Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

— Ага, дошло наконец. — Мы стреляли им в спину, вся троица рухнула. Дураков подняться — больше не нашлось. Зимин, не вставая, крикнул по-немецки, чтобы сдавались. В ответ прозвучали редкие выстрелы. Тогда Зимин дал длинную очередь прямо по траве, рассчитывая хотя бы напугать. Кто-то заорал, и немцы стали подниматься. Встали восемь человек, бросили оружие, в основном карабины. Александр крикнул, чтобы шли к нам.

С пленными вышло удачно, один ефрейтор рассказал, что они думали — нас здесь целая рота. Очень плотный был огонь, стреляли якобы со всех сторон. Ну, это он преувеличил. С фланга стрелял один Мурат, правда, в упор. Он к ним метров на тридцать подполз.

— Спроси его, какие силы задействовали против нас и, вообще, что им известно, за кем они гоняются? — это я Зимину.

Тот старательно перевел, как смог, мои вопросы. Немец стал что-то бодро лопотать.

— Говорит, рота, в которую входил его взвод, должна была завершить уничтожение окруженного противника, который укрылся в лесу. Но русских было очень мало. Когда они услышали стрельбу в лесу, их взвод бросили вперед. Они нашли тела своих солдат. Обер-лейтенант Кранц после сеанса связи сказал, что русские отходят к бывшим позициям. Еще он сказал, что на пути русских будет засада, а они должны идти по следам отступающих. Когда они вышли на поле, мы их расстреляли.

— Ну не всех мы расстреляли, зато для вас и ваших сослуживцев война закончилась, — это тоже Зимин перевел.

— Скажи им, понесут раненого.

Немцев заставили нести раненого разведчика. У Вано были два ранения, в руку и в бок. Видимо одной пулей, по касательной. Просто разодрало сильно, гимнастерка была вся в крови. Парень, что его осматривал, просто испугался крови. Вано сам снял одежду, промыл из фляжки раны, а боец помог забинтовать.

— Вано, ты как, идти сможешь?

— Да, командир. Пометило немного. Чуть бы в сторону и…

— Отлично! Ребят, валим отсюда и побыстрее.

Шли быстро, вражеских войск здесь не было. В небольшой рощице, куда мы забрели для большей скрытности, встретили два десятка красноармейцев. Одеты они были в такое рванье, что даже на форму не похоже было. Оружия почти нет, четыре винтовки и ППШ на всех. Патронов вообще не было.

Бойцы были окруженцами, как раз из третьей дивизии народного ополчения, из которой я сам назвался, когда появился здесь, по их позициям немцы прошли в первую очередь. Они были отрезаны от основных сил. Блуждали в округе, пытаясь выйти к своим. Мне было в принципе без разницы, врут или нет. Дойдем к своим, все равно попадут в особый отдел. Его им не миновать, особенно тем, кто оружие потерял в панике. Жаль ребят, но — война. Много всякого делается. Есть те, кто и без патронов в рукопашку шел, а попадаются такие, кто и с оружием, патронами, а бегут в плен. Так что судить не возьмусь.

Нас тоже взяли в плен, но свои же. Поэтому и взяли. Командир саперов, что минировали подступы к нашим позициям, придирчиво прочитав документы и осмотрев мою побитую физиономию, покачал головой и сказал, что много нас таких здесь шляется. Нас отконвоировали к штабу дивизии, оказалось, что попали мы в чужой для нас полк, но в наш же 41-й корпус. Заперли всех в каком-то сарае, даже воды не дали. Ребята, особенно моя группа, сильно переживали, как это так, мы разведка, а нас за предателей держат. Я пытался успокоить, говорил, что в такой неразберихе может быть всякое. Но парни, конечно, сильно переживали.

Когда состоялся первый допрос, меня, поскольку я назвался командиром отряда, вызвали первым. Я не стал качать права, ругаться, спокойно рассказал все. Рассказал, как вышли из окружения вместе с остатками 235-й дивизии, как генерал Лебедев дал задание проверить тылы отступающих войск. Как встретили разведчиков и окруженцев. Особист слушал не перебивая. Когда я закончил свой короткий рассказ, он наконец заговорил.

— Допустим, ты — сержант госбезопасности. Допустим, с тобой группа разведчиков 235-й стрелковой. То, что вы встретились с разведкой 111-й, тоже допускаю и даже окруженцев. Но что ты, конкретно ты, сержант ГБ, делал с окруженцами и разведкой в тылу противника?

— Я выполнял особое поручение майора госбезопасности Истомина. Свяжитесь со 111-й, он должен быть там. Ведь у вас наверняка есть с ними связь. Товарищ майор все объяснит, если имеет право.

— А сам чего, не хочешь объяснять? — не унимался особист, судя по шпале в петлицах и серебряной звезде на рукаве — лейтенант ГБ.

— Товарищ лейтенант госбезопасности, я не имею на это права. Уж вы-то меня как никто должны понимать.

— Мы связывались со 111-ой, у них нет сержанта ГБ Новикова. Разведку они посылали, данные сошлись. За ними скоро приедут, а вот ты и якобы твои бойцы там не числятся.

— Все верно, товарищ лейтенант. Мои ребята состоят в 235-й стрелковой, их командир роты и непосредственный начальник, капитан…

— Так ты-то кто такой?

— Я уже говорил, свяжитесь со 111-й, попросите Истомина. Вам самому не надоедает одно и то же спрашивать, если все можно легко узнать, — я начал помаленьку закипать.

— Что, а главное как делать, это моя забота, а ты должен отвечать! — он тоже стал говорить на тон выше.

— Да я все уже ответил. Может, закончим, все равно, без приказа сверху я не имею права сказать большее.

— Когда закончить, я решу сам, — грубо, но все-таки уже успокаиваясь, сказал особист и продолжил: — Хорошо, я попытаюсь еще раз связаться со 111-й. Но ты пока посидишь у нас.

— Да я и не собираюсь никуда, только распорядитесь, пожалуйста, чтобы хоть воды принесли. У нас еще раненые, им бы в санбат. Мало ли чего.

— Раненых уже должны увести. Иди пока, вызову.

К ребятам я вернулся задумавшись. Черт его знает, этого служаку, вызовет Истомина или нет. Да и если вызовет, майор меня убьет. Как буду выкручиваться, не знаю.

— Серег, чего все так плохо? — начал Зимин.

— Не бери в голову, нормально все.

— Да на тебе лица нет, командир, — Мурат подошел ко мне.

— Да там со мной как обычно, непонятки. С вами-то все норм, ваши приедут скоро и уедете.

Открылась дверь, конвоиры внесли два ведра воды.

— Серег, а почему тебя не увели в санбат?

— Да мне никто и не предложил. Хотя чего-то у меня жар какой-то появился, температура, что ли? — задумчиво пробормотал я.

— Ты чего, сбрендил, что ли? Тебя хотя бы перевязать надо и рану промыть. Если температура, возможно заражение начинается.

— Да ладно, недолго просидим, я думаю. Особист хоть и дотошный, но вроде не дурак. Сообщил бы только побыстрее, а то пока подумает, пока решит, чем ему это может грозить…

Так просидели часа два, зато потом было что-то. Открылась дверь, парней крикнули, они встали, посмотрели как-то непонимающе на меня и побрели к выходу. А вот когда они все вышли, в сарай влетел Истомин. Майор был зол, да какое там — разъярен. Закрыв за собой дверь, подошел ко мне.