Аристарх Нилин - Дорога к звездам (СИ)

— Так-так, это уже интересно. И что же он такое говорит?

— Он считает, что профессор и Азадель пытаются склонить меня на свою сторону. Чтобы всем вместе как бы отгородиться от Боянова, и всего того, что он делает.

— Ну, профессора понять можно. Он видит в лице Боянова посланца своего брата, приславшего перед ним Коэна, а он уже показал себя, кто он такой. Так что он вряд ли изменит отношение к новому посланцу.

— Верно.

— Ну а чего же ты тогда хочешь, чтобы профессор и Азадель воспылали к нему любовью? Слава богу, если они будут помогать и не мешать ему. Или я не прав?

— Прав, разумеется, прав. Но с другой стороны, если послушать высказывания Боянова, то трудно не согласится с тем, что профессор, по его выражению, преступник, который ловко перестраивается под конкретные обстоятельства.

— То, что он преступник, бесспорно, и все же, какие доказательства он приводит?, — спокойно спросил Мейсон.

— В том-то и дело, он не затрагивает деятельность профессора в прошлом.

— Я догадываюсь. Так что он конкретно ставит ему в вину?

— Считает, что поступки профессора преступны. Посуди сам. Когда мы бежали от Коэна, я уговорил профессора лететь к комигонам. Как только мы у них оказались, профессор стал сразу с ними активно сотрудничать и в первую очередь помог запустить все заводы оборонного комплекса. Что он там еще им передал я не в курсе, но вскоре предложил вернуться, причем одному без меня и Азадель, чтобы узнать, что представляет собой новая система вооружений на корабле Коэна. Скажу откровенно, я этому способствовал через Лабаргана.

— Это тот ученый, который был занят в проекте на инопланетном корабле?

— Да, он теперь стал главным советником председателя Совета лиги сопротивления.

— Высоко взлетел.

— Вероятно, не в этом суть. Суть в том, что профессор все узнал и передал данные комигонам, и теперь они знают, как противостоять гравитационному оружию, которым оснащены оба корабля, и наш и тот, на котором прилетел Боянов.

— И что из этого следует?

— Боянов считает, что в условиях войны с комигонами поведение профессора, впрочем, как и мое, правда пока Боянов об этом молчит, можно рассматривать, как предательство и измена. И теперь профессор пытается от всего отгородиться, но при этом ищет союзников. И я не понимаю, зачем?

— Может, чтобы в случае чего, было на кого положиться или переложить часть вины за содеянное?

— Пойми, я не снимаю с себя вины. Но согласись, куда можно было бежать от Коэна в тот момент? Он ведь взорвал шатл, на котором я собирался улететь с корабля, а затем улетел, чтобы разделаться с тобой и Каиссой. Бороздить просторы галактики Гахр перспектива малоприятная.

— И ты уговорил всех лететь к комигонам?

— А что оставалось делать?

— В таком случае, профессору естественно ничего не оставалось, как выложить им все, что он знает, что он и сделал. С его-то репутацией и ролью, которую он играл при Лифинге, удивляюсь, что его комигоны сразу не линчевали на месте.

— Думаю, что Лабарган как раз и способствовал тому, что из профессора решили сначала получить максимум того, что он знал.

— Да, но они решились отпустить его?

— Информация того стоила. Против гравитационного оружия не выдерживают даже силовые щиты кораблей. К тому же, отправляя его к Коэну, мы все оставались фактически в заложниках.

— А на корабле вы были одни?

— Разумеется, нет. Комигоны прислали человек тридцать охраны.

— А как вы с ней справились, когда решили вернуться?

— Они жили все на нижнем ярусе. Подали усыпляющий газ, а потом высадили при первой же возможности на планету, и сразу же улетели.

— Понятно. Хорошо, я тебя выслушал. Так чего ты ждешь от меня?

— Да я и сам не знаю чего. Больше всего меня волнует кто на самом деле этот Боянов, чего от него ждать, и как вообще с ним вести и разговаривать.

— А он посеял в тебе семена сомнения, — размышляя о чем-то своём, произнес Мейсон.

— С тех пор, как мы сюда прилетели, они вероятно уже проросли и с каждым днем, побеги становятся всё гуще. А сквозь них труднее становится увидеть и понять, кто прав, а кто лишь старается говорить правду.

— Я тебе одно могу сказать. Будь я на твоем месте, вероятнее всего поступил точно так же. Так что не стоит мучиться угрызениями совести. Те страдания, которые комигонам принес Лифинг и его подручные ни чем не искупить, так что помощь, оказанная им за избавление от деспотизма, вполне оправдана. Просто мы с тобой и все, кто к этому не причастен, сейчас в непростой ситуации. Согласен?

— Разумеется.

— А раз так, то и действовать надо сообразно обстоятельствам. Нам главное выжить и улететь отсюда домой, но при этом, не оставить о себе память, которую навсегда оставил Лифинг и его помощники, а заодно Коэн с Бояновым.

— Спасибо.

— Мне-то за что спасибо?

— Что выслушал, ну и вообще.

— Да ладно тебе, — и Мейсон похлопал Михаила по плечу. В этот момент в дверь каюты постучали. Это была Марселина. Михаил открыл дверь.

— Ой, извините. Я не знала, что ты не один.

— Заходи, заходи, познакомься. Это наш командир корабля, на котором мы прилетели в эту галактику, Мейсон Тайлер. Представляешь, мы с Марселиной пересекались восемь лет назад, когда пришлось спасать их археологическую экспедицию на Гамусе.

— Правда что ли?, — с недоумением спросил Мейсон.

— Клянусь.

— Нет, я верю, без вопросов.

— Их корабль шесть лет назад пропал без вести. Оказывается, они попали в эту галактику. А тут профессор со своими экспериментами. Короче, я биологический отец Лизы. Не так ли Марси?

— Не знаю, не знаю, экспертизы ДНК не проводила, так что верю Михаилу только на слово, — шутливо ответила Марселина.

Мейсон почесал затылок и посмотрел на улыбающуюся Марселину.

— Раз такое дело, может, свадьбу сыграем, а Михаил? Я шафером стану, Каисса за подружку невесты. Марселина, он хоть вам руку и сердце предложил, или так, все вокруг да около ходит?, — шутливо произнес Мейсон, чем сразу же смутил обоих.

— Да ладно вам, я же серьезно. Никто не знает, чего нам завтра ждать. Домой вернуться, скитаться всю оставшуюся жизнь в этой галактике или погибнуть невесть за что и когда. Так что коли пробежала между вами искра любви, то я могу только по-хорошему позавидовать и пожелать счастья.

Сказав это, Мейсон поднялся и, уходя, вдруг серьезно произнес:

— Михаил, спасибо, что помог нам выбраться из капсул, — и вышел из каюты.

Марселина посмотрела на Михаила и тихо произнесла:

— Ну я пошла.

— Выйдешь за меня замуж?, — неожиданно спросил её Михаил.

— Я подумаю, — серьезным тоном произнесла Марселина и тут же звонко и радостно рассмеялась, и обняв Михаила, поцеловала и тихо прошептала: