Павел Корнев - Резонанс [СИ]

— Заходи, Линь, — махнул он рукой, вдавил папиросу в пепельницу и спросил: — Что у тебя?

Я рассказал о назначении в бронетанковый дивизион, и капитан нахмурился.

— Ну и чего ты хочешь? — спросил он.

— Но у меня же задание…

— Хоть представляешь, какой у нас дефицит водителей и мотоциклистов? Да проще у голодного пса кость забрать, чем тебя у комиссара отбить! Подождёт твоё задание, ничего с ним не станется!

Если и прежде подозревал, что в студенческой среде есть и другие информаторы, то тут уверился в этом окончательно. Впрочем — плевать.

— Не об этом речь, господин капитан. Просто были планы на завтрашний день. Если пропаду, никого не предупредив, меня всерьёз воспринимать перестанут. На пользу делу это не пойдёт!

Георгий Иванович пригладил жёсткую полоску усов и коротко бросил:

— Излагай!

— Я бы в самоволку ушёл и всем рассказал об отъезде. Только на случай проверки хорошо бы кодовое слово знать, чтобы в неприятности не влипнуть…

Капитан Городец на миг задумался, потом сказал:

— Белый слон.

— Спасибо!

— Проваливай!

Так я и поступил. До наступления темноты перебираться через забор не рискнул, отправился пить чай. Увы, разговор не клеился, да ещё когда Варвара отправилась мыть посуду, Василь немного помялся, а потом сказал:

— Петь, сможешь сегодня без внезапных возвращений, а? Мне бы с Варей… Ну, ты понимаешь, да?

Невесть с чего стало немного обидно, но виду я не подал и беспечно улыбнулся.

— Не переживай, сегодня два часа у вас точно будет.

— Гарантируешь?

— Железно!

О своём отъезде на Кордон говорить пока не стал, сам не знаю почему. Просто, наверное, с этой мыслью ещё толком не свыкся. Завтра расскажу. Утра вечера мудренее.

Я подмигнул соседу, спустился на первый этаж и вышел в вечерний сумрак. Стороной обошёл спортивную площадку, откуда доносились глухие отзвуки ударов по боксёрской груше. У крайнего гаражного бокса автохозяйства переоделся в штатское, а потом отыскал в траве обрезок доски, приставил его к забору и легко забрался на ограду, перевалился через её верх на другую сторону.

Всё, ходу!

Напрямую от комендатуры никакие трамвайные маршруты в сторону клиники не шли, но пробежать в хорошем темпе несколько километров для меня уже не составляло никакого труда; запыхаться — запыхался, но толком даже не вспотел. Только раз холодная испарина прошибла, когда по глазам резанули лучи поворотного фонаря патрульного автомобиля.

Обошлось. Предъявил коллегам служебное удостоверение, сказал условную фразу, побежал дальше.

Ну да — первым делом я решил оповестить о своём отъезде Льва. Разумеется, в неурочное время меня к товарищу не пустили, но записку обещали передать.

Дальше сел на трамвай и покатил в центр города, доехал до кольца, двинулся к студенческому кампусу, ориентируясь на подсвеченные шпили главного институтского корпуса. Фонтаны тоже оказались освещены, из скверика доносились смех и радостные возгласы, кто-то даже играл на гитаре.

Захотелось позабыть о тревогах и заботах, вытянуть из общежития Нину и провести с ней вечер в окружении беспечных студентов, но выкинул эту мысль из головы. Да и просто увидеться с девушкой получилось далеко не сразу.

Пройти на территорию институтского кампуса не рассчитывал изначально, при этом надеялся, что вахтёры не откажут в просьбе вызвать одну из студенток, да только куда там! Они даже слушать ни о чём не стали. А предложил денег, и послали куда подальше, ещё и предупредили:

— Вздумаешь по водосточной трубе лезть, полицию вызовем!

Пришлось уйти с проходной несолоно хлебавши. Ладно хоть ещё сумел отыскать нужный корпус и даже определился с правильным окном. В том горел свет, и хоть девушки в комнате могло и не оказаться, крикнул:

— Нина!

Вроде бы пересилил себя и поборол смущение, но возглас вышел сдавленным и едва слышным. К щекам прилила кровь, сердце забилось чаще и второй раз позвал громче, в окнах первых двух этажей замелькали силуэты студенток, послышался девичий смех.

Торчать тут в качестве всеобщего посмешища нисколько не хотелось, и я уже во всю глотку рявкнул:

— Нина!

Из распахнутых окон посыпались шуточки, а какая-то истеричка потребовала убираться и даже плеснула водой, но — плевать. Главное, что наконец-то выглянула Нина.

— Петя? — охнула она. — Ты чего пришёл? Я сегодня не смогу выйти!

— А я смогу! — немедленно донёсся чей-то смешливый голосок.

— И я! Красавчик, я свободна!

— Нина, на пару слов! Спустись на минутку!

Возможно, при других обстоятельствах из этой затеи ничего бы и не вышло, сейчас же наш разговор комментировали все кому не лень, и мне велели идти к проходной.

Когда Нина выпорхнула на улицу, я обнял её за талию и попытался поцеловать, но девушка упёрлась в грудь руками и строго спросила:

— Что случилось?

Я рассказал о поездке к Эпицентру, и, как ни странно, ситуация Нину нисколько не удивила, она лишь картинно закатила глаза.

— Ой, да обычное дело! У нас тоже постоянно графики меняют, и что с того?

— Слушай, я там и месяц могу проторчать!

— Месяц? Петя, у тебя настолько чувствительность к сверхэнергии понижена?

— Ага.

Нина вздохнула.

— И всё равно не стоило представление под окнами устраивать, мог бы просто написать!

— Куда написать? — начал я понемногу закипать. — На деревню дедушке?

— Ладно, не злись, — попросила девушка и соизволила меня поцеловать. — Пиши в институт на кафедру теоретических расчётов. А фамилия моя Ворота. Не Ворота, — тут же предупредила она, сделав ударение на втором слоге, будто этот нюанс можно было передать на бумаге, — а Ворота!

— Нина Ворота, — повторил я с упором на окончание фамилии. — Пришла беда, открывай ворота!

— Не смешно! — обиделась Нина. — Кому ни представишься, все эту поговорку вспоминают! Как сговорились!

— Не злись, — попросил я.

— Не буду, — покладисто согласилась девушка. — Пиши. А как вернёшься, сходим на танцы.

— Замётано!

С проходной вышел покурить усатый вахтёр, но это не помешало мне поцеловать девушку. Правда, Нина почти сразу высвободилась и убежала, помахав на прощание узкой ладошкой.

— Пока, Петя! Увидимся!

Не стал задерживаться у проходной и я, ушёл под неодобрительное ворчание вахтёра:

— Молодёжь!

На этот раз, памятуя о стычке с местным хулиганьём, срезать через проходные дворы побоялся и до ближайшей трамвайной остановки шёл освещёнными улицами. А там покатил на окраину и соскочил с задней площадки на мостовую прямо на ходу, не дожидаясь остановки вагона. Юркнул в знакомый переулок, миновал склады, и впереди уже замаячил примыкавший к ограде комендатуры пустырь, когда от стены чёрным пятном отлипла едва различимая в темноте фигура.