Александр Башибузук - Генерал-губернатор [litres]

– Есть мнение, что месье Рейли был отравлен, – продолжил полицейский, пытаясь заглянуть мне в глаза. – Не могли бы вы подробно описать вашу встречу.

– Это ваше мнение? Или присутствуют четкие убедительные доказательства? – пренебрежительно скривился Лафарж и тут же громыхнул, увидев, что второй полицейский достал из портфеля лист бумаги: – Никаких протоколов!

– Мнение, месье Лафарж, пока только мнение… – слегка пристыженно ответил полицейский. – Мы собираемся вести только личные записи.

Я угомонил адвоката взглядом.

– Как таковая, встреча не состоялась. Почти сразу же месье Рейли начал вести себя странно. Я попытался наладить с ним контакт, но безуспешно, после чего вызвал персонал. А они уже вызвали мэтра Дюпре.

– Почему именно его?

– Потому что он психиатр и его кабинет находится рядом. Дальше Рейли забрали в клинику.

– Вы лично знакомы с доктором Дюпре?

– Да, знаком. Именно я дал его телефон персоналу клуба. Мне показалось, что месье Рейли нужен именно психиатр, а не гинеколог, к примеру. Что до отравления, то мы ничего не ели и не пили. Даже заказ не успели сделать. Но, возможно, сам Сидней что-то употреблял еще до нашей встречи?

Далее последовало еще несколько вопросов, после чего полицейские убрались восвояси. Из нашей беседы я понял, что полиции мне предъявить абсолютно нечего и они просто отрабатывают свою повинность. Вместе с Рейли на тот свет отправились все зацепки. У трупа уже ничего не узнаешь, судебной экспертизы как таковой пока толком не существует. Да и толку от нее, в общем-то, никакого. Яд не определят, а мою причастность к отравлению – тем более. Ладно, проехали.

Но с полицией сегодня не закончилось. Чуть позже приехал Серж Лассар, сам комиссар муниципальной полиции Марселя, прямой начальник только-только убывших детективов. Выглядел он неважно: потухшие глаза, лицо осунувшееся, в общем, из молодящегося жизнерадостного и симпатичного мужичка превратился в настоящую развалину.

– Вы прямо не в себе, мой друг. – Я усадил комиссара в кресло и сунул ему в руку бокал с коньяком. – Неприятности?

– О-хо-хо… – Серж удрученно покачал головой. – И не говорите, месье де Лавардан, и не говорите…

– Кстати, меня совсем недавно навещали два ваших молодых человека.

– Месье де Лавардан… – Комиссар вскочил и виновато приложил руку к сердцу. – Это формальность, не более чем формальность. Какого-то черта британское консульство встрепенулось, хотя им всегда плевать на своих, надавило на префектуру, поэтому пришлось изображать деятельность. Если они вели себя скверно, я так накажу стервецов, что они к вам на коленях приползут. Я хотел сам приехать, но, увы, меня вызвал товарищ министра. А потом префект, а затем…

У Лассара стал дергаться уголок рта, а лицо уж вовсе побледнело. Видимо, беседы с начальством прошли, мягко говоря, не совсем в положительном ключе. Я даже стал побаиваться, что его сейчас разобьет удар.

– Пейте, Серж… – После того как Лассар опрокинул в себя бокал, я немедленно налил ему еще. – Вы же знаете, я не дам вас в обиду.

– Все очень плохо. Мне пригрозили отстранением, – кисло сообщил комиссар. – В Марсель съехались все кому не лень. Такое началось… – Он махнул рукой. – А скоро прибудет целая делегация, в том числе представители министерства внутренних дел и министерства иностранных дел.

– Да, я читал газеты. Вам не позавидуешь. Но вы же настоящий профессионал! Я уверен, что вы очень скоро схватите убийц. Кстати, что там приключилось? Я толком ничего не понял: газетчики пишут какую-то чушь.

Я присел напротив и требовательно уставился на комиссара. Серж был мне обязан не только своим благосостоянием, но и своей нынешней должностью, так что требовательность имела форму приказа.

– Ночью заживо сожгли японских циркачей, месье де Лавардан. Представляете, сожгли!.. – немедленно доложился комиссар. – Заперли, облили бензином и сожгли. Дальше – хуже. Утром застрелили двух японских адмиралов: в том числе самого военно-морского министра. Но, к счастью, в обоих случаях убийца оставил следы. Да-да, мы подозреваем, что эти преступления совершили сообщники, а возможно, один и тот же человек.

Я невольно насторожился. Да чтоб тебя! Кое-что я оставил умышленно, но вдруг где-то все-таки лопухнулся?

– Мы нашли место, откуда стреляли, – продолжил доклад комиссар. – С чердака дома напротив отеля. А там обнаружилось… – Серж протянул мне листочек бумаги с каким-то замысловатым изображением.

– Что это? – недоуменно поинтересовался я, смотря на рисунок. – Какие-то каракули.

– Это перерисовка изображения, которое стрелок оставил на месте преступления! – Лассар внушительно поджал губы. – Оно было нарисовано тушью на листочке бумаги. Профессор Дегу, я как раз от него, сообщил, что бумага и тушь китайские. Бумага так вообще древняя очень. А эта мазня обозначает… Простите, это китайский иероглиф, обозначающий… женский половой орган!

– Что? – Я с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.

– Да, представьте себе… – Комиссар покачал головой. – Но это еще не все. – Он протянул мне еще один листочек. – А вот это нашли рядом с местом сожжения циркачей. Бумага и тушь – тоже китайские, а сам иероглиф на этот раз обозначает половой акт, а точнее… – Он сделал паузу и возмущенно выпалил: – Член!

Сдерживаться стало еще трудней. Дабы ввести полицию в заблуждение, я действительно оставлял листочки с иероглифами. Причем кусочки бумаги вырезал из дико раритетного китайского фолианта, чуть ли не времен династии Мин, который мне подарили на день рождения. Вырезал, а потом сам тщательно намалевал на них иероглифы, которые наобум срисовал из той же книги. Как раз для того, чтобы навлечь подозрения на китайцев, с которыми у японцев дикая вражда. Но никак не ожидал, что иероглифы будут обозначать… член и вагину, ибо в китайском разбираюсь, как коза в нотах. Да уж, смешно и грешно, иначе и не скажешь.

– А если… – Я сделал внушительную паузу. – Если к убийствам действительно причастны китайцы? А это… ну… какая-то древняя метка, к примеру? У этих азиатов все всегда очень таинственно и сложно. К тому же, сами знаете, японцы совсем недавно завоевали часть Китая. Так что эти узкоглазые родственники явно не друзья. Чем не версия? Возьмите на вооружение. И для начала прошерстите всех китаез в Марселе. Не исключено, что нападете на след.

– Это мысль! – Комиссар закивал. – Я тоже так думал. Но вы за меня замолвите словечко, если что, месье де Лавардан? Сами знаете, эти парижане склонны рубить сплеча…

Лассар заторопился и умчался назад в город.

А я решил, что пришло время отправляться в Америку. Черт его знает, как будут разворачиваться события. Особенно если учесть, что япошки, да и бритты, могут сопоставить происшествия со мной. И даже обязательно сопоставят. Так-то мне нечего официально предъявить, но лучше переждать бурю на стороне. Правда, осталось срочно доделать несколько дел.