Дмитрий Силлов - Закон мутанта [litres]

Самое время перевернуть автомат, сменить магазин и ринуться на помощь Томпсону – что я и сделал.

Но помощь американцу, похоже, не требовалась. Разве что медицинская, ибо он вышел из дома – и сел прямо на потемневшее от времени, растрескавшееся крыльцо. Однозначно живой, но левый рукав разодран и в крови.

В подобной ситуации бросаться чинить напарника не самый лучший вариант, пока неясно, не осталась ли какая-то местная пакость в живых – летающая пасть меня, признаться, впечатлила.

– Что там? – бросил я Томпсону, кивнув на дом.

– Я его убил, – отозвался полицейский.

– Его? Это был самец?

– Не знаю, – устало произнес Джек. И вдруг взгляд его стал растерянным. – Смотри…

Я взглянул туда, куда смотрел он, – и прикусил губу.

На месте кошмарной твари, которую я убил, лежал мертвый парень лет восемнадцати с размозженной головой и телом, разорванным пулями. При этом края ран дергались, тянулись друг к другу, словно пытаясь соединиться – но жизненной энергии в этом странном и страшном организме уже не хватало на регенерацию, и оно медленно чернело, словно обугливаясь изнутри.

Томпсон, несмотря на рану, вскочил, метнулся в дом – и вынес на руках девчушку примерно того же возраста. Тоже израненную, но не настолько фатально, как мой противник. Ее раны затягивались на глазах, правда, она была еще без сознания – одна из пуль попала ей прямо в лоб, и эта рана регенерировала медленнее остальных. Но – регенерировала, несмотря на то, что вынесенная пулей задняя стенка черепа болталась на клочке кожи вместе с волосами.

– Брось это, – сказал я Джеку, направляя автомат на мутанта.

– Нет, – покачал он головой. – Моя дочь могла бы быть сейчас того же возраста…

– Твоя дочь мертва, – жестко перебил его я. – И убил ее монстр в человеческом обличье. Такой же, как тот, которого ты сейчас держишь на руках.

– Мне все равно… – начал было полицейский, но я уже не слушал его. Я смотрел, как девушка, которую он держал на руках, открывает глаза, и на окровавленных губах ее появляется улыбка. Еще бы! Любая регенерация – это колоссальные затраты энергии, когда тело расходует себя на залечивание ран, забирая необходимое оттуда, где оно менее необходимо. И для восполнения этих энергозатрат любому мутанту требуется пища. Свежее мясо. Но лучше – теплая, горячая кровь. И мутант на руках Томпсона сейчас радовался, что за кровью и мясом не придется идти слишком далеко.

Она только начала разевать пасть – широко, так, что нижняя челюсть моментально вышла из суставов и отъехала чуть не до высокой девичьей груди. Зубы мгновенно удлинились и всё продолжали удлиняться, но девушке это не мешало, ее кошмарная пасть стремительно увеличивалась…

И тогда я выстрелил. Не целясь – в неподвижную мишень с такого расстояния попадет любая «отмычка». Ну, я думаю, что попадет. Хотя я очень постарался не задеть Томпсона, разнеся девушке верхнюю часть черепа – будь она хоть каким супермутом, но жить без головного мозга у нее вряд ли получится.

И я оказался прав.

Тварь страшно дернулась в руках полицейского, так, что он не удержал ее и выронил. И замер, с ужасом глядя на то, что осталось от головы девушки – раззявленное хлебало с ужасными зубами, в которое легко поместилась бы его голова.

– Даже если у меня и был Долг Жизни перед тобой, сейчас он точно обнулился, – сказал я, вновь меняя магазин. В том еще оставались патроны, но лучше я его потом на привале доснаряжу, а в автомате пусть полный будет.

Томпсон тяжело сел на крыльцо.

– Какой же я дурак, – простонал он. – Идиот. Это же Зона, какие здесь могут быть девушки?

– Девушки здесь случаются, – хмыкнул я, вспомнив Касси. – Но зачастую по сути своей они оказываются такими же кровожадными мутантами, как эта тварь. Хотя, конечно, бывают и исключения.

Я выдавал эту мудрую тираду, параллельно поглядывая на два соседних дома – не выскочит ли из них еще одна шустрая пасть.

Но нет, все было тихо. Хотя, конечно, проверить следовало.

– У тебя кровь, – сказал я. – Перевяжись, а я пока посмотрю, что в соседних хатах.

И ушел, уверенный, что Томпсон сам справится: в армии и полиции этому учат первым делом – раньше, чем впервые показывают винтовку.

В двух ближайших домах не нашлось ничего интересного.

Засохшая грязь, в которую превращается пролитая на пол кровь.

Трупы людей и мутантов разной степени разложения. Целые и не совсем. От некоторых вообще одни огрызки остались, подвешенные к потолку на крючьях. Видимо, в отсутствие свежатинки молодая пара кушала то, что есть.

А еще по углам были кучами свалены вещи убитых людей. Рваная одежда, вспоротые рюкзаки, оружие, местами заржавевшее от крови и сырости.

В общем, эти дома были чем-то вроде кладовки для парочки, вследствие каких-то необъяснимых явлений Зоны превратившихся в жутких тварей. Может, на этом хуторе излучение было особенное или вода в роднике отравлена смесью ядов и артефактов, спровоцировавших эдакую мутацию… Остается только догадываться.

Но гадать на данную тему у меня не было ни времени, ни интереса. Зато я углядел на полу среди рассыпанного и разодранного барахла несколько укупорок с подходящим калибром. В принципе, ничего удивительного – «пятера» в Зоне, пожалуй, самые распространенные патроны, которые таскает на себе чуть ли не каждый. Так что «не нашлось ничего интересного» – это я погорячился. И боезапас пополнил, и даже пару не особо мятых мясных консервов прихватил. Мертвецам оно без надобности, а нам с Томпсоном подспорье – не придется свои запасы провизии тратить.

Правда, когда я вернулся, то понял, что у Джека вряд ли случится приступ волчьего аппетита при виде моих трофеев. Руку он перевязал, и грамотно, но лучше ему от этого не стало. Скорее, наоборот. Лицо приняло сероватый оттенок, губа закушена. Боль в себе давит, старается ее не показать, дабы я не решил, что он слабак. Типа я не видел, как здоровенные мужики в калач сворачиваются и воют, поймав в себя разрывную пулю или нож от специалиста, знающего, как грамотно провернуть в ране клинок. Нормальное зрелище, не киношное, где все герои, будучи ранеными, лишь делают напряженно-сосредоточенное лицо, словно у них не дыра в брюхе, а неожиданно желудок расстроился.

А вот цвет выступившей крови на повязке мне очень не понравился. Желтоватая, будто не свежая рана под ней, а гнойная. Но гной за четверть часа в организме не появляется, и значить это могло лишь одно.

– Все плохо? – сквозь стиснутые зубы проговорил Томпсон, перехватив мой взгляд.

– Ну как тебе сказать, – пожал я плечами, извлекая из кармана аптечку, где имелся шприц-тюбик с мощным обезболивающим. – Как часто говорят в ваших фильмах, есть две новости – замечательная и не очень. Хорошо то, что у нас есть чем ненадолго снять твою боль. Правда, скоро эта лафа закончится, и тебя начнет крючить не по-детски.