Артём Помозов - Лестница в небо [litres]

У шлагбаума остановилась фиолетовая «Газель». Яркий свет фар резанул по глазам.

– Лейтенант, Саш, глянешь? – рация на груди Гуслякова ожила голосом сержанта Антипина. – Или мне выйти?

– Все в порядке, Паша, отдыхай, я сам гляну.

– А потом скажешь, что офицерский состав эксплуатируют младшие по званию! Тебя же засмеют!

– Именно так оно и будет.

– Ладушки, проверяй.

– Давай.

Гусляков приблизился к водительскому окну. Водила опустил стекло. Лейтенант представился, показал корочку.

– Документы и пропуск, – потребовал он.

– Секунду, – кивнул водитель и протянул ему заранее заготовленные «книжечки». – Все в порядке?

– Угу, – изучив «книжечки», сказал лейтенант. – Все просто отлично. А почему не через Дитятки? До Академгородка намного ближе же.

– Задание института, лейтенант. Я не обязан перед вами отчитываться.

– Прекрасно. Я осмотрю кузов?

– Не имеете никакого права. Я везу представляющие для жизни опасность радиоактивные и аномальные материалы в контейнерах, – ответил шофер, словно прочитав по бумажке. – Вы же не хотите, чтобы ваше достоинство вышло из строя? – пошутил он и достал из бардачка кипу листов. – Вот, смотрите, все печати настоящие. – Он бегло просмотрел, а затем отдал самый верхний лист человеку в военной форме. – Видите? Вы должны считаться с институтом. И с написанным нашим руководством. А руководство говорит, что ящики вскрывать нельзя. Не так ли?

– Выйдите из машины. Кузов я все же осмотрю. В ящики не полезу.

– Саш, брось, не играй в принципиального вояку, – раздался за спиной голос Антипина. – Институтских никто не досматривает. А будем выпендриваться, так они нашему начальству плешь всю прохавают, а потом начальство всю плешь прохавает нам. Понимаешь?

– Послушайте доброго совета.

– Что ж, хрен с тобой, – ответил лейтенант, скрипнув зубами; на лице заиграли желваки. – Проезжайте. Счастливой дороги.

– Спасибо. А тебе легкой службы.

Гусляков проводил взглядом удаляющуюся вглубь Зоны фиолетовую «Газель».

– Паш, как думаешь, чего институтским вздумалось направить машину с артефактами к Зимовищу?

– Не знаю. Это же институтские. У них в башку втемяшится какая блажь – колом ее оттудова не выбьешь.

– Просто что-то мне не нравится. И я даже не знаю что.

– Забудь, Саша. Я тоже раньше пытался все до правды докопаться, а как докопался – так спать нормально не могу. У каждого тут свой интерес. Пошли, чаю выпьешь. Мне тут передали баночку малинового варенья.

Промокшая насквозь одежда все норовила прилипнуть к телу, да, кажется, так плотно, что потом и стамеской не отдерешь.

«Да уж, мелкий утренний дождик превратился в ужасный ливень, а как все хорошо начиналось», – вздохнул Никита.

Лаборант продрался сквозь кусты, поломав все ветки, и, осмотревшись, выбрался на остатки дороги. Стряхнув с себя налипшую грязь, он пошагал к намеченной цели по потрескавшемуся асфальту, сквозь который пробивалась редкая растительность. По обе стороны раскинулся обыкновенный лес. Даже не голый, не закиданный разноцветными осенними листьями. Приграничный сектор, что тут скажешь.

Берцы шлепали подошвами по лужам, разбрызгивая капельки дождевой воды.

Остановился, скинул с себя рюкзак, достал оттуда коробку с боеприпасами, открыл, пересыпал в руку горсть патронов и стал защелкивать их в магазин, один за другим. Дозарядив, подкинул полный запасной «рожок» в разгрузку. Поздновато, правда, в Зоне снаряжать магазины, но вылетело из головы с утра, спешил шибко. А так, возможно, именно этот не до конца заряженный «рожок» стал бы роковой ошибкой сталкера.

– А ты, дружище, не подведешь меня? – Он вытащил винтовку из-под плаща. – Не надо, – прошептал наемник, пальцем погладив «Винторез» по спусковой скобе. – Знаю же, что не подведешь. Ты же меня никогда не подводил, знаю, проверенный ты. Таким и оставайся. Чтобы уничтожить как можно больше бесполезного биологического мусора. – Никита повесил автоматный ремень на шею. – Пойдем дальше.

Ливень прекратился. Зато подул сильный ветер. Стало зябко, наемник задрожал, зуб на зуб у него не попадал.

«Прорвемся, – приободрил себя Коннор. – Подумаешь, холодно, я же не городской выкормыш, для которого ветерок – это целое непреодолимое испытание. Не, таких никчемных людишек я презираю, таким я не стану. Расслабился, конечно, живя в собственной квартирке в Академгородке да прозябая в лабораториях, но ничего страшного. Сталкерство – это как катание на велике. Один раз научился – и на всю жизнь. Ну, а коль нет, то не дано тебе это прекрасное ремесло».

Никитино лицо беспощадно жгло. Жар стоял нестерпимый. Сам виноват: зазевался, когда пошел напролом между двумя «каминами», и зацепил один. Не нужно зевать. Ошибся? Будь добр – пропекись теперь как следует. Коннор, не в силах вытерпеть жар, уронил голову в пожухлую траву, надеясь, что это хотя бы немного, но поможет.

– Терпи! – закричал самому себе.

Жар нарастал с каждой секундой. Никите казалось, что его тело медленно, глумясь, опускали в кипящую лаву.

Глаза застелила полупрозрачная пелена.

– Нет! Только не это! Держись, сука!

У него появилось лишь одно, самое заветное желание – встать и побежать. Неважно куда. Лишь бы подальше от этого адского пламени.

«Не паникуй, все в полном порядке, сейчас все закончится, нужно просто отползти подальше от эпицентра». Искатель, не видя ничего перед собой, рискнул и подтянул себя руками на несколько сантиметров, затем еще на несколько, и еще.

Все закончилось так же неожиданно, как и началось.

Перевернувшись на спину, Коннор задышал, жадно глотая кислород.

Никита ступал по сгнившим шпалам между ржавыми рельсами и думал о том, что пора бы уже навсегда распрощаться с Зоной и постараться наладить новую и нормальную жизнь в том самом мире, что ждал за оградой. Вон, со Скай, с той самой девушкой, с которой они вместе ушли к Академгородку после событий на Армейских складах и победы объединенных сил группировок над общим врагом, у него довольно теплые отношения. Она приняла ту историю, которую рассказал ей наемник о своем прошлом, приняла это прошлое и поняла его. И стала для него новым единственным другом, чем сделала вечно угрюмого Коннора чуточку счастливее. Так почему бы не пойти дальше? Почему бы не попробовать построить с ней нечто большее? Но для начала надо хотя бы попробовать выбраться из скорлупы одинокого и жестокого наемника, в которую Никита влез, когда убил того малолетнего ублюдка, когда перерезал глотки своим соседям и когда расквитался с теми мажорами. Кстати о птичках: он долго скрывался в Зоне, вряд ли его до сих пор ищут на Большой земле, так что его мечты о нормальной жизни не обречены на провал. Да и потом, денег теперь достаточно, чтобы начать все с чистого листа в любой стране мира. И в Зоне, по факту, больше делать нечего. Друзья отмщены, все враги лежат в могилах, а работа на ученых не приносит должного удовольствия.