Артём Помозов - Лестница в небо [litres]

Кот блеванул.

Сменил магазин, поднявшись…

…и впал в ступор…

С другого конца коридора приближались десятки…

…людей?..

Кот почуял смрад, исходящий от полуразложившихся тел в лабораторных халатах. Несясь по коридору, он слышал за спиной сиплое дыхание, что перемежалось стонами, всхлипами и рычаниями. А сил бежать уже не оставалось. Еще и нога болела сильно – когда выстрелил в потолок, чтобы себе башню не снести, пуля срикошетила и ударила в область чуть выше колена.

– Как глупо-то вышло…

Наплевав на грохот и на и без того настрадавшиеся барабанные перепонки, Кот развернулся и начал сжимать спусковой крючок, поливая огнем плетущихся за ним зомби.

– Возвращайтесь обратно в ад! – Очереди без особых проблем пробивали хрупкие черепушки ходячих мертвецов. – К черту вас! К черту!

Грохот выстрелов, усиленный эхом туннеля, неистово рвал перепонки.

Беглец рисковал оглохнуть на оба уха.

Когда восставшие из могил бродяги заваливались на пол, их голодные собратья тут же приступали к кровавому пиршеству. Нередко вспыхивали драки за кусок пожирнее.

– Боже. Боже мой…

Вонь.

Кровавое пиршество.

– Я шел сюда не для того, чтобы сдохнуть!

«Но факт остается фактом, дружище. Ты в тупике, – напомнил флегматичный голос Шустрого. – Интересная судьба у тебя, майор Дятченков. Стать обглоданным скелетом и дерьмом этих тварей. После всего, что ты пережил. Такой вот финал, такая вот плата за предательство. Правосудие восторжествует. Пришла пора ответить за все, что ты сотворил…»

Словно в подтверждение невеселых мыслей, чтобы окончательно добить человека, оружие поймало клина…

– От же ж! Блин! Зараза, а! Пережить Афган! И сейчас! Какая же ты издевательница, Зона, как же я тебя ненавижу!

Волна обращенных в зомби ученых приближалась. Кот перекрестился, вспомнив единственную молитву, которую мама читала ему перед сном в детстве. И, хромая, поспешил к массивной железной двери, что могла отрезать его от коридора, заполоненного чудовищами.

Если там не будет выхода, неудачливый майор останется навечно запечатан в сыром подземелье.

Тут либо смерть – либо спасение.

Не угадаешь.

Кот, от удивления раскрыв рот, стоял посреди огромной комнаты, вдоль стен которой тянулись бесконечные ряды каких-то клеток с вопящей внутри живностью. И живность это была непростая, а жуткая до одури: существа, что напоминали летучих мышей, только в несколько раз уродливее, да с клыками огромными; собаки без шерсти, зато с гигантскими пастями; страшного вида кошки и многие-многие другие твари.

Помимо клеток было и еще кое-что. Какие-то странные капсулы, светящиеся ядовито-зеленым цветом. И там, в цвете этом, в этой жидкости – или в чем там, Кот не знал, – находились еще более мерзкие и ужасные монстры, от одного вида которых кровь стыла в жилах: гуманоиды.

Люди, подвергшиеся жестоким экспериментам, как заключил бывший майор.

– Вот и пришлось поверить. Что тут?..

На столах, среди прочего, ворох документов. Кот метнулся, сгреб все, что мог. Уж очень любопытно ему стало. И направился исследовать комнату дальше. Только визг мутантов в клетках сильно действовал на нервы. Но, как успокаивал себя майор, вырваться они не смогут. Не смогут ведь, правда?

Трупы, что иногда попадались ему, были относительно свежими. Значит, все это произошло недавно. И, возможно, из-за того, что кто-то выпустил из одной из капсул то порождение сил зла, которое умело на мозги воздействовать.

Словно в подтверждение слов фонарь осветил разбитую капсулу.

