Сергей Плотников - Твердость стали [СИ]

— У тебя получается? — Мари, судя по всему, поняла полную бесперспективность попыток что-то такое разглядеть, что она ещё не увидела. — Мы сможем услышать голос машины?

Координатор уцелевших разведчиков строго-настрого запретил танкам куда-либо двигаться, полагаю, на других участников экспедиции тоже наложили подобный запрет. Могу понять тех, кто всем этим командовал: после такого переноса чувствуешь себя как на тонком льду. Прежде, чем идти, надо понять, где берег. Будет обидно заплутать и загнуться в пустыне уже целевого мира… если, конечно, это он.

— Должно получится, — я попытался загнать поглубже мысли о нашем текущем положении и принялся объяснять. — Вот это — низкочастотный усилитель, он точно работает, потому что я целиком взял его из запаски к рации. Я подпаял к нему разъем бортовой связи, подключу как третий шлемофон. Вот это звукосниматель на пьезоэффекте, я вытащил его из микрофона. В теории он способен уловить даже небольшие колебания металла, если я его прижму к броне изнутри. А вот это — низкочастотный фильтр, который уберёт ненужные нам шумы вроде вибрации от работы двигателя. Сам бы я его не собрал, но Лина подсказала и помогла.

— Покатайся с моё по фронтам, и не такому научишься, — проворчала майор. Наверное, если бы я услышал её слова голосом, так и не понял, что она пытается скрыть неуверенность. Командир танка действительно многое умела, вот только богатая практика далеко не всегда может заменить полноценное инженерное образование. Которого ни у кого из нас троих не было. — Ладно, хватит контакты теребить, я вижу же, что все нормально. Просто включай.

Мой супер-скромный детский опыт радиолюбительства говорил об обратном: пока десять раз не проверишь все электрические соединения, ничего работать не будет. Но у Блэк действительно больше опыта. Может, в юные годы мне просто не хватало аккуратности? Я забрался под броню через люк мехвода, аккуратно расположил две платы, соединенные гирляндой проводов, на загодя найденной пластине так, чтобы ничего не замкнуло. Вытащил свой шлемофон из своего «скворечника» в башне, благо, длинный провод позволял. Мари натянула свой. Ну… момент истины.

Накинув питающие провода на клеммы бортовой сети, я с некоторым, даже, удивлением хмыкнул: надо же, нигде ничего не перегорело и штатно засветились катоды миниатюрных царских радиоламп. Так, теперь — приложить разобранный микрофон, тщательно обмотанный изолентой в районе контактов, к металлу корпуса «Шестерки». Приборчик канул в толще стали… и Стали — тоже. Только провода остались торчать. В наушники ожидаемо полился шелест, треск и прочие звуки, но я, аккуратно подкрутив сначала реостаты каналов фильтра, добился, чтобы они стали тихим далеким фоном.

— Лина, пробуй, — одновременно ментально и вслух попросил я.

Несколько секунд ничего не происходило, потом мы услышали какое-то бульканье, а потом все это превратилось в сильный женский голос.

— Это сработало. Но я чувствую себя так, будто пытаюсь говорить задницей. И, что хуже всего, у меня получается!

— Зато ты теперь не «подколодная немая покойница», а просто человек, который, уж так вышло, не может сам ходить, — я с облегчением разорвал слияние с танком-артефактом. Мало того, что нужно было все время думать о чем думаешь, так это ещё и порядочно утомляло, если длилось долго. Фу-ух. Но я, честно сказать, просто боялся оставить Лину одну. По моим ощущениям она едва не свихнулась, осознав свое положение. Только сплошной поток моего сознания и ощущений, который даже словами не передать, позволил ей как-то зацепиться за реальность, стабилизироваться. Очень надеюсь, что голосовой интерфейс связи теперь даст ей ещё один якорь. — Инвалид, да, но зато какая у тебя роскошная инвалидная коляска!

— У меня был командир, он как ты, умел находить плюсы в минусах, — отозвалась майор. — Однажды меня от его напутственной воодушевляющей речи для солдат стошнило прямо в строю.

Очень подозреваю, что к концу войны, учитывая выслугу лет и боевые заслуги, на Блэк ещё не повесили генеральские лычки только из-за её черного как ночь юмора. Ну, раз пошли шуточки, значит, все же я прав и налаживание общения человеческим способом помогло. Блин, что-то мне особенно «повезло»: уже второй пациент за три недели. Хорошо хоть Мари полегчало…

— Я так тебе завидую, Лина! — восторженно выдала до того молча слушающая дочь Сэмюэля. — Быть могучим механизмом, который может сам себя переделывать и улучшать!

…или нет. Твою ж ма-ать…

— …Виктор, если бы я не знала твою историю из твоей же памяти, то начала бы думать, что ты или конченный псих, или гениальный мозгокрут. Или сразу два в одном, — подумав, доверительно поведала мне майор. — Я-то думала — попала в передрягу, а оказывается, мне так повезло, что аж другие завидуют! И она, ведь, это искренне.

Как я и говорил, мыслеобщение через слияние со Сталью передает слишком много лишней информации.

— Что она сказала? — подергала меня за рукав супруга. — Я только твое имя разобрала, и то она как-то странно его произнесла.

— Это на русском, — хмыкнул я.

Видимо, языковые знания особенно легко перенимаются через Сталь — недаром я сразу в землях Хель на местном суржике заговорил.

— Упс, — командир «Шестерки» от себя таких лингвистических достижений явно не ожидала. — Я сказала Вику что у тебя… нестандартный взгляд на некоторые вещи.

— Да, мне часто говорили, что я «того», — на лицо девушки-механа набежала тень, дрогнули губы.

Повисла неловкая пауза… которую разбило шипение рации.

— Всем разведчикам незамедлительно подогнать танки к штабному транспортеру номер три для прохождения брифинга. Повторяю…

Брифинг, надо же. А до этого «следуйте в квадрат такой-то относительно движению основной колонны», и все. Неужели так припекло, что исполнителям решили что-то рассказать? Ох, что-то не нравится мне все это…

— Я подгоню «Шестерку», — остановила моё намерение сесть за рычаги Лина. Одновременно Сталь плавно тронулась и, не допуская рывков, двинулась к указанной точке. — Надо ж мне осваиваться быть… «могучим механизмом».

— Ты человек, Лина, и человеком останешься, — твердо сказал ей я. — Не смей сомневаться! Однако к Мари стоит тоже прислушаться: она лучший механик, что я знаю. Если кто и может сделать этот танк лучше, чем того добились военные инженеры республиканцев, так это она. Прямо сейчас техническое совершенство Стали в наших общих интересах.

«Заодно не переругаетесь, пока я буду торчать на брифинге», — эту мысль я озвучивать не стал.

— Когда Патриссия очнется, выскажу этой вечной засоне пару ласковых, — посулила майор. — Ладно, Мари, давай попробуем что-то сделать. И извини меня.