Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

Майор ушел только махнув рукой. Лежа на койке, я размышлял — что теперь будет? Неужели и вправду посадят, да я же с ума сойду. Во провалился. Нет бы воевать или еще как помогать, а я на нарах буду загорать да бумажки писать. И чего писать-то, я уж вроде все, что помнил, написал. Я же не энциклопедия, все знать, как в книжках писали в мое время. Ладно, поживем, увидим.

С утра пришли врач и медсестра. Доктор осмотрел рану, что-то там почистил, я поорал. Медсестра забинтовала. Потом принесли завтрак, не успел поесть, — пришел Истомин. Вроде не такой злой, как вчера.

— Здравия желаю, товарищ майор госбезопасности!

— И тебе не кашлять, как спал? — спокойно спросил майор.

— Да почти никак. Извиниться хочу за свой бред вчерашний и за самоволку. Понесло меня. Но я же от чистого сердца хотел помочь, а не просто так. Поймите меня.

— Да я-то понимаю, ты тоже извини, перегнул я вчера. — Вот это да, майор извиниться решил. И перед кем.

— Да вы-то чего, вы абсолютно правы, от и до, — потер я щеку.

— Просто доложил, что ты пропал, а там началось. Приказано, как поправляться начнешь, в Москву доставить.

— Писец котенку, больше гадить не будет! — Я и вправду так подумал. — В тюрьму?

— Пока опять на Лубянку, а там…

— Сам виноват. Как вы думаете, сможет ли начальство меня понять?

— Может, и поймут, но наказать обязаны, причем — обоих. Ты правильно сказал — сам виноват.

— Товарищ майор, можно мне бумаги и карандаш, хоть время терять не буду.

— Да, принесу сейчас. Ты, кстати, про жилетку какую-то говорил, может, попробуешь сшить? Время есть.

— Во, точно! Сделаю, а то замаялся пока бегал, все думал, как же до сих пор ее никто не придумал. Простая ведь вещь.

— Только писать будешь, когда один находишься. Чтобы ни одна душа не видела и, не дай бог, не сперла.

— Понял.

Истомин ушел, а я начал вспоминать. Решил, что нужно написать о Калашникове, пусть начинает, может, раньше получится. Только патрона еще нет, уменьшенной мощности, так называемого — промежуточного. В первый раз я далеко не все выложил. Ведь обо всем на заказ не вспомнишь, в голове, как каша. Сослался, что не очень многое могло бы пойти сейчас, да и не помню половину. Сейчас решил написать даже точный размер этого патрона. А еще я заметил, что воспоминания сами приходят. Может, читал что-то, но, естественно, забыл, а тут под ситуацию оно и всплывает.

Через час примерно принесли рваную, грязную гимнастерку, иголку с ниткой — занялся разгрузкой. Повозился, конечно, но получилось очень даже ничего. Истомин придет, попрошу еще материала, авось найдет, сошью и себе. Хотя, а зачем она мне. На фронт я уже не попаду. Это уж наверняка.

— Ну и на кой черт такая тряпка нужна? — Майор критично осмотрел мою самопальную разгрузку. Я сел на кровати и стал одеваться. Одев и подогнав под себя жилет, я показал куда и чего можно положить. Как закрепить и как пользоваться. И Истомин признал, что это действительно удобнее ремня. Все под рукой, плюс небольшая, но защита. Забрав жилетку, он спрятал ее в армейский сидор и ушел. А я опять остался наедине с мыслями. Как бы про РПГ сообщить, так не знаю я его устройства. Надо бы конкретно с каким-нибудь инженером говорить, может, сами поймут. Понятно, что труба и реактивный заряд, но как объяснить-то?

Майор Истомин, вернувшись, застал меня в тяжелых раздумьях.

— Ну, чего делать будем? Я связался с Москвой, требуют вылетать. Как нога-то?

— Да нормально, костыль найдете какой-нибудь?

— Найдем, — Истомин снова удалился, но вскоре вернулся, неся костыль. — Попробуй. — Я встал с кровати, опираясь на костыль. Сунул его под мышку и попробовал шагнуть, получилось легко.

— Не больно ногу-то подгибать?

— Нормально, бегать, конечно, не смогу, но ходить скоро и сам буду.

Боль на самом деле отпускала.

— Ладно, сегодня тренируйся, можешь по госпиталю ходить, старайся не болтать много!

— Спасибо, товарищ майор. А то я тут со скуки одурею.

— Не за что, — и вышел. Странно, смягчил режим, может, и в Москве не посадят?

Добирался до улицы я, наверное, минут пятнадцать, с частыми остановками. Тяжело привыкать не опираться на ногу. На улице у входа сидели и курили бойцы.

— Братва, дайте закурить, если не жалко.

Один из сидевших, с забинтованной головой и привязанной к телу рукой, придирчиво осмотрел меня.

— Это не ты ли один в палате закрытой лежишь? Как генерала лечат, а курева нет.

— Ага, я, только не генерал, всего лишь сержант, арестован. Вон за мной смотрят, видишь?

На крыльце стоял солдат с ППШ и открыто смотрел на меня.

— А чего ж ты на улицу вышел, кто отпустил?

— Да куда я побегу с ногой-то?

— Держи, — один из рядом сидящих бойцов протянул мне кисет. Я развязал вязку, достал клочок бумажки. Свернув самокрутку, закурил от зажженной спички любопытного солдата.

— Спасибо огромное, два дня не курил, аж хреново стало. — Я покашлял. Самосад был знатный. Горло пробрало до печенки. Докурив, собрался было идти в палату, но тут увидел сидящих под деревьями солдат. Один из них взял в руки гармонь и растянул меха. Музыка полилась рекой. Сам не понял, как оказался рядом. Гармонист закончил песню, все похлопали.

— Музыкант, подхватить смогешь? — И я запел.

Гармонист подхватил сразу, песня-то была уже известна в это время. Закончив, меня спросили, почему я пел ее не так, как все? А я ответил, что мне так больше нравится. Попросили спеть еще, дальше было так же, как в свое время в роте. Отпускать не хотели, табаком завалили. Взял немного, свернул ножку, задымил.

— Ну, давай последнюю и я похромал.

Ребята были в шоке. Гармонист вообще молоток, подхватывал с первых слов. Ну а я поднял настроение. Когда припрыгал в палату, меня навестил врач.

— Ну, вы молодой человек, удивили. Ни разу не слышал таких песен, что-то, похоже, но некоторые вообще незнакомы. Кто их написал?

Ну, что говорить. Конечно, я все приписал себе. Помню, у героя книги Конюшевского вышло еще и заработать прилично, на авторстве. А вдруг у меня и в реале получится. Нет, ну а что такого. Зато люди этой реальности, узнают хорошие песни. Они это заслужили. Я же не пою им «Муси-Пуси». Они достойны лучшего. С врачом у нас вышла продолжительная беседа. Говорили о музыке, о песнях. Я спросил у доктора, сколько уйдет времени на восстановление.

— При таком ранении обычно недели две. У вас было запущено. Накиньте еще недельку, думаю, в середине октября, будете на ногах. Это притом, что рана не загноится. Почистили мы вроде хорошо, все нормально будет. Но хромать будете всегда, ну или очень долго. Это точно.