Денис Бурмистров - Империя Млечного пути. Книга 3. Пилигрим

– Но даже если он погиб, – Рэй наклонился вперед, облокотившись локтем о стол. – Она же может его восстановить? Ведь она умеет! Черт возьми, она Арки заново ставит, Язву расчищает, всю эту дичь у вас в Изнанке извела. А тут, человека вернуть – неужели сложно?

Гарин невесело усмехнулся, покачал головой:

– Рэй, это же не пальцем щелкнуть. Ведь мало просто человека себе представить, нужно каждую его черту продумать, каждый жест вспомнить, каждую мелочь поставить на свое место. Некоторым предложи задачу себя вот так расписать, так мало кто справится. А здесь совсем посторонний человек.

– Ну, не такой уж и посторонний.

– У них было не так много времени, чтобы хорошо узнать друг друга, – возразил Юрий. – А зачем ей просто оболочка с лицом Иовы? Это же больно, понимаешь? Это все равно, что притворятся счастливым.

Рэй согласно кивнул, они помолчали некоторое время. Потом норвежец, наконец, задал давно мучающий его вопрос:

– Юра, – начал он. – Элли как-то обмолвилась, что это не она, а ты всех спас. Что она имела в виду?

Гарин отставил пустую чашку, пожал плечами:

– Врать не буду – не знаю. Я помню бой, помню, как прыгнул к разбитому шаттлу. А потом всё, чернота. Очнулся…

Он вдруг замолк, потом засмеялся, хлопая ладонью по столешнице.

– Ты чего? – удивился норвежец.

– Только сейчас оценил иронию, – ответил Юрий. – Я впервые Элли встретил в медицинском модуле, когда нас отсюда выкинуло. Она в саркофаге таком лежала, прозрачном. Так вот, когда я в себя пришел, то лежал точно в таком же ящике, представляешь? В том самом летящем в космосе медицинском блоке.

– В том же самом? – с сомнением спросил Одегард.

– Ну, не в том самом, – поправился Юрий. – В похожем. Видимо, это было первым, что пришло Элли в голову.

– Да, забавно, – согласился норвежец. – То есть, ты совсем не помнишь, что было между боем и твоим пробуждением?

Гарин развел руками:

– Совсем не помню, наглухо. Словно из памяти стерли.

Норвежец разочаровано цокнул языком, посетовал:

– Жаль, хотелось бы узнать подробности.

– Так ты у Элли спроси, – предложил Юрий.

– Так не говорит, – Рэй повторил жест Гарина. – Смеется и отшучивается. Да и спросишь у нее сейчас – носится по всей Вселенной, даже на звонки не всегда отвечает.

– Работы много, – хмыкнул Юрий. – Мир восстанавливать – это тебе не воду с нижних палуб откачивать.

– Да я и не сравниваю! – фыркнул Рэй. – Кстати, дружище, открой мне тайну. Я вот все понимаю – дом, Родина, обязательства. Но не проще ли было не тебе сюда возвращаться, а, наоборот, всех твоих отсюда куда-нибудь перенести? Не думаю, что у Элли были бы с этим сложности.

Губы Гарина растянулись в улыбке. Он встал, собрав пустые чашки, поставил в мойку.

Юрий прекрасно помнил похожий разговор в полумраке медицинского бокса. Тогда Элли тоже задала ему этот вопрос, пусть и не в такой прямолинейной форме.

– Понимаешь, Рэй, – подбирая слова, ответил он. – Некоторые дороги стоят того, чтобы их пройти от начала до конца. А этот ковчег перенес слишком многое, чтобы лишить его заслуженного триумфа.

– О каком триумфе ты говоришь? – не понял Одегард.

Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась гибкая фигура, тащившая за собой смущенного Одучи.

– Смотрите, какого красивого медведя я поймала во дворе!

– Кира! – воскликнул Рэй, вскакивая.

– Рэй! – откликнулась Аоки, разводя в стороны руки.

Они обнялись, закружились по кухне.

– Эй, осторожнее! – со смехом предостерег Юрий, убирая подальше посуду.

– Одучи – красивый медведь, – заявил довольный урсулит. – Только не медведь.

– Рэй! Мешок ты с костями! – Кира с размаху плюхнулась на стул, ткнув норвежца в бок. – Ты куда пропал?

– Работа, – Одегард отступил в сторону, спасаясь от острых кулаков девушки. – Так-то вы тоже не очень в гости прилетаете. А обещали!

– Работа, – в тон ему ответила Аоки. – Думаешь, ты один такой, деловой?

– Да бросьте, – отмахнулся норвежец. – На этом динозавре еще работы лет на десять. Сделайте перерывчик на пару недель, а? Я вам наши озера покажу, вы таких никогда не видели!

– На пару недель? – Кира посмотрела на Юрия. – Он что, ничего не знает?

Гарин покачал головой, с довольным видом наблюдая за недоумевающим Одегардом.

– О чем не знаю? – нахмурился Рэй. – Что будет через две недели?

– Надеюсь, раньше, – сказал Гарин.

– Мой муж тот еще интриган, – Кира вскочила на ноги, обняла Юрия одной рукой и чмокнула в щеку. – Поди, трепались тут про всякую ерунду, а о самом главном и не рассказал?

– Так и есть, – кивнул Юрия, глядя в лучистые глаза девушки. – Тебя ждали.

– Отлично! – Аоки хлопнула в ладоши, вылетела в коридор. – Я не против!

Она сделала шуточный полупоклон, выпрямилась и торжественным голосом объявила:

– Приглашаю капитана Гарина и его гостей проследовать на командирский мостик!

– На мостик? – удивился Рэй. – Чего я там не видел?

– Не видел, – заверил его Юрий. – Небольшое чудо светло-голубого цвета.

– Да ладно! – у Рэя округлились глаза. – Подарок от Элли?

Юрий кивнул.

– Через две недели планируем войти в поле притяжения, – добавила Кира. – Да пойдемте же! Хватит стоять, словно ломы проглотили!

– И я! – напомнил о себе Одучи.

– Ну конечно и ты, моя пушистая варежка! – Кира потрепала довольного урсулита за лохматые щеки, и они вместе спустились по ступеням вниз. – Догоняйте!

– Ух ты, – весомо обронил Одегард. – Это действительно событие!

– Я же говорил – некоторые дороги стоят того, чтобы их пройти, – Юрий похлопал другу по плечу. – Иначе, можно не понять ради чего шел.

– Так и есть, – Рэй понимающе тряхнул рыжей шевелюрой. – Название уже придумали?

– А я не говорил? – вскинул брови Гарин. – Земля.

17.10.2021

Огромное спасибо читателям за поддержку и терпение.

Без вас этот путь был бы невозможен.

Группа Theodor Bastard – Vetvi.

Этта (рхейский) – глина.

Сулаакант (рхейское – «сосуд песен») – мифические пророки, чьи оболочки Хурсаг использовал для физического воплощения на Рхее.

Ро-ос нуадэ (пер. с рхейского) сделал, что мог.

Ирби Юст Кааб са-алта наид (пер с рхейского) – Ирби Юст Кааба превратился в песню – традиционная фраза прощания с усопшими.

Э.А. Асадов, Одиночество.

Дайто Кокуси.