Александр Башибузук - Генерал-губернатор [litres]

– Тайто, готовь машину. Милая, как насчет того, чтобы проехаться верхом? Заодно поохотимся на куропаток. Отлично, собирайтесь. Тайто, Лука, вы с нами. Что? Куда тащить медведя? Ну ладно, ладно, берите и вторую машину…

К вечеру мы добрались до моей загородной охотничьей резиденции. Формально – для отдыха и охоты, для этого я потянул с собой всю семью, а в реальности – для того, чтобы окончательно определиться с Савинковым, которому я в своих планах отвел очень значительную роль.

Эсеру предоставили максимально возможный комфорт, но все еще тщательно за ним присматривали. Его товарищи находились в более спартанских условиях, хотя им тоже значительно смягчили условия содержания.

– Здравия желаю, Борис Викторович… – Я крепко пожал Савинкову руку. – Как вы себя чувствуете?

– Благодарю, Александр Христианович. – Эсер смущенно улыбнулся. – Чувствую себя нормально. Но, право слово, я не привык к такой роскоши.

– Пустяки. Роскошь – понятие эфемерное. Когда есть возможность – надо наслаждаться. Как насчет прогулки? Прекрасно. У нас с вами, кажется, примерно один размер? Сейчас вам доставят одежду для верховой езды. Переодевайтесь и спускайтесь к конюшне. По лестнице вниз и направо. Служанка проводит вас.

– А охрана? – Савинков показал взглядом на дверь. – Меня выпустят?

– Охраны нет. И не будет. Итак, жду вас внизу…

Разговор завязался сразу после того, как мы покинули поместье.

– Вне сомнения, нынешний монарх не способен управлять страной. Но Россия построена на монархии, тут уже ничего не поделаешь. Если резко сломать эту систему, можно напрочь развалить страну, чего с нетерпением ждут наши соседи. Им сильная Россия поперек горла. Всегда была и будет. Да вы и сами это знаете. Хотя, как ни крути, без обновления России не обойтись.

– Методы? – Савинков внимательно на меня посмотрел. – Насколько я понял из нашего предыдущего разговора, революцию вы резко отрицаете, а других вариантов я пока не вижу.

– Вы правильно поняли, Борис Викторович. Революция – это кровь и хаос. Есть более действенные методы. Но без крови тоже не обойдется, увы. Вы соскучились по России?

– Честно сказать, да… – признался эсер.

– Ну что же, пришла пора собираться в дорогу.

– Вы меня отпустите?

– Почему нет? Вам предстоит очень много работы. Как насчет того, чтобы возглавить Партию социалистов-революционеров?

– Боюсь, нынешнее руководство партии будет против. – Савинков покачал головой.

– Кто не с нами, тот…

– Против нас… – задумчиво договорил за меня эсер.

– Именно. Партия нуждается в очищении, вы сами мне об этом говорили. Методы – на ваше усмотрение. И это будет первый шаг к полной легализации вашей политической силы. Именно – вашей. Дальше – Дума. И возможность влиять на развитие страны. И ваше премьерство.

– Мое премьерство? – Савинков явно растерялся. – Но…

– Не вижу ничего невозможного. Правда, этот процесс не будет легким и быстрым. И бескровным – тоже. А что до монархии… ну что же, мы ее немного отреставрируем. Царь Николай под номером два не способен управлять страной – это факт. Значит, мы найдем другого царя. Более способного и умного. Благо кандидаты в ассортименте. Форма развитой конституционной монархии вполне подходит для первого этапа модернизации страны. Для прочих политических сил применим известную вам формулу: кто не с нами, тот против нас. Хотя здоровая конкуренция никому не помешает. Но… к примеру, с РСДРП и ее лидером Ульяновым придется что-то решать.

– Честно сказать… – Савинков недоверчиво улыбнулся. – Ваш замысел…

– Звучит нереально? Соглашусь. Но это – только на первый взгляд. Как там?.. Трам-там-там-там, чтобы сказка стала былью…

– Не слышал такого, Александр Христианович. – Савинков удивился. – Это откуда?

«Н-да… прокололся…» – весело подумал я. И тут же вывернулся:

– Я сам придумал. Но вернемся к делу. Нынешнее руководство партии социалистов-революционеров, по сути, формально, вы сами это знаете. Начать придется с идеологов и спонсоров. Финансирование, поддержка и инструменты будут вам предоставлены в полной мере. Осталось заручиться вашим согласием…

Я пристально посмотрел на эсера. Да, черт побери, рискую. Безумно рискую, прямо мурашки по коже. Но… но план реален. А ум, решительность, патриотизм, пылкий романтизм и, главное, тщеславие Савинкова делают его лучшим кандидатом для исполнения этого плана.

Ну, соглашайся. Иначе пристрелю к чертовой матери!

Револьвер так и остался в кармане. После короткого раздумья Савинков коротко и твердо ответил:

– Я согласен, Александр Христианович.

Разговаривали мы с ним до позднего вечера, а ночью я вернулся в Марсель.

Первый клиент из списка Свиньина, по которому работали корсиканцы, оказался пустышкой. Мелкая сошка, он был частью лишь одной побочной веточки коррупционной схемы по расхищению средств, выделенных на строительство железных дорог в России, и ничего толком не смог рассказать.

Зато второй, за которого взялся инспектор Жорж Десампье, – совсем наоборот.

– С каждой версты снималось от пятидесяти тысяч рублей золотом и выше, – спокойно рассказывал полный, румяный и кудрявый толстячок лет пятидесяти пяти – шестидесяти. – Таким образом, с одной ветки левый доход составлял от тридцати до пятидесяти миллионов рублей.

Несмотря на то что наш диалог происходил в тюрьме, Аарон Семенович Залманович, он же Жюль Лауфер, выглядел абсолютно невозмутимым и, кажется, даже довольным своим положением. Жорж грозился для пущего эффекта посадить его в камеру с марокканскими головорезами, но, видимо, оные головорезы не произвели особого впечатления на этого жизнерадостного человечка. И еще более странным выглядело то, что он абсолютно добровольно и охотно пошел на контакт.

– И на чем делали деньги, месье Лауфер?

– Да на всем! – всплеснул руками Залманович. – Закупка материалов по завышенным ценам, свои подрядчики и субподрядчики, сокрытие доходов с аренды дорог, и так далее, и тому подобное. Банальный железнодорожный костыль обходился казне в десять раз дороже, чем он стоил на самом деле. Так, например, инжектор для паровозного котла стоимостью сто два рубля обходился в пятьсот два, подшипник за пятнадцать рублей стоил шестьдесят, а трехрублевый шкворень стоил сорок два. Но главная афера не в этом. Дело в том, что дороги строились на казенные средства, но строили их частные лица. Так вот, государственные деньги выдавались за заемные частные, и государство было вынуждено отдавать их с процентами.

– Немного не понял. Это как?

Залманович снисходительно вздохнул.

– Государственные средства шли в карман, по документам их не хватало, и концессионер, то есть лицо, которому выдали концессию на строительство, привлекал липовые займы для достройки под государственные гарантии. Такие аферы проворачивались через европейские банки… – Он наморщил лоб. – Навскидку… берлинский банкирский дом «Мендельсон», амстердамский банк «Гоппе и K°», лондонский «Беринг и K°», парижский «Готингер и K°»…