Константин Калбазов - Реформатор [litres]

– Я рожу ему дочь.

– Не думаю, что его это сильно расстроит. Тем более что согласно поверьям за беспокойным ребенком непременно следует спокойный, – фыркнул Алексей.

– Это оттого, что ты думаешь тактически. Я же мыслю стратегически. Когда она вырастет, то в должной мере отыграется за меня, добавит ему седины. Ведь всем известно, что отцы куда больше переживают за дочерей, чем за сыновей.

– О-о-о, Ирина, я недооценил твое коварство. Бедный Татикий. И угораздило же его жениться на тебе.

– Я могу не только быть коварной, но и верной, доброй, любящей. Все зависит от того, как относятся ко мне.

– Уж мне ли этого не знать. Выпьешь вина? – отходя к сервированному столику, предложил он.

– Если только столового, – с легким кивком согласилась она.

– Так с чем ты пожаловала ко мне?

– Твой любимчик Михаил.

– И что он натворил на этот раз?

– Пока ничего. Носится по бескрайним степям и поучает неразумных половцев.

– И небезрезультатно. Насколько мне известно, все больше купцов предпочитает вести свои караваны с севера по Славутичу. И это за столь короткий срок. На фоне того, что на Дону ситуация продолжает ухудшаться, я уже давно простил ему его своеволие.

– Или только сделал вид, что простил.

– Разве это имеет значение, – пожав плечами, как ни в чем не бывало ответил он. – Так что там Михаил?

– Если я не ошибаюсь…

– А ошибаешься ты редко, – ткнув в сестру пальцем, подбодрил ее император.

– Благодарю, брат, – с улыбкой обозначила она поклон. – Так вот, из переписки с ним я пришла к выводу, что князю Олегу жить осталось недолго. И в то же время он не желает, чтобы империя понесла какие-либо издержки. Что в Таматархе есть те, кто может подхватить дело князя и исполнять его с куда большим рвением. Есть намеки насчет регентства при малолетнем Игоре.

– Олег меня полностью устраивает, – нахмурившись, произнес Алексей.

– Но долго ли он еще пробудет на таматархском престоле? Он собрал сильную дружину, заигрывает с половецким ханом и готовится выступить в Чернигов. То есть тебе все одно придется искать того, кто станет там править. Желающие сыщутся. И в роде Дук, в частности. Ведь дети Олега – это их потомки.

– К чему ты клонишь? – вздернул бровь Алексей.

– К тому, что если Михаил решил убить Олега, а я в этом не сомневаюсь, то он это сделает. Тебе остается только решить, кто из них полезнее для империи. Святославич с его возможной усобицей на Руси. Или Романов на своем месте, – слегка разведя руками, изображая весы, ответила Ирина.

– Хм. Вся польза Олега – в бесперебойных и увеличившихся поставках нефти. С Михаилом все куда сложнее. И пользы от него куда больше. Один лишь придуманный им цемент чего стоит. В империи еще никогда не строили так много и быстро. Ну и об остальном забывать нельзя. М-да. Романов, конечно, нам куда полезней. А усобица… Не будет Святославича, найдется иной князь, – сделав пренебрежительный жест, ответил Комнин.

– То есть? – подбодрила его она.

– Я поддержу преемника Олега. Разумеется, при условии, что поставки из Таматархи не пострадают.

– Не так быстро брат.

– Что еще?

– К чему соглашаться, получая то, что мы и так имеем.

– Не совсем так. Если Михаил устранит Олега, то его преемника можно будет убедить отправиться с дружиной на службу в империю. Князь всячески противился этому, прячась за сотнями отговорок. Новый князь или регент будет куда сговорчивей. Так что я получу еще и шесть тысяч наемников. А русичи – хорошие воины.

– Но ведь Михаилу знать о том необязательно. Призови его на помощь в борьбе с норманнами. И пусть он непременно прихватит свои пушки. Кирилл так и не преуспел в их создании.

– А когда Романов будет здесь… Ты забыла, что я не собираюсь ему вредить. Он и впрямь все еще может принести много пользы.

– И не вреди. Но имея это оружие под боком, нам будет куда проще подобраться к этому секрету.

– Хм. Ну что же, пожалуй, я с тобой соглашусь. Но-о…

– Разумеется, писать ему ты не будешь. Не того он полета птица, чтобы с ним вел переписку лично император. Но ведь у тебя есть сестра, у которой порой случаются минуты отдыха в неравной борьбе с твоим племянником.

– Татикий? – многозначительно произнес Алексей.

– Я подумаю, стоит ли его простить или все же запустить свой коварный план, – с лукавой улыбкой произнесла она.

– Ничего не хочу слышать. Я ничего не знаю, – тут же замахал на нее руками император.

Грохот колес, стук и треск дерева, разносящаяся окрест площадная брань, окрики десятников. Не сказать, что картина походит на происходившее еще месяц назад. Но на отточенную слаженность механизма, что они выказывали еще вчера, при устройстве ночного лагеря все же не походит.

Сказывается появление противника. Народ откровенно нервничает. Неизменно суетится и совершает ошибки. По большей части повозки сдвигаются достаточно споро и согласно отработанному порядку. Но все же совсем не так, как это было на тренировках.

Половцы уже неслись к русичам во весь опор. Еще немного, и они приблизятся на дистанцию полета стрелы. А тысячи стрел, прилетевшие одновременно, не могут не причинить вреда. Даже укрытие за щитами не может гарантировать полную безопасность.

– Тоха, подавай назад, – распорядился Андрей.

Товарищ, довольно ловко управляясь с четверкой лошадей, заставил их попятиться, вкатывая тачанку в промежуток между двумя повозками. Такой вариант их использования прежде не рассматривался. Только сегодня утром воевода распорядился выставить их в боевую линию. В принципе ничего страшного. По сути, тот же промежуток, что оставляется под пушки. А уж этот-то момент отрабатывался, причем с разными повозками, чтобы экипажи сумели довести до автоматизма этот момент.

Снаружи раздался гулкий рокот двадцати четырех пушек, выстроившихся в линию. И в сторону несущихся во весь опор половцев устремилась туча стрел. Все же почти полторы тысячи штук не могут остаться незамеченными.

– Хорош, – распорядился Андрей.

Антон застопорил рычаги тормозов, соскочил с передка и бросился к лошадям. Животных, тянущих боевые повозки, распрягают и уводят в центр лагеря. Не сказать, что это гарантирует им безопасность. Но для лука и арбалета лишние полсотни метров все же имеют значение. Тем более что специально в них никто целить не будет. Куда больше противника занимают пехотинцы в повозках.

К тому же лошади имели эдакие неполноценные попоны из стеганки, прикрывающие спины. До поры они были свернуты и прикреплены на крупе. Но в бою их следовало развернуть и закрепить на упряжи. Не сказать, что столь уж действенная защита. Но хоть что-то.

Пограничники не могли себе позволить такую роскошь, как потеря лошадей. Это у кочевников в походе может быть до пяти заводных, русичи такой возможности были лишены. Ну или пересаживаться на неприхотливых степных лошадок, не требующих запаса фуража и не приученных к зерну. Их кормежка кочевникам вообще ничего не стоит.