Александр Верт - Правила борьбы

Все стало другим. Виту просто смотрел чужими глазами, слышал чужими ушами, смутно понимая, что когда-то все это было частью его самого, но понимал совсем не так. Скрежет вдруг стал отчетливым скрипом дивана. Пружины в нем скрипели, а металлические ножки царапали паркет, рывками скользя по нему, не сильно, но с мерзким звуком. Рычание невнятное, злое вдруг стало знакомым. Это проклятое рычание он слышал над собственным ухом. Хрип смешался со стоном, совсем незнакомым, но щемяще родным.

Хотелось ускориться, подбежать и заглянуть в этот проклятый проем, но повлиять на ход событий было просто невозможно. Тело, через которое он наблюдал, очень медленно боролось с собой, прижимая к груди игрушечную собаку и пытаясь поверить, что та достаточно сильна, чтобы как в сказке победить чудовище.

«Ну же, ну!» – подгонял его нынешний Виту и снова испытывал ужас, слыша хриплый голос, звуки борьбы, еще один вскрик и скрежет ножек дивана.

– Я отберу у тебя сына, и он заменит мне тебя…

Еще один шаг. Собака выпадает из рук, крик застревает где-то в горле.

Спинка дивана скрывает самое страшное, но взрослый искушенный разум легко узнает в веренице звуков грубый секс и рычание самого ненавистного в мире человека. Он не видит женщину, только ее волосы, свисающие светлыми прядями вниз через спинку дивана.

Светильник за их спинами превращал все в силуэты, но эту мужскую фигуру он никогда не забудет. Женщина пыталась его бить, колотила ладонями по его лицу и плечам, а он только посмеивался, рыча.

– Он так на тебя похож, такой прелестный мальчик, стоит любуется нами…

Женщина взвыла, задергалась еще сильнее, уперлась ладонями мужчине в подбородок, а тот сильнее сжал ее горло, перегнул ее шею через спинку дивана. Хруст позвонков Виту уже ни с чем не мог спутать.

Она обмякла, а он продолжал ее трахать, рычать и смеяться, а потом отстранялся с улыбкой и убирал волосы с лица.

– Ну что, теперь я буду любить только тебя.

Он поворачивался к свету и зловеще улыбался, а маленький Витур начинал кричать – звонко и оглушительно даже для самого себя, ничего не понимающий, напуганный, готовый упасть от страха на пол.

– Ее съел монстр, – сказал Виту, неожиданно вспоминая, что именно он отвечал на вопросы взрослых.

Теперь за себя было просто стыдно, хоть разумом он и понимал, что тогда едва ли мог понять, что на самом деле происходит.

– Что? – спросил Кастер, давая понять, что сон давно оборвался, просто собственные мысли его продолжали.

– Я долго спал? – спросил Виту, неловко улыбаясь и все же выбираясь из его рук.

– Может, минут двадцать…

– А ты так и лежал послушным мальчиком? – хохотнул Виту.

– Не хотел тебя будить, у тебя был такой серьезный вид… ты построил во сне бомбу?

– Нет, разобрал, – серьезно ответил Виту. – Еще сигарета есть?

– Да, сейчас…

Кастер смутно понимал, что что-то не так, но вопроса найти не мог, поэтому просто давал Виту мятую сигаретную пачку и зажигалку.

Закурив, Виту затянулся, передал Кастеру сигарету и ответил:

– Он убил мою мать.

– Кто? – почти испуганно спросил Кастер.

– Нэйтан Калибан, – спокойно ответил Виту.

Ему внезапно действительно стало легче. Что-то в голове окончательно сложилось, стало понятней и правильней. Мать его любила, пыталась защитить. Конечно, молодая здоровая женщина не умирает просто так в нынешнее время, и появление Калибана – жителя другой планеты, так быстро, было странным. Просто Виту никогда не хотел об этом думать, боялся понимать, боялся помнить, а теперь стало не страшно.

Формула сложилась. Стену можно вытирать.

– Пиздец, как ты вообще жил-то с его фамилией? – спросил Кастер, снова возвращая ему сигарету.

– Ну, во-первых, для смены фамилии нужны причины. Все верили, что у нас с ним были хорошие отношения, а потом я приду и скажу, что это не так? Зачем мне, его убийце, привлекать к себе внимание? Во-вторых, я сделал себе имя. Кастер, сейчас Калибан – это ученый, физик. Калибан – это я, а он так, жалкий псих из моего прошлого.

– Жестко…

– Чего – уже боишься меня? – с усмешкой спросил Виту, затягиваясь и буквально чувствуя, как внутри действительно становится легче, будто все эти годы он переживал все это и никак не мог принять такую правду.

– Просто поражаюсь. Я бы так не смог.

– Ой ли… Ты все еще жив, так что, скорее всего, ты смог бы и не такое, если бы оно было нужно, а вообще…

Виту быстро отдал ему сигарету и встал на ноги, грозно упирая руки в бока, и не важно, что стоит голышом.

– Мы работать сегодня будем? Или ты уже не хочешь ковырять двигатель?

– Если под вашим чутким руководством, профессор…

– Говнюк бесштанный!

– Сам такой! – отвечал Кастер и с трудом улыбался.

Его такие откровения явно шокировали куда больше, будто он разделял боль Виту, брал себе половину и ужасался, пока тот испытывал блаженное облегчение и тут же спасал Кастера беспечной улыбкой.

– Если серьезно, – сказал Виту, когда они с Кастером шли к каменному ангару, – то я очень придирчив к работе, настолько, что боюсь, мой технический совет скоро развалится.

– Откуда, кстати, название? – спросил Кастер, словно не понимая, что его пытаются отговорить.

– Первое, что в голову пришло, – честно ответил Виту, пожимая плечами, и еще раз внимательно посмотрел на Кастера.

В работе его заносило. Он и сам это знал. Когда кто-то тянул руки к экспериментальной модели без спроса, легко мог получить по своим загребущим граблям, хотя Виту тогда так не выражался. Названий вроде «научного совета» он тоже не придумывал. Даже его двигатели назывались скучными аббревиатурами, в которых ничего кроме научных характеристик не найти. Теперь он многое делал не так, но все равно знал, что, если Кастер случайно что-нибудь испортит, он быстрее наорет на него, чем поймет, что именно сломалось. Когда дело касалось энергетики, непрофессионалов он не терпел, а Кастер не мог быть профессионалом, но решимость из него выпирала похлеще члена из штанов.

Приходилось вздыхать.

– Да, ты меня не отговоришь, – смеялся Кастер, затягиваясь.

– Я понял, только, если я буду на тебя орать, не обижайся, ладно.

– Ты истеричный профессор?

– Ну, как вариант, могу сразу по рукам бить, только потом не ной, – хохотнул Виту.

Он хотел быть серьезным, но ничего не получалось. На губах сама собой появлялась глупая улыбка.

– Ну, попробуй, а я…

Кастер не договорил, осознав, что в ангаре Карин, и ей почему-то помогает Шеф, да и Мартин крутится рядом с ними.

– Мы заканчиваем, – сказала Карин и тут же смущенно добавила: – мою часть работы.

– А я только встал, – зевая, ответил Мартин.