая рука, в которой был пистолет. У Прыг-Прыга-то, оказывается, оружие имелось, антикварный «Браунинг М1911» с напечатанным на тридере прозрачным магазином. И его рука наводила вороненый ствол на меня.

Я пытался остановить Прыг-Прыга, как злую собаку: «Фу, плохо, отвали». Не помогло, о собаке тут можно только мечтать.

Я, подпрыгнув, выдернул из его руки скользкий пистолет – сбрендившего парня лучше разоружить. А Прыг-Прыг еще больше выскользнул из кокона. Однако не упал, а плавно опускался вниз, находясь на невидимой подвеске. Ниже шеи, если честно, он теперь не очень-то напоминал человека, скорее саранчу с удлиненным брюшком и высохшими тонкими конечностями.

И вот Прыг-Прыг совсем рядом. Он не видит меня, глаза затянуты бельмами, но, похоже, что чувствует. Неожиданно нижняя челюсть его раздвоилась, разойдясь на две половинки, и из нее выскочил, прямо-таки выпрыгнул сосательный хоботок с остроконечным острием…

Я выстрелил, когда остроконечный хоботок оказался в десяти сантиметрах от моей шеи. С такого расстояния не промажешь, на лицо мне брызнула густая темно-зеленая кровь.

Пока я общался с Прыг-Прыгом, меня со всех сторон окружили драуги, мелькая бельмами и громко булькая от возмущения. Сейчас их типичное «вау» превратилось в агрессивное хоровое «вай-вай». Вроде незрячие, а меня чувствуют. И сейчас они явно злее стали. Наверное, потому, что я «обидел» маленького упыря. Окружили толпой, как будто раздавить готовы. Одному из них пропорол крисом мантию, прорвался из окружения, несмотря на недовольное уханье прочей публики.