Артём Помозов - Лестница в небо [litres]

Замер, любуясь окрестностями.

– Разве на Большой земле увидишь подобное? Нет, там красивое и чистое небо продали за ненадобностью, сменив его высотными зданиями и облаками из вредных выбросов. Помойка там. Но и тут помойка. Круг замкнутый какой-то.

Сарайчик, куда он захотел заглянуть перед птицефабрикой, был совсем рядом.

Наемник решил задержаться у сгоревшего хутора. Прислонился к забору и закурил. Передохнув, Никита перебросил через забор, что ограждал хутор, объемистый рюкзак. Перелез за ним следом.

Осталось пройти где-то полкилометра по лесной тропинке, чтобы выйти к сарайчику, что стоял на отшибе. К тому самому сарайчику, в котором Коннор когда-то давно мучил своих жертв.

«– Пожа-а-алуйста! – заныл Муха. – Прекрати!

– Нет».

Там он оборудовал тайник с одной очень редкой и очень ценной для себя вещью. Пришла пора забрать ее. Сам бы пользоваться не стал, но сейчас-то есть кому подарить в качестве сувенирчика.

Отыскал в сарае оставленную им же лопату, с помощью которой закопал обгоревшие останки Мухи, и принялся извлекать свое сокровище. Зачерпнул грунт, бросил в сторону. Провозился так несколько минут. Закончив, аккуратно достал обтянутую полиэтиленом обувную коробку, что лежала в специальном пакете для биологических образцов, разработанном НИИАЗ.

Счистив грязь, сорвал полиэтилен, откинул крышку и извлек на свет божий револьвер, созданный компанией Самюэля Кольта. «Питон», мать его. Легендарный револьвер. К сожалению, нужных боеприпасов в пределах Зоны не найти, поэтому вот уже больше года в барабане сидят шесть патронов «Магнум» триста пятьдесят шестого калибра. И еще десять в коробке. А больше нет. На крайний случай машинка.

Никита засунул пистолет за пазуху и, тяжело вздохнув, вспомнил Метлу…

«– Бери, тебе говорят.

– Да на хрен мне сдался твой револьвер? Чем я его заряжать буду? Святым духом?

– Бери, еще раз говорю.

– Отстань, а?

– Слушай, Коннор, ну мне расплатились им за услугу. Тебе передарю. Тебя образ обязывает. Крутой суровый вояка со шрамом, в капюшоне и плаще, с револьвером в руках. Я сейчас обоссусь от крутости. А у меня с этим револьвером? Я ж карлик, считай. Карлику револьвер не нужен. Ржать все будут.

– Ладно, возьму, только заткнись, пожалуйста».

– Как тебе лежится, брат? Прости меня. Простите все, что не спас вас. И за то, во что я в итоге превратился. Но ведь все мы животные, когда говорим о жизни и смерти. И все равно простите, ребят. Особенно ты, Лис, прости. И ты, Кон. Я пощадил тебя, потому что подумал, что это будет тот самый раз в жизни, когда я поступлю правильно. А ты все равно умер. Наверное, это та самая расплата за грехи, о которой так любил поговорить Лис? Что ж, я все равно не поверю. Нет никого по ту сторону шахматной доски и не было никогда. Это огромный и бессмысленный мир, и мы в нем одни. Пришли из тьмы. И возвратимся во тьму.

Ворота скрипнули петлями и поползли в сторону, открывая Коннору доступ во внутренний двор птицефабрики.

Лаборант вошел на территорию, ни на что особо не глядя. Не было тут ничего такого, на что смотреть. В СССР практически все государственные постройки делали по однотипным чертежам, и птицефабрика, что была расположена близ Долины, исключением не стала.

Прямо у ворот лежал обугленный труп неизвестного искателя.

– Эх, братец, угораздило же тебя. – Бывший наемник заткнулся, когда увидел странный шарообразный предмет, зажатый в черной ладони мертвеца. – Неужели? – Он присел, разжал истлевшие пальцы. – Точно, – сказал Никита, когда завладел заветным шариком. – Прости, парень. Мне нужнее, друг, ты уж пойми. Без обид же?

Люди, далекие от работ в Зоне, от тех самых работ, что были связаны с повышенной опасностью для здоровья, как обозначали вылазки ученые из института, никогда не поймут истинную ценность этой находки, внешне так сильно напоминающей желтый мячик для большого тенниса. У артефакта – три нарыва на поверхности, которые позволяют исцелить три ранения, заглушить боль или регенерировать отмершие ткани. Подковырнул вышеупомянутый нарыв ногтем, приложил к ножевому ранению, например, и наблюдай, как рана затягивается, словно по мановению волшебной палочки, да как исходит от этого чудодейственного предмета зеленоватое свечение. Или сожми в кулак весь шарик, или приложи его, или еще как – зависит от того, чего добиться хочешь. Лучшие светила науки так и не смогли объяснить сей феномен. Все потому, что материала для исследования катастрофически не хватало. Найти такой артефакт, именуемый в народе «желудем», можно на окраинах Припяти, а это довольно труднопроходимые места, куда не каждый отважится сунуться. У Никиты был «желудь», отнял у одного из прирезанных им сталкеров. Потратил на лечение своих ран. И потом еще, когда Муху заживо сжигал.

Проверил рюкзак мертвого искателя, с удивлением обнаружил там «золото».

– Не должен я так говорить, конечно, но, может, и хорошо, что ты тут в «камин» угодил. Ты же чуть мой заказ не прикарманил. Так бы деньги спустил на шлюх, продав артефактик хрен пойми кому. А теперь он науке послужит. Вообще, богато ты упакован. Но глупо встрял. Иронично. Напоминает историю Кена Майлза, гонщика, что выиграл «Двадцать четыре часа Ле-Мана», но разбился на испытаниях нового гоночного корыта. Ты тоже, парень, столько прошел, столько артефактов нагреб, а погиб в самой легкопроходимой аномалии.

Филигранно поместил оба найденных артефакта в специальный контейнер. И «золото», и «желудь» он отдаст Анатолию Яковлеву для изучения.

Утреннюю тишину вспорол приближающийся звук работающего двигателя. Коннор поспешил убраться с открытой местности. Затаился прямо в одном из корпусов фабрики, у окна присел.

Фиолетовая «Газель» вкатила через главные ворота, переехала сгоревший труп, вильнула между аномалиями и остановилась у отдела доставки. Микроавтобус, судя по наклейке на борту, принадлежал НИИАЗу, но Коннор не помнил, чтобы у института был хоть один автомобиль фиолетового цвета. Обычно – черные. Или других строгих цветов.

Из машины выскочили неизвестные Никите люди, которые были вооружены иностранными автоматическими винтовками.

– Выгружай! – гаркнул мужчина, выбравшийся с водительского кресла. – Груз не попорти только, нам их еще сдавать нужно. Деньги, сказали, за состояние клиентов.

– Понял!

– А их всех в лабу?

– Да. Тот перец хочет возродить старую программу.

– Перец?

– Хозяин твой!

– Так больше года назад же ученых привлекал к возрождению советского проекта. И накрылось все не так давно! И опять?

– Теперь по своему пути хочет пойти. Поэтому и нужен биоматериал.