Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

— Товарищ генерал-майор, разрешите доложить?

— Разрешаю, говори, сержант.

— Тащ генерал-майор, задача выполнена, во время операции по отвлечению противника было уничтожено два десятка солдат, девять человек захвачено в плен. Наши потери: ранено 18 человек, убито 6.

— Молодцы, ребята, такое дело сделали, — потряс меня за руку комдив.

— Товарищ генерал, мне необходимо вас покинуть.

— Не понял, что еще за новости?

— Я вам докладывал. На ваши поиски была отправлена группа разведчиков. К вам она не вышла, ребята могут попасть на немцев.

— Даже не знаю, как и поступить. Капитан, что думаешь?

— Ну, формально, нам он не подчиняется. Можем закрыть глаза.

— А не снимут ли с нас голову за то, что мы глаза закроем, — Лебедев задумчиво потряс головой.

— Товарищ генерал, разрешите просьбу?

— Тебе что-то нужно, ведь так?

— Если возможно, отпустите со мной мою бывшую группу, — произнес я и отвел взгляд.

— Ишь чего задумал — хитрец! А вот это я точно не имею права. Лучших разведчиков положить.

— Да никто не собирается их положить, пройдем аккуратно, поищем. Парней найдем и обратно.

— Сержант, ты что-то явно нахальнее стал, как звание получил. Вообще-то меня за это по голове не погладят. Ладно, но только благодаря твоим заслугам. Капитан!

— Да?

— А не послать ли нам разведку? — опять нарочито задумчиво, произнес комдив. — Проверить тылы, вдруг немчура за нами по пятам идет?

— Слушаюсь, товарищ комдив, вышлем группу Зимина.

— Ты все понял, сержант?

— Понял, товарищ генерал, разрешите идти?

— Иди!

— Спасибо, товарищ генерал!

— Бойцов береги, ну и сам… — Лебедев пожал мне руку, а Афанасьев подмигнул.

— Есть! — Я развернулся на пятке и зашагал на поиски бойцов. Найдя ребят в сторонке, я не знал, как начать разговор. С чего начать-то хоть. Выручили сами ребята:

— Серега, ты с нами? — окликнул меня Зимин.

— Немного не так, вы со мной? — Я пристально оглядел бойцов.

— А ты куда?

— Тут такое дело, — начал я, — сразу скажу, пойдут только добровольцы.

— Ну, опять начинается, — промычал казах.

— Серег, мы уже говорили тебе, куда ты, туда и мы! Без разговоров. Если, конечно, начальство не против, — чуть подумав, добавил Зимин.

— Даже обратно? — Мужики переглянулись, улыбки исчезли. На меня смотрели три пары глаз.

— В смысле, обратно? — первым спросил Зимин.

— В прямом. Обратно в лес, идем искать разведчиков, — продолжал я невозмутимым голосом.

— Это что же за разведка такая, что ее искать надо? — продолжал недовольно давить Саня.

— Которая и должна была вас обнаружить, но не успела, видимо, я к вам раньше свалился.

— Ясно, пойду, гранат побольше выпрошу, — сообразив, что затея рисковая, произнес Мурат.

— Ага. И патронов не забудь, — крикнул я вдогонку.

— Чего, постреляем? — подал голос Вано.

— «Здоровый», ты все еще не настрелялся? Мы там знатно пошумели мужики, наверное, придется и еще.

Лес жил, лес кипел. Жил своей удивительной жизнью. Одно настораживает и пугает, совсем не видно его жителей. Даже птицы как будто все испарились, исчезли. Война толкает от себя все живое. Идем по лесу, а кажется, что по кладбищу. Наверное, потому что это и есть, одна общая, братская могила. Не важно, свои или чужие, но трупов кругом — тьма!

Где-то в стороне слышалась стрельба, но довольно редкая. Как будто люди боялись нарушать тишину леса, но все же тревожили ее — мертвую тишину живого леса. Выйдя на небольшую полянку, открылась страшная картина: множество погибших солдат обеих армий. Кругом были люди, неживые, но люди. Страшно, очень страшно все это видеть. В XXI веке и не представить себе такое. Смердело, запах разложения густо висел в воздухе.

Невдалеке простучал немецкий пулемет, как швейная машинка прострекотала. Любой звук на войне хочется сравнить со звуками мирной жизни. Порой получается, но не расслабишься — нельзя. Поляну пересекли ползком и чуть не наткнулись на немцев. Те шли широкой цепью, нас заметили сразу.

Перестрелка началась резко, выстрелил карабин, с хрустом треснула мосинка. Кто-то из наших кинул гранату, да не одну. В ответ летят и немецкие гранаты. Взрывы раздались близко, заставив вжаться в землю. Осколки, не разбирая дороги, свистят вокруг. Что-то обжигает ногу, не сильно, сразу и не заметишь. Лишь тепло, быстро переходящее в жжение, растекается по ноге, заставляет опустить глаза. Штаны окрашиваются в красный цвет. Вроде и не больно, но панику не заткнешь. Блин, твою мать! Ранило. Черт, тут даже антибиотиков нет. Так — стоп. Надо эту панику прекращать, до добра не доведет. Вон, лежавший рядом казах увидел, что я ногу разглядываю, посмотрел и кинулся ко мне. Встав почти в рост. Сейчас приставать начнет.

— Куда, дурак! — я выматерился. — Мурат, не время, тут не очень серьезно, даже не больно, — попытался я пресечь деятельность казаха, уже начинавшего осмотр.

— Ага, так я и поверил, — он достал нож и прицелился резать штаны.

— Ты чего удумал, демон казахский?

— Штаны резать буду. Сам ты демон, — спокойно продолжал друг.

— А я чего, в одних портянках потом пойду? Сниму сейчас, по сторонам смотри, — кое-как снял штаны, боль и вправду была несильной. Как ни странно, но страха не было. Как будто с уже затянувшейся ранки корку отодрали, щипало да подергивало немного. Казах сноровисто полил водой и забинтовал. Пока бинтовал, его и самого чуть не пристрелили. Пули свистели прямо над головой. Ранка была чуть выше колена. Нога гнется, короче нормально, лишь бы грязь не попала. Одевшись прямо лежа, кивнул Мурату в благодарность, он кивнул в ответ и отполз за соседнее дерево.

Мы рассредоточились в пределах видимости. Стреляли куда-то, теперь и я понял, зачем стрелять вслепую. Когда пули свистят, поневоле будешь лежать, это сдерживает атаку. Я тоже стрелял, просто так, больше в направлении. Потихоньку все затихло, раздавались лишь одиночные, скупые выстрелы. Но долго нам лежать нельзя, немцы могут дождаться подкрепления — и тогда точно хана. Найдя глазами казаха, я показал ему сжатый кулак и махнул им в сторону немцев. Мурат в ответ, указал пальцем влево. Я решил приблизиться к нему. С другой стороны к нему уже ползли Саня и Вано.

— Сань, надо вперед, а то нас тут зажмут, — прошептал я Зимину.

— Подожди, сержант. Слышишь слева стрельба? Там наши, — указал направление Саня.

— Думаешь? Немцы тут везде, хрен поймешь, кто там пострелушки устроил.

— Не, там сначала «Папаша» стрекотал, длинными, а когда граната взорвалась, там матерились.

— Точно? — я недоуменно поднял бровь.

— Как если б сам ругался, — Мурат был уверен.

— Тогда попробуем так, Сань, ты с Вано зайдешь справа, а мы с Муратом, прямо ползем.