Борис Конофальский - Оазисы

– А хороши бабы-то. Прям по мне обе. Даже не знаю, какую бы купил. И рыжая хорошая, и чёрная.

Горохов заехал за угол, сюда свет фонарей с улицы не доставал, и выключил мотор. Посмотрел на часы. Одиннадцать.

– Посидим часика три, – сказал он. – Веди себя тихо.

– Может, я пройдусь? – Произнёс Миша.

Горохов просто повернул к нему голову.

«Дурак, никак собрался на голых ботов посмотреть».

Ощутив на себе тяжёлый взгляд геодезиста, рыбак тут же пояснил:

– Маску снимать не буду.

Геодезист, чуть помедлил, прежде чем ответил:

– Напомни мне, я что-то подзабыл, кого из нас ещё меньше недели назад искали люди Ахмеда?

Миша ничего не ответил, завалился в кузов квадра, прямо на баллоны с газом. Затих.

Через час веселье на улице не прекратилось. Каждые полчаса по улице проезжал патруль из людей пристава. Девок с улицы убрали, но перед заведением всё ещё торчали люди, выпивали прямо на улице. Охрана каравана время от времени проходила вдоль всех тягачей. Водители и механики вылезали из кабин, стояли, выпивали прямо у огромных колёс своих машин или приводили женщин и помогали взбираться в кабины. Приводили не ботов, простых, некрасивых и часто с тряпками на лицах, прокажённых. Миша, кажется, заснул в кузове, но Горохов был начеку. Смотрел внимательно из-за угла из темноты и запоминал всё.

Ещё прошёл час, когда народ стал расходиться с улицы потихонечку. Потом прошёл ещё час, хозяин ботов снова вывел девок на улицу, но людей уже почти не собрал. К двум часам на улице стало прохладно и тихо, все расходились спать. Только пьяные ещё орали где-то дальше по улице, им отвечали такие же пьяные женщины.

Уже был третий час ночи, когда геодезист толкнул рыбака в ботинок:

– Пора.

Тот точно спал, уселся в кузове:

– Что? Сколько времени?

– Третий час, до рассвета четыре часа, нужно успеть.

И не давая Мише перелезть из кузова на сиденье, он включил двигатель и неспеша выехал на улицу.

– Ты не суетись, – сказал он рыбаку, подъезжая к банку. – Охрана в том конце улицы. Все угомонились.

– Понял, – ответил Миша, приходя в себя после сна.

Горохов остановился прямо на углу банка. Миша быстро вылез из кузова и за несколько движений все, что было нужно, покидал в узкий проход между домами. Геодезист даже не успел ему помочь.

Горохов дал «газу» и увёл квадроцикл из-под света в тень соседнего здания. Отлично, их никто не заметил. Ну, во всяком случае, он не видел никого, кто их мог бы увидать.

Когда Горохов пришёл на задний двор банка, Миша уже поставил стремянку и разматывал шланги резака. Всё это он делал в темноте, так как фонарик был только у геодезиста. И когда тот пришёл и дал ему фонарь, он сам полез на стремянку и разжёг резак.

А дальше опять начались проблемы.

Под кровельным листом оказался толстый слой пластика – уплотнитель. И он моментально начинал гореть, как только резак прожигал в железе дыру. Гореть и дымить вонючим дымом, который чувствовался далеко за приделами заднего двора банка.

– Горит паскуда, – ругался Миша, перчаткой сбивая маленькое пламя с крыши.

«Горит? Это только полбеды».

Вместе с огнём от резака валил и дым. Дым был едким, конечно, он чувствовался далеко за приделами заднего двора банка.

– И что будем делать? – Спросил Горохов.

– Ножницы, в ящике с инструментами есть ножницы по железу. – Сверху говорил Миша.

Горохов полез в ящик, нашёл ножницы и, передавая их рыбаку, он подумал, без помощника тут намучался бы один.

Кое-как прорезали в крыше дыру. Влезли на крышу, втащили туда инструменты и лестницу. Лестницу спустили вниз и только после этого спустились в темноту здания.

Прежде, чем резать дверь хранилища, нужно было обрезать провода сигнализации. А, чтобы их обрезать, нужно было попасть к кассе, за стойку, а дверь туда Людмила заперла. Пришлось ещё взломать и эту дверь. А она тоже была ничего себе, крепкая. Только после неё им удалось перерезать те провода, на которые Горохову указывала Людмила.

– Ну, всё, теперь только дверь, – сказал Горохов, вставая с колен после того, как перерезал провода под стойкой.

Рыбаку Мише ничего говорить было не нужно, он уже настраивал горелку резака. Хлопок, шипение, Миша подходит к двери. Синее пламя коснулось двери чуть выше первого замка, а Горохов, взяв ломик, пошёл к кассе. Ну, нельзя же, грабя хранилище банка, не вытряхнуть содержимое из кассы. Несмотря на внешнюю хрупкость, касса оказалась довольно крепкой.

«Ну, неплохо, четырнадцать рублей».

Половина, правда, мелочью, и значительная часть – железо. Но зато эти все деньги он собирался забрать себе, это была только его добыча. А Миша тем временем уже сверху и справа от замка разрезал железо, оставалось немного. Геодезист не успел пойти к кулеру и выпить воды, как железо громко звякнуло, а затем с хлопком утихло шипение резака.

– Всё, готово, – сказал Миша, вставая с колен.

– Ну, чего ждёшь, открывай.

Миша аккуратно положил резак и потянул дверь. Геодезист пошёл с фонариком к нему.

В хранилище больше ничего, кроме двух крепких капроновых сумок, не было. Они стояли на стальном стеллаже.

– Ваши? – Спросил Горохов.

– Наши, – сразу ответил Миша.

Только что он был в нормальном состоянии, а тут вдруг опять злой. Горохов светил ему фонариком. Миша подошёл к сумкам, заглянул в первую, во вторую и опять сказал зло:

– Наши, всё, вроде, на месте.

Только тут Горохов понял, почему он опять злится – обе сумки были в бурых потёка и пятнах. Кровь. Кровь его товарищей, вот Миша и не радуется.

– Ну, раз ваше, то забирай, пора уходить, – сказал Горохов.

Уходили, как и пришли, сначала собрали инструмент и шланги резака, потом сумки, резак и инструменты вытащили на крышу. Оттуда спустились, всё пронесли по проходу между стенами дома и банка. Горохов вышел, на улицу, на свет. Как ни в чём не бывало остановился, закурил, огляделся. Дело шло к утру. На улице ни души, даже охраны поезда не видно. Всё тихо. Он пошёл за угол, там, в темноте, нашёл квадроцикл, завел его и неспеша подъехал к углу банка. Миша быстро закинул всё в кузов и запрыгнул сам. Квадроцикл неспеша покатился к перекрёстку, а оттуда на восточную дорогу, к водораспределительной станции.

Там они машину и оставили. Горохов не знал, пришёл ли уже Бабкин за квадроциклом, возможно, и пришёл, время шло к началу работы, поэтому они всё старались делать быстро. Просто поставили квадр туда, откуда вязли, и по темноте, захватив сумки с цветниной, ушли.

Валеру в эти дела Горохов посвящать не хотел, поэтому он вызвал Пашу из дома, и уже втроём они стали делить украденное.

– Медь ваша, всё остальное моё, – Сказал геодезист, разглядывая в одной из сумок отличные медные пластины толщиной сантиметр.