Сергей Панченко - Начало Времен

Как оказалось, люди настолько привыкли к холоду, что в тепле сразу же разомлели. Вадим вспомнил, как в детстве, в сильные морозы, пса Дружка запускали домой. Отогреваясь, он начинал засыпать, и ничто не могло заставить его пересилить сон. Ни кусок мяса, ни попытки поиграть с собакой. Дружок переставал трястись в тепле. Сосульки таяли и делали его шерсть мокрой, наполняя комнату запахом псины. Дружок сидел на задних лапах, глаза слезились, он часто моргал, и с каждой минутой его моргания становились все продолжительнее. Пес начинал терять равновесие, ловил себя, пытался проморгаться. Ему же было неудобно перед людьми, но сон перебарывал все неудобства. Наконец, он ложился на живот, морду клал на передние лапы и засыпал крепким сном на несколько часов.

То же самое случилось и с людьми, разомлевшими в теплом контейнере. Как только температура поднялась до комфортной, непреодолимый сон одолел всех. Даже Стас, назначенный печником, засыпал против воли. Он чуть не упустил огонь, отключившись на час. Тепло из контейнера улетучивалось мгновенно. Стас подложил в печку дров и раздул угли. Просохшую древесину быстро охватило пламя. Помещение снова наполнилось оживляющим теплом и светом. Сжавшиеся в комочки люди, распрямились, задвигали затекшими членами.

Хороший отдых, перед грандиозной работой, был очень кстати. Впервые, с того момента, как покинули пещеру, люди выспались по-настоящему. Группа из Зураба, Вадима, Юрия, Виктора и Вячеслава покинула лагерь с легким сердцем и с большим энтузиазмом направилась на юг.

Из мужчин в лагере остался Стас и трое уфимцев. Негласным командиром осталась Софья. Ее мудрость и опыт позволяли не беспокоиться за жизнь лагеря. К настоящему времени она была отлажена и состояла из одних и тех же ежедневных мероприятий. Рубка и сушка дров. Поиск луж с опарышами и заготовка их на зиму. Выпаривание воды и добыча соли. Засаливание опарышей на зиму. Вот такие операции проводились ежедневно. Опарышей, из-за холодных ночей, становилось все меньше и меньше, и недалек был тот день, когда мороз уничтожит тихую охоту на корню.

Группа, отправившаяся к Штанам, вооружилась всем, что могло понадобиться в разборке плотины. Веревки, железные штыри, уголки, самодельные топоры и кувалды. Знакомый путь решили проделать за пять дней, двигаясь по прямой. Зураб помнил, что до катастрофы такой маршрут существовал. Вернуться обещали, через две недели, но на самом деле, с пустыми руками возвращаться не собирались. Если не получиться разобрать плотину за четыре дня, могли остаться и на неделю, и на две, пока голод не отнимет сил для работы.

Утром, под гром небес, похожий на бой барабанов, команда напоминающая маленький средневековый отряд тяжеловооруженных пехотинцев, отправилась на юг. Все ждали, что сейчас их накроет лавина дождя, но неожиданно пошел крупный снег. Отряд быстро исчез в белой пелене снега.

— Марша славянки не хватает. — Произнесла Софья, глядя на то место, где еще недавно был виден отряд.

— Не потерялись бы в таком снегопаде. — Вику взволновала непогода.

— Зураб опытный следопыт, не потеряются. — Успокоила ее Софья. — Чтоб не думалось, пойдем, займемся делом.

Трое парней из Уфы и Стас расщепляли мокрые бревна, рубили их на чурбаки, раскладывали вдоль выложенных камнем кострищ, для сушки. Потом, часть из них убирали под навес, рядом с контейнером, часть пускали в дело. На одном костре выпаривали воду. На втором, жарили опарышей.

Снег ложился на камни и почти сразу таял. Каменная поверхность вскоре превратилась в мокрую кашу.

— Как в Москве, прям. — Софья зябко передернула плечами и зачерпнула крепким носком армейского ботинка серую массу мокрого снега.

Девушки разбрелись по окрестностям, собирать в лужах последние подарки природы, в виде мертвых личинок. Взрослых насекомых не видели больше недели. Личинки не успели вырасти во взрослых особей из-за низкой температуры и погибли. Но прекрасно сохранились в холодной воде.

Черные пятна луж контрастно выделялись на светло-сером фоне мокрого снега. Софья пошла в паре с Вероникой, Вика с Татьяной. С каждым днем приходилось уходить все дальше от стоянки, чтобы пополнить припасы. Никакого особого труда это не представляло, даже было интересно, но только не в такую слякотную погоду.

Вика куталась в воротник бушлата, чтобы снег не попадал в глаза. Из-за этого она несколько раз залезала ногами в лужу и теперь у нее были мокрыми ноги. Они начинали мерзнуть, даже несмотря на ходьбу. Татьяна запнулась обо что-то ногой и чтобы не упасть, ухватилась за рукав Викиного бушлата. Они вместе, чуть не растянулись на мокром снегу. Инцидент закончился смехом.

— Пришлось бы сейчас идти домой, как в детстве, мам я провалилась в лужу. — Вика изобразила детскую интонацию.

— Получи ремня, для согрева, а лучше, прыгалкой по жопе. — Татьяна поделилась своими воспоминаниями детства.

— О нет, такого у меня не было. Максимум, лишали сладкого, или компьютера.

— А у меня было, по делу и без.

Вика поняла, что воспоминания детства не очень приятны ее напарнице и решила перевести разговор.

— Зато сейчас, у нас все одинаковое.

— Ага, у меня началась вторая жизнь, о которой я ни капли не жалею. Так беззаботно и спокойно у меня никогда не было. Я же всю жизнь на кипише была, из одной проблемы в другую. Дура, думала, все так живут, только вид делают счастливый. Когда вокруг одни геморройщики, тяжело представить, что у других может быть не так. Денег бы хапнуть, где-нибудь, или пожрать досыта, или бухнуть. Но все это такое скоротечное, с душком и последствиями, что ничему не радуешься. Денег дали, отработай. Накормили, отработай. Напоили, отработай. Ты мне можешь не поверить, но я просто на седьмом небе от счастья сейчас.

Вика хотела сказать Татьяне, что у нее не все так однозначно, что у нее и прежде была хорошая жизнь, даже лучше этой, мать, отец, дом, много любви и радости, но промолчала. Татьяна была рада, и Вике не стоило хвалиться своей прошлой жизнью, чтобы снова нарваться на сравнения.

— У меня тоже вон, любовь случилась. — Произнесла она скромно.

— Ого, а я думала, у вас она была и до того? Вы такими счастливыми мне показались тогда на причале, в самом начале.

— Ну, тогда мы считали себя друзьями. Может быть, и не были ими, но осторожничали проявлять чувства. Катастрофа очень нас сблизила.

Татьяна вздохнула.

— Завидую. А я не знаю, кого выбрать. Стас на меня посматривает, и два студентика. Я бы выбрала Стаса, он как-то надежнее, но боюсь я таких мужиков. Мне все кажется, что он попрекнет меня прошлым при удобном случае. А студентики, они на гормонах, как собачки управляемые.

— Ты, я вижу, постигла мужскую природу.