Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры

Каюта оказалась крохотной, и, если бы не иллюминатор, и не койка в ней, вполне сошла бы и за чуланчик. Или как по-морскому называются кладовки? Александр располагался по соседству, и его помещение было копией моего. За единственным исключением — помимо спального места в ней находился еще и шкаф. Едва обустроившись, сразу же лег спать.

Ранним утром, когда Александр заглянув в каюту, он обнаружил меня не спящим.

— Сарр Клименсе, две новости, и не знаю даже, какая из них позабавит вас больше.

Ночь прошла спокойно, без так надоевших в последнее время видений, и потому выспаться удалось отлично. «Вряд ли он сможет меня чем-нибудь удивить», — позевывая, решил я.

— Говорите, Александр, говорите. Хотя давайте одну из них угадаю: на завтрак нас ждет жареная рыба, — запах с камбуза добрался и сюда.

— Относительно завтрака мне ничего неизвестно, но знаете, куда направляется наш славный корабль? — и, выдержав томительную паузу. — В Клаундстон.

— Быть того не может! — сон слетел мгновенно.

— Поверьте мне, Даниэль, все так и есть, — заверил сар Штроукк.

— Но как же тогда?! Мы же своими ушами слышали!

— Слышали, — согласился он. — Я с рассветом проснулся. Вышел на палубу, осмотрелся вокруг — красиво! Всегда находил в морских пейзажах особую прелесть: в поместье у меня весь кабинет ими завешан.

Я нетерпеливо мотнул головой — к делу, Александр, к делу!

— Чувствую, что-то не так, но поначалу понять не мог. Затем озарило. Солнце не должно светить «Марии» в корму, ведь курс наш лежит на восток.

— Александр, ваша проницательность поражает меня до глубины души.

— Я к штурвальному, — продолжал тянуть с объяснениями он. — В чем дело, спрашиваю, что-то изменилось? Тот меня заверяет — все в полном порядке: мы как шли, так и следуем туда, куда и нужно — в Клаундстон. Можете представить мою реакцию?

Судя по своей собственной — могу.

— Тут появляется капитан, и я к нему за объяснениями.

— И что сказал он?

— Да ничего нового. Ну а заодно все и выяснилось.

— Что именно?! — я почти кричал.

— Матрос, которого мы встретили у трапа, ужасно косноязычен. Я потом небольшой эксперимент провел — заставил его несколько раз подряд слово «Клаундстон» повторить. Как вы думаете, что всякий раз у него получалось? Правильно — Квандстор. Ну, почти Квандстор. Во всяком случае, «л» звучало как «в», и к тому же он картавит.

То, что матрос косноязычен, было понятно еще тогда. Но почему мне не хватило ума обратить на этот факт достаточного внимания?

— Помните, капитан на наших глазах у него спрашивал — объяснил ли он, куда направляется «Мария»?

Видел, как тот у матроса о чем-то поинтересовался. Вот же незадача! Обратись капитан ко мне или Александру, и не возникло бы недоразумения, которое ставит перед нами столько проблем.

— Да, сарр Клименсе, пиратом стать не желаете?

— И к чему этот вопрос? — новость в моей голове все не укладывалась. И я с надеждой ждал, что сар Штроукк сейчас заявит — он шутит.

— Кто-то из команды вас признал и запомнил имя — присутствовал на набережной. Другой о вас слышал раньше, и теперь наш капитан всерьез озабочен тем, что вы захватите корабль, и заставите возвратиться в Гласант.

Знаю я, какие порой обо мне ходят слухи. В них разве что кровь младенцев по утрам вместо кофе не пью.

— Даниэль, возможно, побывать вам в Клаундстоне — это судьба? От которой, как утверждают, уйти невозможно.

Или игра тех, в чьих руках время от времени чувствую себя пешкой. Или, если угодно, марионеткой.

— Что думаете, сарр Клименсе? Боюсь, нам не хватит денег уговорить капитана вернуться. А, зная вас, вряд ли вы начнете его заставлять угрозами. Вообще же должен констатировать — мы с вами два самых больших аналитических ума во всем королевстве Ландаргия.

Настолько изящно болваном меня не называли еще никогда.

— В конце концов, и в самом Клаундстоне обязательно найдется корабль, следующий в Квандстор. Помимо того, существует вероятность встретить идущий в нужном нам направлении и по пути в него.

Что утешение слабое. И все-таки, так ли уж срочно мне нужно в столицу? Что такого меня там ждет? Семья, дети? Дом, который без моего присутствия может прийти в запустение? Труд всей моей жизни, который вот-вот пойдет прахом? Смешно! Ну разве что неприятный разговор с отцом Клауса. Справедливости ради, неприятным он будет и для него, поскольку обязательно выскажу ему все что думаю о его сыне.

— Итак, Александр, решено: мы отправляемся в Клаундстон. И пусть все они там трепещут заранее! — едва ли не торжественно заявил я.

В конце концов, у нас будет достаточно времени, чтобы посетить его и осмотреть, а судя по рассказам он вполне того заслуживает. И вовремя убраться, перед тем в нем объявится Клаус.

— Надеюсь, второй новостью вы меня действительно позабавите.

— Теперь уже не уверен. Помните нашего носильщика?

— И когда бы успел его забыть?

— Так вот, я обнаружил его среди матросов «Марии». И что нахожу забавным — он стал им незадолго до того, как сами мы оказались на ней пассажирами.

— Вы серьезно?

— Более чем.

— Шустрый малый!

— Не могу не согласиться. А теперь извините, сарр Клименсе, я вас покину, чтобы вы смогли привести себя в порядок после сна. А заодно обрадую капитана, что убивать никого не собираетесь, — и перед тем как закрыть за собой дверь. — Действительно, пахнет жареной рыбой. Ненавижу ее немногим меньше меда.

— Нет, не хотел бы я связать свою жизнь с морем, — задумчиво сказал Александр, глядя на далекий берег.

— Это почему еще?

— Скучно! Изо дня в день практически одно и тоже.

В какой-то степени он был прав. Путешествуя в карете, и глядя из ее окон на проплывающие мимо пейзажи, определенно получишь куда больше впечатлений. И природа разнообразна, и селения частенько попадаются, где мелькнет порой миловидное девичье лицо. Вот уже и тема для фантазий, которыми можно скрасить часть пути. Справедливости ради, финал у них всегда один и тот же. Другое дело — на корабле. Размеренный распорядок, когда вся жизнь подчиняется ударам корабельного колокола. Занятие найти себе сложно, и даже толком не размять ноги на заставленной палубе шхуны. Разве что часами мерять шагами мостик из угла в угол, как ее капитан Михель Асант, и его родной брат Грег. Такой же рыжебородый, и с удивительно похожими чертами лица, но значительно уступающий Михелю в комплекции.

Некоторым разнообразием стал шторм, который продолжался два дня. Судя по словам капитана — не шторм, а так, его видимость. Но корабль раскачивало изрядно. И еще он угрожающе скрипел, будто ругаясь, что его перегрузили. Александр, кстати, перенес шторм куда лучше меня, пусть ведро мне и не понадобилось.