Роберт Маккаммон - Граница [litres]

– Да-а, я был тогда… как говорится… человек обеспеченный, – сказал Берт Рэткофф, когда они с Джефферсоном Джерико шли за Воупом по длинной дороге через разрушенные пригороды, где давно не было слышно стрекота газонокосилок, не предлагали выпить холодного лимонада. – Жена ушла от меня шесть лет назад, но ничего, я привык жить один. Продолжал общаться с сыном. Он живет в Глендейле, штат Калифорния, работает в страховой компании. В той самой, где у них говорящая ящерица. Да-а… – кивнул Рэткофф. – Уверен, что с ним все в порядке. И с его Дженни, и с девочками. С ними все хорошо, могу поспорить. Они наверняка нашли где схорониться, успели устроиться. Эй, ты, звездолетчик! У меня уже ноги не идут, мне за тобой не угнаться! Можешь идти хоть немного помедленнее… Тьфу, черт! – выругался он, испуганно заморгав, и дотронулся до шеи.

– Лучше его не злить, – сказал Джефферсон, но он тоже дышал тяжело, ноги сводило от усталости.

Неужели они прошли через весь этот проклятый город? Похоже, что так. За последние полчаса Воуп шел так быстро, словно куда-то опаздывал.

– Воуп! – позвал его Джефферсон. – Мы очень устали, давай хоть немного отдохнем.

Ответа не последовало, и скорости тот не сбавил.

– Воуп, мы ведь всего лишь люди. Мы же не… мы не такие сильные, как ты. У нас организм слабый, уже не выдерживает. Да пожалей же ты нас, дай отдохнуть хоть несколько минуточек, а?

Воуп вдруг остановился и повернулся к ним, и в его фальшивом человеческом лице буквально на секунду мелькнуло выражение высокомерного презрения.

– Да, вы слабые, – отозвался он. – Вы не заслуживаете своей Земли, которую не умеете удержать. Даже… – Он помолчал, подыскивая слово в своем внутреннем словарике чуждого ему языка. – Даже рабы сильнее вас.

– Снимаю перед тобой шляпу, ты знаешь, что я слабее раба, – сказал Джефферсон, стараясь говорить легко и весело. – Но позволь спросить, можно ли нам отдохнуть? Если наши хрупкие организмы не выдержат, мы станем для тебя бесполезны.

Темные глазки Воупа скользнули в сторону Рэткоффа.

– Я с ним абсолютно согласен, – сказал житель Нью-Йорка.

– Тогда отдыхайте, – разрешил Воуп. – И ешьте.

Он сбросил с плеч рюкзачок, раскрыл его и достал два маленьких кубика белой, похожей на соевый сыр субстанции, с которой Джефферсон давно уже был хорошо знаком. Горгонец протянул пищу своим пленникам.

– Снова эта дрянь, – простонал Рэткофф. – Что это вообще такое, типа вашей собачьей еды?

– Возьми и ешь, – посоветовал Джефферсон. – Я не знаю, что это такое, но силы поддерживает неплохо.

Он взял свою порцию, а Рэткофф – свою. Стоя на мертвой земле под низким желтым небом, они принялись уплетать синтетические питательные вещества. Воздух был влажен, солнце клонилось к закату, смеркалось. Скоро станет совсем темно, но Джефферсону было уже плевать на то, что он останется здесь в темноте, с одним из горгонцев в компании, который должен их защищать, но взял на себя роль их хозяина.

– Воуп, – обратился он к пришельцу, поедая инопланетный корм, – а кто этот мальчишка, за которым ты охотишься? Почему это вам так важно?

– Что за мальчишка? – спросил Рэткофф.

Оказывается, в цель этой миссии его не посвятили.

– Вот они, – ответил Джефферсон, интонацией выделив это слово, – хотят, чтобы я отыскал и привел к ним какого-то мальчишку. Они полагают, что он должен быть где-то здесь.

Он оглядел окружающее их запустение.

– Так кто он такой, а, Воуп? И если ты способен на то, что продемонстрировал нам в том доме… почему бы тебе самому не забрать с собой этого мальчишку?

– Я выполняю приказ, – ответил пришелец.

– Мне совершенно плевать, сколько там его охраняет народу, – гнул свое Джефферсон. – Ведь тебе же раз плюнуть их всех уничтожить, стоит только захотеть. Я-то зачем тебе нужен?

Воуп не ответил, и Джефферсон уже успел подумать, что он так и будет молчать, но прошло несколько секунд, и пришелец заговорил:

– Силе он противопоставит силу.

– Ну и что? – спросил Джефферсон. – Может, и противопоставит, но… – Тут его как громом поразило, и все вдруг стало совершенно понятным. – Боже ж ты мой! – воскликнул он. – Так вы… она… даже не знаю, как про вас говорить… вы его боитесь, так, что ли?

Воуп отвернулся и уставился куда-то в пространство.

– Значит, боитесь, – продолжал Джефферсон. – А отсюда следует… он что, замаскированный сайфер? Наверное, он совершил что-то… – он чуть было не сказал «потрясающее», но передумал, – очень нехорошее, если она… если вы хотите непременно заполучить его. Причем моими руками. Что он такое натворил? Убил пару десятков этих…

– Не суй свой любопытный нос куда не следует, – перебил его пришелец, – иначе я сделаю тебе больно. Все, двигаемся дальше.

Он зашагал прочь, а Джефферсон с Рэткоффом, почувствовав острое пощипывание в затылке, заторопились следом.

Джефферсон теперь думал, что такого он точно не переживет. Если этот мальчишка – замаскированный сайфер, то он, наверное, какой-нибудь крутой боец сил специального назначения, и если горгоны его боятся… трудно представить, какой разрушительной силой обладает этот так называемый мальчик. Схватить одного из сайферских коммандос и притащить его в стан противников, Горгонленд, где его станут пытать? Ну-ну. А что случится потом с бывшим торговцем автомобилями по имени Леон Кушман? Да его просто вычеркнут из этого мира так же быстро, как если бы он получил пулю в затылок.

– Меня поместили в некий пригород, где такие маленькие домишки, как в пятидесятые годы, – говорил Рэткофф, с трудом поспевая за Джефферсоном.

Лицо и лысина у него были мокры от пота, рубашка на груди и под мышками потемнела от влаги. Джефферсон понимал, что этот человек страшно напуган и ему просто необходимо говорить, не важно о чем, поэтому ничего не оставалось, как прилежно слушать, насколько это возможно, притом что ему самому фактически вынесен смертный приговор.

– Там нас семьдесят восемь человек, все из самых разных концов Штатов. Мы называем это место…

– Муравьиная ферма? – спросил Джефферсон.

– Что? Нет. Мы называем его Микроскопические луга. Знаешь почему?

– Потому что чувствуете, что за вами постоянно наблюдают сверху?

– Да-да, в самую точку. Но у нас есть все, чтобы жить. Электричество, вода, машины, которым не нужны бензин и машинное масло… потом эта дрянь, которой нас кормят… и поят непонятно чем, очень странной жидкостью… да и погода всегда одна и та же, где-то начало лета. Но самое странное знаешь что?

«Невозможно оттуда уехать», – подумал Джефферсон.

– Никак не выбраться, – сказал Рэткофф. – Сел в машину и поехал… едешь-едешь, кажется, действительно куда-то едешь… а свернул за угол и вдруг видишь, что ты опять там же, откуда выехал. Странно, правда?