Константин Калбазов - Боярин [litres]

А вот и привет от крейсера. Устав бодаться с помощью семафора, его командир приказал дать предупредительный поперек курса «Разбойника». Ага. И второй не отстает от него. Два снаряда плюхнулись в воду, оставив перекрестившиеся дымные следы. Вот бы еще друг в друга пальнули, и вовсе была бы красота.

– Первый плутонг! Снаряд дымный! – начал он отдавать распоряжения.

– Дистанция – пять тысяч триста, – доложил дальномерщик.

– Дистанция – пять триста! – продублировал Борис и продолжил: – Упреждение – три корпуса! Предупредительным поперек курса!

С противоположного борта доносятся команды, выдаваемые Приваловым, звучащие эдаким эхом. К тому же жестяной рупор придает своеобразную хрипотцу, что делает голоса несколько схожими.

– Первый плутонг готов!

– Огонь!

Б-банг!

Дымный след умчался к цели. Вернее, поперек ее курса. Прочертил белесую дугу, словно отмечая границу, которую не следует пересекать. Кто бы сомневался, что имперцы проигнорируют это предупреждение. Но протокол нужно было соблюсти. Русское судно ведь не полноценная сторона конфликта. Флаг республиканцев развевается вместе с флагом Добровольного флота.

– Первый, второй плутонги! Активировать «Наводчика»!

– Первый плутонг, «Наводчик» активирован.

– Второй плутонг, «Наводчик» активирован.

– Снаряд осколочный! Дистанция – пять тысяч сто! Упреждение полкорпуса!

– Первый плутонг готов!

– Второй плутонг готов!

– Первый, огонь!

Б-банг!

– Второй, огонь!

Б-банг!

И вновь – разбежка по времени, чтобы дать возможность наводчикам пристреляться. С противоположного борта также донеслись два выстрела. Хм, на этот раз погрешность в измерениях значительно меньше. Конечно, и артефакт, уменьшивший разброс, сказал свое слово, но он все же не панацея, а подспорье.

Бразильцы ответили бортовым залпом. Четыре стодвадцатимиллиметровых снаряда упали плотно, но со значительным недолетом. Скорее всего, «Защитник» «Разбойника» даже не вступал в дело. Снаряд должен оказаться в зоне влияния невидимого поля, чтобы оно его отклонило на заданную величину. А там уж все зависит от того, насколько точной была изначальная траектория.

– Беглым, огонь! – скомандовал Борис.

Как уже говорилось, в отличие от общепринятой практики, на «Разбойнике» не придерживались залпового огня, предпочитая давать наводчикам возможность наблюдать за результатами своей стрельбы и вносить необходимые поправки.

На этот раз первый плутонг добился попадания, о чем тут же возвестил возбужденный гомон расчета и шуточки, посыпавшиеся в адрес соседей. Что, впрочем, не мешало матросам споро выполнять свои обязанности. Орудие в очередной раз громыхнуло, отправляя в полет снаряд. Затвор сыто клацнул, принимая в ствол следующий. И все это – под непрекращающийся гомон. Пусть их балагурят. Борис не считал это нарушением.

Нервы у людей не железные. Тем более на фоне того, что повторные залпы с обоих крейсеров взяли цель под накрытие. Восемь всплесков рядом с бортом. Измайлова обдало прохладной забортной водой. Попаданий не случилось, но кто сказал, что это не произвело впечатление на команду. Вот и выливают страх как могут.

«Армстронги» громыхали, словно метрономы, с практически равными промежутками, отправляя к цели один снаряд за другим. Даже если у бразильцев и были активированы «Защитники», их действие с лихвой компенсировалось «Наводчиками» «Разбойника» и высоким уровнем подготовки орудийных расчетов.

Уже совсем скоро на палубе одного из крейсеров запылал пожар, сквозь клубы черного дыма то и дело проглядывали рыжие языки пламени. Оптика у Бориса, конечно, хорошая, только детали все же особо не разобрать. Но похоже на то, что раненых там хватает. Измайлов вроде бы даже рассмотрел матросов с носилками. Правда, на интенсивности обстрела со стороны противника это пока никак не сказалось.

– Кхэ, мм! Ы-ы-ы!

Бориса скрутило от нестерпимой боли. Еще немного, и она его буквально разорвет на части. Сознание заполонила одна сплошная красная пелена. Превозмогая страдания и роняя тягучую слюну, он с трудом делал мелкие вдохи, которых явно было недостаточно.

Ох, как же ему это было знакомо! Трижды уж заглядывал через край. Похоже, настал момент четвертого раза. И, что самое обидное, поймал от первого же попадания. Магнит у него на осколки, что ли! Стоп! А ведь процесс пошел! На фоне всеобъемлющей боли появились мысли о чем-то, не связанном с нею.

– Борис Николаевич, вы как? – откуда-то издалека послышался голос одного из матросов.

Как-то глухо и вместе с тем звонко грохнула пушка. Следом вторая. Кто-то тянет из его подсумка «Аптечку». Интересно, а какого черта не сработала «Неуязвимость»? Борис вообще ничего не должен был почувствовать, за исключением легкого толчка. Проверено. Значит…

– Отставить.

– Да как же отставить-то, Борис Николаевич! – всполошился бывалый матрос, не меньше сорока лет отходивший по морям.

– Отставить, Кудинов. Все в порядке. Больно, но не смертельно. Жилет спас.

Борис глянул на живот. В рваной дыре парусины и переломанном на куски бруске пробки сверкнул стальной блеск на изломе металла. Извлек осколок на пол-ладони. Ничего так прилетел гостинец. А вот крови не видно. Не доверяя этому, Измайлов рванул застежки и заглянул под жилет. Чисто. Н-да. Но синяк-то будет изрядный, тут и к гадалке не ходить.

Поднялся на ноги, опершись на руку матроса, и вновь задохнулся от боли. Да лучше бы его ранило! Уже оклемался бы и был как огурчик. Но коль скоро он не ранен, то и расходовать заряд почем зря посреди боя не следует.

– Все нормально. К орудию, – отбирая «Аптечку» и пристраивая ее на прежнее место, приказал Измайлов.

– На минуту оставить нельзя! – послышался возбужденный голос Якова.

Ганин все время держался поблизости, опекая Бориса. Но в бою он находился в пожарном расчете. Палуба боевого корабля не то место, чтобы приставлять к офицеру телохранителя. Но кто помешает этой наседке в варначьем обличье квохтать над подопечным, пока есть возможность.

– Все, Яков. Я в порядке. Даже не поцарапался.

– Точно? – осматривая его придирчивым взглядом, поинтересовался тот.

– Да иди ты уже.

– Ага. Ну добро, – удовлетворенно кивнув, отстал от него Ганин.

Измайлов поднес к глазам бинокль. Порядок. Наводчики работают как заводные. Самостоятельно и вполне успешно вносят поправки по мере изменения дистанции и продолжают засыпать палубу противника снарядами. Дальномерщик все время отслеживает цель, но доклады пока прекратил, чтобы не вносить сумятицу. Не стоит трогать механизм, который и без того исправно работает.

Борис почувствовал легкий крен. Рыченков приказал изменить курс, выходя из-под накрытия. Наводчики у орудий интенсивно закрутили маховиками, стараясь поспеть за поворотом корабля, чтобы не сбить себе пристрел.