Руслан Муха - Воронов дар. Изнанка прошлого

— Или если это не вурды, — мрачно произнес я.

Отец нахмурился:

— Зачем вурдам за нами следить? Думаешь, Каин Фонберг может знать, что нам известно про тайник?

— Маловероятно, но и все же я не исключаю такой возможности. Может нам лучше вернуться?

Отец отрицательно закачал головой, продолжая безотрывно следить за берегом.

— Даже если ты прав, это ничего не меняет. Мы уже выдали себя тем, что знаем где тайник, и считай, уже показали где он. Другой такой возможности не будет. Уехать — значить, просто подарить им его. Да и — здесь ведь явно никого нет, Ярослав!

— Да, наверное, мне просто показалось, — сказал я, шаря взглядом по берегу. Здесь и впрямь никого не было видно, сияние морока мы бы сразу заметили, а вурды…

На берегу не было лодок, да и сам скалистый берег едва ли был предназначен для плавания, чуть дальше он опускался, переходя в каменистый, но даже там не было никакого намека на жизнь. Здесь все вообще казалось тихим и безлюдным.

— В таком случае давай просто заберем тайник и будем убираться отсюда, — решительно сказал отец. В ответ я, соглашаясь, кивнул.

Если вурды здесь и пришли за тем же, чем и мы, как бы мы ни поступили, так просто нас не отпустят. И уж лучше нам уйти в сапогах перемещения и с артефактами.

Луну застелили густые облака, все вокруг мгновенно погрузилось во тьму, разглядеть берег стало невозможно, и только огни нового города Дубарецка напоминали, что мы близко к земле.

Мы подплыли к утесу почти вплотную, выключили двигатель лодки и довольно долго светили ойра-фонарями, пытаясь отыскать хоть намек на вход в пещеру.

— Инесс говорила, что вход можно увидеть только во время отлива, — сказал я после нескольких минут тщетных попыток отыскать проход. — И еще сказала, что придётся намокнуть. Полагаю, она имела в виду, что вход можно найти только в воде.

— Графиня имеет любовь к загадкам? — задумчиво поинтересовался отец.

— Имеет, но я не уверен, что она бы решилась забавляться в такой ситуации. Хотя… — Я снова провел лучом света по краю камня, там, где утес соприкасался с водой. И снова ничего не увидел — ни выступа, ни щели.

— Давай, значит, в воду, — тяжело вздохнул отец и начал снимать плащ, попутно наставляя меня: — Тепло брать неоткуда, поэтому не получится греться чарами. Да и чары могут понадобиться в поисках входа, а так как у нас их немного, лучше их поберечь, — отец напряженно посмотрел в ту сторону, где находился берег, посветил фонарем на воду и мрачно добавил: — Да и мало ли где они нам еще пригодятся.

Я засунул ойра-фонарь за пазуху, надел шлем, активировав кислородный артефакт. Я справился быстрее, поэтому кивнул отцу, давая понять, что я готов нырять. И без раздумий прыгнул в холодное темное море.

Вода оказалась еще холоднее, чем я ожидал. Тело обожгло льдом, и когда первый шок прошел, а организм начал перестраиваться, заработал водолазный костюм. Материал, из которого он был пошит, от соприкосновения с водой немного раздулся, образовав между кожей и тканью воздушную подушку, и теперь я не так сильно терял тепло. Также от соприкосновения с водой на шлеме загорелись маленькие ойра-фонарики, освещая все в радиусе двух метров и обеспечивая меня минимальным обзором.

Я оглянулся — увидел, что отец тоже спрыгнул, подал ему знак рукой и поплыл к утесу, нисколько не сомневаясь, что он последует за мной.

Первым делом мы начали нырять и искать вход в пещеру у края утеса. Но здесь даже намека на проход не было. Весь низ утеса до самого дна словно нарочно был выложен из больших квадратных валунов, которые невозможно было ни продавить внутрь, ни выдвинуть. И каждый из них мог оказаться входом в пещеру.

Отец начал толкать внутрь каждый камень руками, но это не принесло никаких результатов. Я проделал то же самое с другими валунами, но после множества безрезультатных попыток бросил эту затею и снова подумал о словах Инесс про отлив.

Возможно, она имела в виду не сам отлив, как явление, а способ открытия входа? Может быть, внутри утеса есть механизм, который открывает проход с помощью потока воды.

Я решил пробовать, хотя отец и просил не использовать чары. Но видимо, по-другому нам внутрь не попасть.

Быстрым движением нарисовал руну воды, поверх нее начертил руну силы и мысленно произнёс заклинание движения. Руны во тьме вспыхнули голубым светом, привлекая внимание отца, он тут же бросил толкать камни и теперь его подсвеченный круглый шлем был вопрошающе обращен ко мне.

Я потянул на себя поток воды от ближайшего валуна. Если за ним имеется полость, поток сможет пройти беспрепятственно через щели. Отец понял, что я делаю, и принялся проделывать то же самое с другими валунами.

Я тянул поток от одного камня, второго, третьего, а на четвертом почувствовал, что здесь он куда сильнее. Но мне не хватило сил, чтобы усилить поток.

Помахав руками, я привлек внимание отца и указал на камень. Он подплыл ко мне и теперь мы, объединив чары, уже сильнее начали тянуть поток воды на себя.

И камень подался.

Сначала он выдвинулся вперед, словно бы кто-то неспешно толкал его изнутри, а после он также неторопливо наполовину опустился, открыв нашему взору зияющий чернотой проход.

Я без раздумий ринулся в эту тьму.

Внутри пещера была полностью заполнена водой, но помня слова Инесс, что склеп над водой, я поплыл дальше. В конце пещеры отыскались узкие выдолбленные в камне ступени, уходившие вверх во тьму. И стоило проплыть под ним вдоль совсем немного, как мой шлем оказался над водой.

Дальше ступени продолжали вести вверх, но уже на суше. Светоносные кристаллы в ойра-фонариках на шлеме мгновенно высохли и погасли. Во тьме на ощупь я поднялся еще немного вверх, давая отцу вынырнуть на поверхность, а потом достал ойра-фонарь и подсветил нам путь.

Из воды выходить было жутко холодно, водолазный костюм тут же сдулся и теперь неприятно прилипал к телу. Невольно захотелось снять его, но едва ли это была лучшая идея. Сама пещера была сырая и холодная, но зато здесь не было ветра. Я пожалел, что мы не додумались взять хоть один камень огненной ойрой, его бы жара хватило, чтобы мы с отцом смогли с помощью чар хоть немного обогреться. А так как ничего подобного у нас собой не было, все что оставалось — это дрожать, выстукивать дробь зубами и поторапливаться.

Склеп оказался куда больше, чем я ожидал. Его свод терялся где-то далеко вверху, а площадь от стены до стены могла сравниться с бальным залом в императорском дворце.

Первое, что бросалось в глаза: громадный каменный саркофаг, накрытый толстой плитой. Он стоял в самом центре склепа на пьедестале, увитый мощными железными цепями, которые держались на массивных крюках, вбитых в каменный пол пещеры.