Кот продолжил движение, стараясь не смотреть на мутантов, пока не дошел до лестницы в конце коридора, что вела на верхний ярус. Там, рядом с лестницей, стояли три новеньких дизельных генератора. И какая-то панель управления. А еще рычаг механический. Кот расплылся в улыбке. Он догадался, зачем здесь все это.

И точно знал, что будет делать дальше.

– А теперь посмотрим, как вам это понравится. За моих ребят!

И попытался запустить генератор…

Скай и Коннор сидели в тесной комнатенке, уже битый час ведя задушевную беседу. Успели помянуть Лиса, обсудить события, произошедшие в Карьере, порассуждали о бойне у стен базы «Анархистов», а вместе с тем и о шансах объединенных группировок на победу в войне над «Изоляционными силами».

Теперь же, перебрав все общие темы, незаметно перешли на личное.

– Иногда я задаюсь вопросом. Если в моей жизни случится что-то действительно страшное, что-то пострашнее того, что произошло на нашей базе, смогу ли я продолжать делать то, что наметила? Идти к своей цели? Или это просто юношеский максимализм, который гребаная взрослая жизнь должна была давно вытравить, но процесс почему-то задерживается, не по графику идет? – говорила Скай, пригубив воды.

– Мир тебя нагибает – и ты просто закаляешься. Раз за разом. И к концу жизни превращаешься в бесчувственную оболочку, – хмыкнул Коннор.

– А может, не все так просто? Может, это выбор, дрянной, но выбор, чтоб его. Ты либо выгораешь, либо, как ты метко сказал, пустышкой становишься. И живешь в том, в чем живешь. В болоте этом зловонном. Смиряешься и идешь ко дну, как лягушка в сказке про два кувшина. Либо рискуешь и что-то меняешь. Я не хочу становиться пустышкой. Пускай ставлю маленькие цели, чтобы к большой дорогу поэтапно нарисовать. Но ставлю. И иду к ним.

– Ты точно ребенок. Вот ты про выбор говоришь. Да только не признаешь того, что в этом мире выбирают за нас, а не мы.

– Ой ли? Ты такой умный? Философ?

– Не умный. Я тот, кого лживые лицемерные мрази привыкли считать «плохим человеком», но сам я отношу себя к тем людям, которые видят всю картину мира без дурацких прикрас и розовых очков. – Коннор попивал горячий чай. – Черт, я ведь самый искренний сукин сын в этом мире.

– А как по мне, это ты сам просто запутавшийся в себе взрослый ребенок, – пожала девушка плечами. – Прости, но как есть.

– Может, ты и права. Только это все равно лучше, чем быть наивной дурочкой, верящей в добро.

– О, так мы тут собрались для обмена любезностями. С чего ты взял, что я наивная дурочка, которая верит в добро?

– Вспомни свой же треп десятиминутной давности. Про Лиса, про то, какой он распрекрасный и хороший. Про то, что ты тут для великой цели, и когда все закончится, ты хочешь вернуться за Периметр и начать жизнь с чистого листа. Муж, дети, семья. Смешно.

– Ага. Очень. По-твоему, лучше так всю жизнь, да? От крови каждое утро отмываться? Так, да? Все те… многие из тех, кто был мне дорог… просто погибли. Я видела, как они умирали. Я прочувствовала каждую смерть, когда шла по тому полю, мать его, битвы! Я представляла, как их рвали на куски пулеметные очереди, как мои друзья заживо горели, а в ушах еще стоял звон от гранатных разрывов, которые я даже не слышала. Прикалываешься? И все это совсем недавно. Я помню запах. Тот запах. Горелой плоти. Никогда не забуду. – Скай едва сдерживалась, чтобы не заплакать. – Ты думаешь, я просто тупая и наивная девочка, раз хочу нормальной жизни?! Так вот – ни хрена! Просто я обожглась! Как и ты!