Дмитрий Володихин - Штурм бункера [litres]

Пташкина – со всеми людьми при мне. Отделения Ромашова и Сомова – при мне, всем перейти в антигравы номер два и четыре. Полная боевая готовность. Взлет через три минуты, отсчет пошел!

Куда? Бункер «Берроуз». Нет, не к официальным экспедиционным входам, а вот сюда. Да.

Горелова? А что Горелова? Не колется? В отказе? Она может молчать как маркиза об лед, сейчас нам ее показания без надобности.

Хочется весело материться, но гвардейский мундир не позволяет.

Решила, что со мной можно финтить, милая Сана? Это Империя, подруга, и у нее на каждый твой финт найдется стальной зажим крупного калибра…

Взлетаем, господа офицеры!

…Кто же знал, сиятельная Су, дочь солнца, что как только мы выйдем в зал-шестиугольник, откуда ведет лестница вниз, на второй уровень, этот сумасшедший парень отшвырнет трубу света куда-то в сторону и рванется назад, мимо всех нас. И Трак уже намылился прихватить его – парень-то не особенно быстрый и верткий, несется шумно по коридору, бух-бух, фонарь на шлеме выключить не догадался…

– Трак, стоять, – деловито приказывает Крис.

– Принято.

Когда он вот так спокойно говорит, сухо, только по делу, значит, готов убить кого-нибудь. Я его, Су, раньше видел таким. Сам, что ли, хочет убить парня?

– Ко всем обращаюсь: студент-второй больше не наш и не с нами. Забудьте его.

Все молчат. Что ему возразить, Су? Ты, душа благородная, наверное, возмутилась бы: надо бежать за дураком, спасать его! Но в рейде благородства нет. Рейд, Су, это… операция на грани выживания. Мало воздуха, и вода только та, что в маленьком резервуарчике, от которого к твоим губам идет трубка. Чуть отдалился от группы, и тебе конец. Ты остался без связи, без транспорта, без хорошего света… Совсем плохо, если не ориентируешься на местности. С этим еще у парня слава Богу – до выхода минут тридцать-сорок быстрым шагом, поворотов мало… есть шанс, что выберется. Только ведь он, Су, кажется, страстный человек, а потому без девчонки уходить не станет. Но и как вызволять ее, думаю, Су, он не знает. Одна у него надежда, о которой он и сам еще не задумался, – я. А я хочу вернуться к тебе если не с победой, то хотя бы чистым. Так, может, мне, моя…

– Я рад, что никто не рыпнулся ему на помощь. В группе лишних людей не было с самого начала, м-мать… А мы уже потеряли двоих, правда, редких придурков. Мне жалко рабочих рук, парни, но я готов потерять еще одного-двоих. Тех, кто вобьет себе в голову, что надо бежать, помогать, спасать. Группа идет дальше. Тот, кто двинется в противоположном направлении, сдохнет сразу. Без предупреждения. Трак, ввожу протокол 6. Слушай последовательность: синий-альфа-белый-браво.

– Принято.

Голос у этого железочеловека – стерильный. Словно бы растворителем хорошо промытый…

– Трак, теперь подними брошенный детектор пустот. Будешь с ним работать.

– Принято.

И что-то странное потом, Су. Призрак, он ведь стальной. Он ведь слабину не дает. До сих пор так и было, а тут… Топчется, на пластину связи зачем-то поглядывает. Говорит:

– Всем стоять! Улле, долго еще нам до точки поиска?

Все и без того стоят. Начинаю объяснять, так и так, если будем двигаться без задержек, может, еще минут двадцать-тридцать.

И вдруг слышу: ругается Крис вполголоса, тихо-тихо. И меня, выходит, не больно-то слушает. Это как понимать? И все пялится на пластину связи. Туда, где экран часов, что ли? Какого-то сообщения ждет, а нет ему сообщения, вот он и злится. Кто-то извне должен ему сигнал подавать. Кто-то или что-то. Может, маячок на марсоходе… И если с транспортом у нас неприятности, Су, тогда… тогда шансы у нашего рейда на нуле. Почти на нуле. Но не факт, пока не факт.

Только то на данный момент ясно, что Криса трясет.

– Всем стоять, где стоят, Улле, иди-ка сюда.

Подхожу. А он постукивает по панели связи, туда, где единица, и жмет на семерку. Я жму у себя на единицу, и теперь нас больше никто не слышит.

– Улле… ты знаешь другие выходы из «Берроуза»? И не сметь переспрашивать меня, зачем да почему. Это мое дело!

– Я знаю два центральных выхода и два малых, боковых, Призрак. Все они под наблюдением круглосольно. Есть еще выходы в другие бункера, но там идти долго. Плюс там тоже – наблюдение. Это как Бог свят, Призрак.

– Это как хрен крут, Улле. Давай-ка, пораскинь мозгами, можем ли мы выйти сквозь гору, не возвращаясь назад, но и не попадая под камеру.

– Хочешь сделать обратный пробой, Призрак?

– Хотя бы и так, Улле. На то я и Призрак, что умею исчезать из виду, когда захочу. И давай без лишнего трепа, Улле. Ни со мной сейчас, ни, упаси боги хаоса, с кем-нибудь еще потом.

Вот индюк надутый! Держит марку, качает крутизну тоннами. Раньше ты свои исчезновения тщательно готовил, а тут, видно, кто-то щемит тебя снаружи, и ты под нервную чесотку ищешь варианты.

– Дай подумать…

– Живее, Улле.

Мы молчим, я думаю. Обратный пробой – вещь рискованная, Су. Во-первых, ты можешь взрывом сам на себя свод обрушить. Мы же не взрывники-профи… Во-вторых, тебя могут заметить извне. Взрыв на склоне горы вызывает пылеизвержение в рост хорошего смерча. Слава Богу, Су, ты чиста от всей этой дряни, ты никогда не прикасалась к ней ни руками, ни мыслями, ни душой. Ты чистый ручей, Су, чистый горный ручей, и меня притягивает твоя чистота. А не то что – «живая легенда марсианской археографии»! Я собираюсь жить с тобой, Су, живой, ароматной и прекрасной, а не с легендой.

– Призрак, нам понадобится вся номенклатура пробойников с первого по четвертый. Но шанс есть.

– Ты умом повредился, сморчок? С первого по четвертый ему! Хочешь полбункера на воздух поднять?

– Да, Призрак. Что-то вроде того.

– Уверен?

И смотрит на меня пристально, будто пробу снимает. Не старайся, Крис, на нас сейчас гермошлемы, как бы ты ни торкал меня взглядом, а всё то́лку-бе́столку.

– Да, Призрак. Другие варианты хуже. А тут – четыре точки приложения, но в итоге верняк.

Он раскрывает передо мной голо-версию трехмерной карты «Берроуза». Дорогая, наверное, игрушка.

– Где, Улле?

Я указываю один тупичок на втором уровне. Крис молча соображает. Тогда я выкладываю ему чуть ли не главный довод:

– Оттуда меньше мили до границы анклава, Призрак.

Без марсоходов, стало быть, сможем добраться, налегке. Особенно если технику побросать.

– Не думай, Улле, что ты до хрена понимаешь. Для тебя же лучше не думать вот так… да и вообще не особенно размышлять. Делай, что я говорю, тогда будешь жив и с хабаром.

– Да, Призрак.

Вдруг Крис от меня отворачивается и резко включает общую связь. Ну и я, Су, включаю. Слышу стоны-охи, вижу, что и другие то же самое слышат, поворачиваются, глядят друг на друга – кто заохал-то в голос? И по какой причине?