Борис Конофальский - Оазисы

– Мне нужно с вами посоветоваться, не могли бы вы впустить меня? Тут люди ходят, не в наших с вами интересах, что бы меня тут видели.

– Не в наших интересах? Говорите, что вам нужно, или уходите, – твёрдо сказала Альбина.

– Ну, хорошо… Я только что был в дому у Брина.

– Что? У кого?

– У банкира Брина…

– И что вы там делали? – В голосе женщины проскочила нотка заинтересованности.

«А интонация-то как быстро поменялась, уже не требуешь уйти?»

– Слушайте, Альбина, что я там делал, не важно. Важно то, что я там видел. Может, впустите меня?

– Что вы там видели? – Делая паузы в словах, спросила она.

– Да я видел там документы, которых у Брина быть не должно. Говорю же вам, впустите меня, мне нужно с вами посоветоваться.

Пауза – две, три пять, семь секунд…

«Ну, открывай же».

И засов электрозамка щёлкает.

«Наконец-то».

Он открывает дверь, входит в дом, поднимается по лестнице, ища её квартиру. Хотел постучать в дверь, но та раскрылась сама.

Злая она еще красивее. Волосы тёмно-каштановые, глаза больше, карие, смотрит исподлобья. На ней лёгкий халат, она целомудренно придерживает его ворот, чтобы он не распахивался на груди, и Горохов лишнего не увидел. Она встала в проходе и дальше прихожей его пускать не собиралась.

«Ну, ладно».

– Надеюсь, вы одна?

– Собираетесь меня ограбить?

– Нет, я…

– Что за документы вы видели у банкира, и как вам это удалось?

– Квартальные отчёты нашей компании, копии. И очень похоже на то, что они настоящие.

– Откуда вы знаете, что они настоящие? – Холодно спрашивает она.

– На прошлой работе я сам такие составлял.

Он глядит на него с презрением:

– Наверное, Брин в отъезде, а эта дешёвка Людочка вас приютила, вот вы и порылись в его бумагах.

– Вы к ней несправедливы… Она вовсе не дешёвка, и меня она не при… – Он не нашёл правильного слова. – В общем, это не то, что вы там себе напридумывали.

Он больше не собирается стоять в прихожей. Он легко, хоть она и пыталась этому противодействовать, отстраняет её и идёт из прихожей в комнату.

– Я вам не позволяла входить, – шипит женщина, хватая его за рукав. – Мой мужчина сейчас придёт.

– Ваш мужчина? – Он, ухмыляясь, хватает её за правую руку. – А где его вещи?

Она думала, что он хочет руку поцеловать, и старается вырвать руку, но он не отпускает и нюхает её пальцы.

– Вы не курите, а в комнате у вас две пепельницы, – он выпускает её руку. – Наверное, у вас и вправду есть мужчина.

Он проходит, берёт одну пепельницу, проводит внутри пальцем:

– В комнате чисто, а в пепельнице пыль. Наверное, ваш мужчина был тут давно. Может, он и сегодня к вам не заглянет?

– Убирайтесь отсюда, – говорит Альбина сквозь зубы. Она говорит это с таким презрением, что он чувствует себя неуютно.

– О, кажется, я вам не очень нравлюсь. Хорошо, я уйду, но прежде, чем уйти, я хотел услышать от вас совет.

Она смотрит на него всё также.

– Я вот не могу решить, к кому мне пойти с моей информацией про документы: к самому Севастьянову или, может, просто к начальнику безопасности компании? Не помню, как его фамилия. Как вы считаете, Альбина?

Она молчит. А он, усаживаясь в шикарное кресло, продолжает:

– Думаю, что к Севастьянову идти не нужно, пойду к начальнику охраны. В таких компаниях, как наша, люди очень компетентные. Готов поспорить на медную пятёрку, что он за три дня найдёт утечку. – Он изобразил на лице гримасу, которая выражала сожаление. – Даже, не знаю, что будет с тем, кто сливает информацию Брину. Думаю, что его даже не найдут.

Кажется, его слова достигали цели, женщина начинала волноваться. Она теребила ворот халата, облокотившись на косяк, и внимательно слушал каждое его слово.

– Таких людей закапывают в барханы, поверьте, уж я-то знаю. Иногда закапывают живьём, а иногда просто бросают на песке связанного, чтобы прожарился. Это днём, а если хотят, чтобы мучился еще больше, бросают ночью, чтобы вся пустынная живность его жрала. – Продолжает Горохов. – Ведь это не шутки, документы – дело серьёзное. Не знаю, как у вас, а в других компаниях начальники экспедиций воду продают налево. Бывает такое, бывает. Хозяева и акционеры компаний об этом только догадываются, но поймать их не могут, потому что начальники экспедиций всегда заодно с начальниками безопасности компаний. А как их поймаешь? Да никак. Никто не знает, сколько в водной линзе под землёй воды. Если ещё качалки стоят, то счётчики поставить можно, а если вода под давлением сама идёт, то поймать их невозможно. Только… – Горохов поднимает палец. – Только если кто-то заинтересованный будет считать водовозы, что приходят за водой. Акционеры компаний не могут, они сидят в Соликамске. А вот Брин… Брин может. Ведь может?

Альбина не отвечает.

– Посчитает он все цистерны, что проходят через Губаху, а потом посмотрит, сколько отображено в квартальном отчёте, и ему сразу будет понятно, сколько воды крадёт Селиванов у своих родных акционеров. Кажется мне, что немало, так немало, что за такое могут и бросить на съедение саранче.

Он замолчал, пристально глядя на неё, ловя каждое её движение. Мало ли, может, у неё под халатиком оружие. Так-то, конечно, не видно… Но чем чёрт не шутит.

– Что вам нужно? – Наконец спрашивает она уже без всякой этой спеси, без этого раздражающего высокомерия.

«Вот, кажется, мы дошли до фазы конструктивного консенсуса».

– Да ничего особенного, – говорит он и сразу успокаивает её, – деньги мне не нужны.

– Не нужны, а что тогда?

– Мне нужно место, где я могу переждать пару дней, где меня никто не будет искать.

– Переждать? Чего переждать? Кто вы вообще такой?

– Я геодезист Горохов.

– Геодезисты не ищут себе мест, где их никто не станет искать.

– Я необычный геодезист. Я геодезист, которому нужно тихое место.

– У меня всего одна кровать.

– Думаю, что мы уместимся. – Говорит Горохов.

– Я не буду с вами спать в одной кровати. – Опять в её тоне появляются нотки высокомерия.

– Почему же? – Притворно удивляется он.

– Ну, хотя бы из-за того, что у меня есть мужчина.

– Мужчина, который к вам заходит два раза в месяц? Или даже раз?

Альбина смотрит на него с негодованием:

– Это ваша Людочка вам насплетничала?

«Почему-то у Людмилы в этом городе не очень хорошая репутация».

– Если у мужчины есть женщина, к которой он не ходит, пусть он не удивляется, если к ней начнут ходить другие мужчины. Особенно если женщина такая красавица, как вы.

Она что-то хотела ответить, кажется, с негодованием, но он прервал её жестом и встал из кресла:

– Где у вас душевая?

Она молча отошла от прохода и указала ему куда идти.

– Надеюсь, у вас есть стиральная машина?