Кристофер Паолини - По ту сторону звезд [litres]

– Вы просто взяли и оставили его себе? А он что на это сказал?

– Ничего не сказал. – Триг взглядом пресек ее возражения. – Он не слишком разговорчив, понимаете? Уф, мы же не идиоты, мы бы не стали летать с разумом, который не хочет сотрудничать. Мы же не самоубийцы!

– А та рудодобывающая компания ничего не имела против?

Они вышли из центральной шахты в очередной безликий коридор.

– Их никто не спрашивал, – сказал Триг. – Они уже разорвали контракт с Грегоровичем, списали его как покойника, так что он был свободен завербоваться на любой корабль, куда хотел. И даже если бы они вздумали вернуть себе Грегоровича, он-то не хотел покидать «Рогатку». Он даже не позволил техникам вытащить его отсюда для полного медобследования, когда мы вернулись в Мир Стюарта. Дело в том, что он больше всего на свете боится снова остаться в одиночестве.

Это Кира могла понять. Разум корабля тоже был человеческим мозгом (почти), и при этом намного больше обычного, и ему требовалась подпитка, чтобы не рехнуться окончательно. Разум, запертый наедине с собой на пять лет… Она задумалась, насколько безопасно летать на «Рогатке».

Триг остановился перед парой больших гермодверей, друг напротив друга.

– Подождите здесь,

Он открыл дверь слева и скользнул внутрь. Кира успела мельком увидеть большой грузовой трюм, шкафы с оборудованием, а еще там возилась невысокая светловолосая женщина, обертывала в мягкий упаковочный материал приборные панели, с виду подозрительно напоминавшие те, что были на «Валькирии». На палубе у ног женщины лежала груда армейских бластеров.

Кира нахмурилась. Неужели экипаж «Рогатки» ограбил шаттл? Что-то она сомневалась в законности такого мародерства.

– Не мое дело, – пробурчала она.

Триг вернулся с одеялом, набором присосок и обернутым в целлофан пайком.

– Держите, – сказал он, протягивая Кире свою ношу. – Доступ в кабину и в машинный зал вам запрещен – только в сопровождении одного из нас или с особого разрешения капитана. – Он ткнул пальцем через плечо в сторону помещения, откуда только что вышел. – И в левый трюм. Ваше место по правому борту. Химические туалеты на корме. Найдите себе местечко. Справитесь дальше сами?

– Думаю, да.

– О’кей. Мне пора обратно в кабину. Будут проблемы – обратитесь к Грегоровичу, и он скажет нам.

Парень заспешил обратно той дорогой, которой они сюда пришли,

Кира вздохнула и потянула на себя дверь в правый отсек трюма.

Первое, что заметила Кира, – запах: вонь немытых тел, мочи, рвоты и заплесневелой еды. Вентиляторы работали на полную мощность – она чувствовала, как по трюму пролетает легкий ветерок, – но для борьбы с запахом этого было недостаточно.

Потом звук: неумолчное журчание болтовни, громкое, всезаглушающее. Плакали дети, спорили мужчины, еще и музыка играла – после долгого молчания «Валькирии» этот шум накрыл ее с головой.

Правый отсек трюма представлял собой большое дугообразное помещение – очевидно, точную копию левого, две половинки бублика, обхватившие середину «Рогатки». Вдоль наружной стены изгибались толстые нервюры. Повсюду на стенах и потолке – разнообразные крепежи. К полу были привинчены многочисленные ящики, а между ними располагались пассажиры.

Точнее – беженцы. Две, а то и три сотни человек теснились в этом трюме. Пестрое собрание – молодые и старые, одетые кто во что, от скинсьютов до платьев в блестках и преломляющих свет вечерних костюмов. По всей палубе расстелены одеяла и спальные мешки, закрепленные присосками, а иногда и веревками. Рядом с постелями – груды одежды и просто мусор: лишь немногие пассажиры убирали отведенные им квадратные метры – крошечные царства порядка среди общего хаоса.

Наверное, все разлетелось в тот момент, когда выключились ракетные двигатели, сообразила Кира.

Кто-то из беженцев оглянулся на нее, остальные то ли не заметили, то ли проигнорировали.

Осторожно ступая, Кира пробралась в дальнюю часть трюма. Там за очередным ящиком обнаружилось полдюжины пассажиров в спальных мешках, привязанных к палубе. Они вроде были ранены: у нескольких мужчин на руках из-под бинтов виднелись обширные ожоги.

Дальше парочка с желтыми ирокезами пыталась унять двух маленьких девочек, которые кричали и носились кругами, размахивая содранной с пайков фольгой.

Встретились и другие пары, в основном без детей. Прислонившись к внутренней стене, старик играл на маленьком, похожем на арфу инструменте и тихо пел трем угрюмым подросткам. Кира расслышала несколько строк и опознала старый гимн космических странников:

На другом конце трюма группа из семи человек сгрудилась вокруг небольшого бронзового гаджета, напряженно прислушиваясь к выходившему из него голосу: «Два, один, один, три, девять, пять, четыре» – и так далее, спокойно, даже монотонно. Слушателей этот голос, казалось, околдовал: некоторые, прикрыв глаза, раскачивались взад-вперед, как под музыку, другие уставились в пол, забыв о внешнем мире, или же в полуэкстазе смотрели на своих товарищей.

Кира понятия не имела, чем так важны эти цифры.

Рядом с той группой она увидела двух энтропистов в переливчатых мантиях. Мужчина и женщина сидели напротив друг друга с закрытыми глазами. Кира остановилась, удивленно их разглядывая.

Давненько она не встречала энтропистов. Они были очень известны, но малочисленны. Наверное, несколько десятков тысяч наберется, не более того. И еще удивительнее обнаружить их среди пассажиров коммерческого рейса. Должно быть, их судно погибло.

Кира помнила, как в ее детстве на Вейланд прибыл энтропист с запасом семян, генным банком и полезным оборудованием, облегчившим колонизацию. Закончив свои дела со взрослыми, энтропист вышел на главную улицу Хайстоуна и там в надвигавшихся сумерках очаровал ее и других детишек, рисуя в воздухе голыми руками искрящиеся фигуры – такой вот самодельный фейерверк, оставшийся для Киры одним из самых любимых воспоминаний.

От такого зрелища и в магию поверишь.

Хотя энтрописты жили в миру, их окутывала некая тайна, и Кире это нравилось. Приятно верить, что во Вселенной есть место и чуду, и энтрописты способствовали такой вере.

Она еще немного понаблюдала за этой парой, потом двинулась дальше. Трудно было найти свободное и хоть немного защищенное от чужих глаз место, но в итоге обнаружилась узкая щель между двумя ящиками. Там она расстелила одеяло, прикрепив его к палубе гекконовыми присосками, села и дала себе несколько минут, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями.