Гарри Тертлдав - Бесславные дни

- Благодарю вас, господин. - Каку посмотрел на собственные руки. - Нам повезло, что в нас попала только одна бомба. Быстрый ремонт - это, конечно же, временная мера. Работы ещё предстоит немало.

Это он ещё преуменьшал. Гэнда сам видел пробоину в ангарной палубе. Если бы там стояли самолеты, бомба могла нанести гораздо больше повреждений.

- Понимаю, - кивнул Ямамото. - Но вы проделали очень важную работу. Если придется, корабль может вступить в бой. Я, конечно, не жду, что в ближайшее время американцы снова сунутся сюда, но я могу и ошибаться. Если так, нам нужен каждый авианосец и каждый самолет.

Гэнда посмотрел на северо-восток. Он тоже не ждал, что в скором времени американцы вернутся. Их знатно проучили. Теперь они понимали, как много не учли при планировании операций с участием авианосцев. Если повезет, они надолго задумаются. Япония же за это время лишь крепче стиснет Гавайи в своих объятиях.

Адмирал Ямамото объявил об окончании собрания. Командиры "Сёкаку" и "Дзуйкаку" отправились к лодкам, которые увезут их обратно на корабли. Гэнда остался с Футидой на разбитой полетной палубе "Акаги". Из-за повязки на животе, Футида стоял, прислонившись к правому борту. Заплатки на палубе напомнили Гэнде историю о человеке, который получил тяжелое ранение головы, и всю жизнь должен был ходить со стальной пластиной в черепе. Результаты ремонта выглядели уродливо, зато всё работало.

Даже сквозь маску Гэнда чувствовал запах тропиков.

- Как вы? - спросил он Футиду.

- Не очень, - ответил коммандер. - Но вроде иду на поправку. А, вы как?

- Примерно так же, - сказал Гэнда. - Мы победили, а это самое главное. Теперь нам нужно время на восстановление.

Футида кивнул.

- Верно. - Он обернулся и посмотрел на расставленные на корме "Акаги" самолеты. - Считаю, что в следующий раз следует отправлять только торпедоносцы. В морском сражении, у них больше шансов нанести результативный удар, чем у обычных бомбардировщиков.

- Изложите эту мысль в рапорте, Футида-сан, - сказал Гэнда. - Как по мне, решение разумное. Пока мы не мешаемся друг другу, всё будет в порядке.

- Могло быть и хуже. Противник мог подловить нас, когда мы сменяли торпедоносцы на бомбардировщики прямо посреди боя. Представляете, что мог бы здесь устроить один "Хеллдайвер"? - Футида пожал плечами.

Гэнда последовал его примеру. Захваченный во время пересменки авианосец мог взлететь на воздух подобно бочке с порохом. Спасти корабль не смогла бы ни одна экстренная служба. С некоторым трудом, Гэнда отмахнулся от неприятной мысли.

- Этого не произошло. И не произойдет, - спокойно сказал он.

Мицуо Футида был рад тому, что снова мог стоять на ногах. Три недели после операции по удалению аппендикса показались ему вечностью, но врачи, наконец, сняли швы. Один из докторов сказал:

- Если вас увидят в общественной купальне, можете сказать, что хотели совершить сеппуку, но потом передумали. - И громко рассмеялся.

Футида ничего смешного не видел. Во-первых, шрам не такой аккуратный. Во-вторых, ощущение орудовавшего внутри него скальпеля было не то, что бы болезненным, а скорее очень неприятным.

Он шел по лужайке напротив дворца Иолани к расставленным на ней стульям. Гэнда и два подполковника, Минами и Мураками, встали, чтобы его поприветствовать. Они поклонились. И Футида тоже поклонился в ответ. В животе, при этом, слегка кольнуло.

Коронационный манеж никогда не использовали для того, для чего он был предназначен. Но и без дела он не стоял. Король Дэвид Калакауа построил его прямо напротив дворца, соединив два строения мостиком. После коронации в 1883 году, манеж переставили чуть подальше и в нем обосновался гавайский королевский оркестр. Теперь здесь снова предстояло провести коронацию... в некотором роде.

Футида с удовольствием устроился на стуле между Гэндой, который до сих пор носил маску, и армейскими офицерами. Другие японские военные, включая адмирала Ямамото, который остался на Гавайях специально на церемонию, и генерала Ямаситы, расселись левее. Остальная публика была представлена сотрудниками министерства иностранных дел и представителями стран-союзниц. Тут были немцы, итальянцы, венгры, румыны, болгары, послы из Хорватии и вишистской Франции, Манчжоу-Го, Сиама, присутствовали люди из марионеточного японского правительства в Нанкине. Пришли даже представители посаженных японцами националистов из Бирмы, Малайи и Филиппин.

По правую сторону от сцены сидели местные дворяне... и дворянки, некоторые члены местного парламента (большинство, но не все - японцы), пара судей из бывшего верховного гавайского суда, судьи из судов помельче (среди них тоже нашлись японцы и даже один чистокровный гаваец) и множество других людей. Футида был удивлен тому, как много хоули оказалось среди приглашенных. Мужчины в строгих костюмах, некоторые даже в цилиндрах, женщины в ярких шелковых платьях.

Было заметно, что кое-кто не пришел. Футида наклонился к Гэнде и прошептал:

- Эбигейл Кавананакоа не явилась.

Гэнда кивнул.

- Как и ни один из прочих кандидатов. Вы ждали чего-то иного?

- Не совсем, - сказал Футида. - Но я рад, что явилась большая часть гавайской знати. - Он хмыкнул. - Теперь, те, кто пришел и те, кто не пришел, начнут грызться между собой.

Коммандер начал смеяться и хохотал, пока не закашлялся. Подавив кашель, он осуждающе посмотрел на Футиду.

- Видите, что вы со мной делаете?!

- Сожалею - ответил тот. Оба ухмыльнулись.

Под ребристым медным куполом коронационного манежа, стоящим на восьми бетонных колоннах и украшенным гавайскими гербами стоял епископ англиканской церкви Гавайев в парадном облачении. Футида гадал, каким образом этого хоули удалось убедить принять участие в церемонии. Видимо, Стэнли Ована Лаануи как-то решил этот вопрос. Футида решил, что епископ скорее прислушивался к его словам, нежели к японским властям. Либо японцы приставили к голове епископа ствол и по порядку расписали, что он должен делать, если хочет прожить хоть ещё один день. Так или иначе, он был здесь.

Гавайский королевский оркестр тоже присутствовал, хоть и не на своем обычном месте. Дирижер вскинул палочку. Оркестр заиграл мелодию. Футида её не опознал, но он знал, что это гавайский государственный гимн. Слова к нему написал король Дэвид Калакауа, а музыку сочинил Анри Бергер - бородатый пруссак, являвшийся, одновременно, основателем королевского оркестра.

Справа от сцены оркестру на гавайском и английском языках подпевал хор. Футида разобрал несколько английских строчек:

Сыны Гавайев

Будьте верны вождю

Властелину земли

Верховному правителю

Коммандер кивнул. Да, этот текст отлично подходил текущему моменту.