Андрей Валентинов - Нестор [litres]

Тут-то начинались разногласия, маленькой Соль не очень понятные. Отец, когда работал в германской миссии, считал, что урок Великой войны все же не прошел даром. Ветераны и их дети не захотят нового кровопролития, если не доводить дело до опасной черты. Границы, начерченные в Версале, несправедливы, но их можно исправить мирно, без насилия. Целью же должна стать Объединенная Европа, гражданам которой станет просто незачем воевать. Хищники, которых обуздать невозможно – САСШ, Япония и большевистский СССР, – пусть сражаются в Китае и на Тихом океане. Их можно будет примирить только после следующей Мировой.

Гюнтер Нойманн считал иначе. Для него исконным врагом оставалась Франция, когда-то уничтожившая их Родину – вольную Окситанию, а теперь претендующая на господство во всей Европе. Vim vi repellere fas est licet! У Германии и Клеменции общие цели. Нацизм же – лишь детская болезнь. Победив и постепенно выздоровев, Германия и построит Объединенную Европу. Иначе на континенте станут заправлять русские и американцы.

Кого поддерживает руководство далекой Родины, Соль не знала. Гроссмейстер, глава Ордена Возвращения, вел переговоры с руководством Рейха, однако не соглашался на военный союз. Но после его гибели германскую миссию возглавил Нойманн, отцу же пришлось перебраться на землю врага, во Францию.

Для Соль все это было слишком сложно, даже когда она подросла, и приор Жеан начал вводить ее в курс дел. Она честно пыталась все запомнить, разложив по невидимым полочкам памяти, но понимала, что такое – не ее дело. Она закончит школу, а потом связь с Родиной восстановится, и можно будет уехать домой. Отец тоже мечтал вернуться, но хотел передать миссию в надежные руки.

А что теперь? «Я ошибся. С нацистами нельзя иметь никаких дел». Казалось бы, все ясно. Но война уже начинается, и все прежние планы можно смело прятать в архив.

И еще есть ТС – «Тяжелые системы».

– Карта Европы! – дохнула она в микрофон. – Германия! Сделать крупнее!

Экран послушно высветил знакомый контур границ. Города, реки, поля и горы. Третий Рейх… Что ж, если война, то сыграем в «морской бой».

– Разбить на квадраты! Квадрат К-12! Увеличить! Еще!..

Зачем нужна разбивка, она поняла не сразу. Теперь же все стало на свои места.

– Квадрат К-12. Объекты! Уточнить местоположение. Координаты.

Готово! Соль облегченно вздохнула. Вот и все секреты. Тайник-закладка к западу от Деггендорфа, где-то в горах. Описание есть, код стандартный.

– Курс – северо-восток…

Тюремный чин коснулся бумаги стальным пером.

– Белов или Белофф?

Александр лишь подивился. Неужели забыл? Он-то этого в форме признал с ходу. Возле Эйгера прошла, считай, целая жизнь, но если в днях отмерить, то всего ничего.

– Через «в». Номер 412, Александр Белов, фельдфебель, незаконный переход границы.

– Не будем нарушать! – чин наставительно поднял палец вверх, но не сдержался. – Неужто снова успели нагрешить? Ну, вы и рецидивист, Белов через «в»!

Из грузовика на самолет. Наручники, молчаливый конвой, легкие облака за иллюминатором – и Темпельгоф. «Зеленную Минну» подкатили прямо к трапу.

Чин покопался в папках, установленных на деревянном вертлюге, нашел нужную, кивнул удовлетворенно.

– «Александр Белов», новое дело можно не заводить. Записи соответствуют?

– Я по-прежнему родился в СССР, – согласился замполитрука. – Может, хоть сейчас зафиксируете?

– А некуда! – с прежним азартом отпарировал чин. – Место рождения – Москва, и хватит, невелика птица.

Прищурился.

– А вообще-то как сказать. Слишком уж вы регулярно к нам попадаете. Пожелания есть? Надо уважить, так сказать, постоянного клиента.

Голос теперь сочился злой иронией, но Белов все же попытался.

– Давайте на четвертый. Можно в ту же камеру.

Ответом его не удостоили.

– Руки назад! Пошел!..

Вот и ступени гремят под подошвами. И хлоркой несет с головы до пят. Решетка слева, охранник сзади. Второй этаж, третий… Неужели в самом деле на четвертый? Там же одиночки! Вот уж, называется, пожелал!..

Странное дело, но Белов совершенно не волновался. Ничего особенного, просто тюрьма, а не отель с призраками. Здесь, правда, тоже есть один. Может, до сих пор по ночам гуляет?

Мысль об аббате Фариа приободрила. Если увидятся, будет что рассказать. Звезда Регул – Cor Leonis, Сердце Льва. Его попросили, он сделал!

– Направо!

Так и есть, секция Б-4, знакомый коридор, слева двери в железе и справа они же, стеклянная будка господина старшего надзирателя.

– Н-ну?

И сам господин старший надзиратель, все такой же, при ключах и дубинке. Словно ничего и не было, просто сбегал во двор на прогулку.

– Бывший номер 412, Александр Белов, фельдфебель, незаконный переход границы, господин старший надзиратель!

Громила тяжко вздохнул.

– Что? Опять?

Взял у сопровождающего документ, поднес к глазам.

– Следствие продлили? Можно подумать, фельдфебель, что ты Рейхстаг поджег!.. Ага, на общих основаниях. Это легче, одиночки заняты.

Отослал охрану, поглядел внимательно.

– Вижу, не голодал… Ладно, будем тебя определять. Про третью категорию забудь, отменили. И все прочее отменили, так что запрем тебя в лучшем виде.

Александр понял.

– Призрак… Гюнтер Нойманн… Его здесь уже нет?

Господин старший надзиратель выразительно погладил дубинку.

– Знаешь, борзой, я за такие вопросы между ушей погладить могу и по хребтине добавить. Твое дело сидеть, а не умствовать.

Оглянулся и внезапно сотворил крест. Белов вздохнул.

– Спасибо, господин старший надзиратель. Понял.

На душе стало горько. «Есть ли у вас шанс прожить еще хотя бы месяц?» У аббата Фариа шанса не было.

– Понял, значит, – громила, засопев, взглянул недобро. – Умный? Он тоже умник был… Ладно, номер твой теперь 433, запомни и не путай. Сосед у тебя пока один, только вредный очень. Драться с ним не надо, сразу в дверь стучи, мы его в карцер определим.

И подвел итог.

– Па-а-ашел!

То, что день в тюрьме добрым не бывает, Александр узнал еще в интернате от видавших виды одноклассников. А потому, переступив порог, отделался нейтральным:

– Здравствуйте!

Крашеные стены, окошко под потолком, железные нары в два ряда. На тех, что слева, нижних, кто-то худой, коротко стриженный, в рваном костюме.

– Ага!

На большем Белов решил не настаивать. Присев напротив, снял благоухающий хлоркой пиджак, отодвинул подальше.

– Александр Белов, Москва. Незаконный переход границы.

Коротко стриженный нехотя поднял взгляд.

– Не свисти! Из Москвы – и с берлинским диалектом? Мне уже члена ЦК компартии подсаживали, так он даже «Манифест» Маркса и Энгельса не читал.