Артём Помозов - Лестница в небо [litres]

– Да…

– Вот он и помог перебить всех этих фанатиков. Тогда они еще орудовали в Зоне, стреляя во всех без разбора. У «Янова» их было много, и мне поверили.

– А почему не рассказал, что произошло в селе? Спас бы жизни многим сталкерам, что туда после тебя полезли бы…

– Кто мне поверит? За сумасшедшего примут. Да и как объяснить смерти стольких пропавших без вести сталкеров? Скажут еще, что сам убил, а то, что их что-то зомбировало, выдумал.

– А дальше с Копачами что случилось? Так и пропадают там?

– Нет. Снайпер «Анархистов» и Кот, который майор тот, в это село ушли как-то. Ночью оно сгорело дотла. Вернее, все, что от него осталось на тот момент. Они никак не комментировали. Сказали, что так было нужно. И на этом все закончилось. Копачей больше не существует.

– Офигеть. Правда.

– И я о том же. До сих пор ссусь. Не знаю почему.

– Но если там аномалия, то вряд ли пожар бы помог?

– Да хрен его знает, что там, рядовой. Хрен его знает. Я не проверял. И другие не лезут.

– А почему тебя Огоньком прозвали?

– Люблю всякую хрень мутить огнеопасную, отсюда и прозвище.

– Понятно.

– И это, Сурен, только одна история из сотен. Я тебе чуть позже еще одну жуть расскажу. Своим сможешь передать, если у вас есть идиоты, которые думают в самоволку или дезертировать.

– Передам. Не поверят, но передам. Скорей бы уже свалить отсюда.

– Скорей бы. Жаль, я не свалю.

– Почему?

– Есть расхожее мнение, что все сталкеры – пленники Зоны. Мы можем уйти, но мы всегда возвращаемся. Никто из нас не умирает своей смертью. У нас впереди вечность, которую нельзя путать со старостью. Бред, конечно, я их всех переживу, – хорохорился Огонек. – Блин, не надо эту тему тут поднимать. – Отхлебнул остывший чай. – Давай будем закругляться, вторую кружку по пути допью.

Никита мог и дальше переваривать в сознании увиденное на птицефабрике, но Зона быстро напомнила, что здесь, на Запретных землях, нельзя расслабляться. Сталкер резко остановился, когда ощутил на правой стороне лица ток воздуха. Остановился прямо так, как шел, с поднятой для шага ногой. Выкинул из головы все до единой мысли. Постоял несколько секунд, прислушался к собственным ощущениям. Затем, успокоившись, опустил ступню на твердый грунт.

– Гребаный хрен. Расслабился я совсем. «Вентилятор», значит. Эту заразу ничем не вычислить. Лучше обойти, не хватало еще угодить в центр ловушки, – бубнил сам себе. – Вон, еще и «жгучки» по обочинам. От боли скопытишься – и поминай, как звали. Ладно, хватит ныть. Рисковать, к слову, тоже хватит. Обойду. Не сахарный. Не растаю.

Минут двадцать Коннор потратил на крюк.

Вышел на песчанку, которая встретила его брошенным посреди дороги джипом «Шевроле Нива» белого цвета. Убедившись, что ловушек рядом с машиной нет, Никита подкрался и осмотрел кузов, густо усыпанный пулевыми отверстиями.

– Похоже, эта машинка побывала в серьезной заварушке, – отметил лаборант. – И я не сказал бы, что это случилось давно. Шины не спущены, фары все еще тускловато, но горят. По этой дороге прошла «Газель»? Или нет? Очень интересно. Так, а кто у нас водитель? Посмотрим, сейчас посмотрим. – С этими словами он рванул водительскую дверь на себя. Та, с характерным скрежетом, открылась, и Никита отпрыгнул, чтобы его не зацепил выпавший с сиденья покойник в фирменной черно-красной экипировке «Удара».

Заглянул в салон: все ценное, вплоть до магнитолы, забрали до него.

– Но тебя, мужик, прибили не так уж и давно. – Никита сплюнул вязкую слюну. – Надо быть…

– Не стреляй, да не убит будешь, – пошутил кто-то, кто подошел к Коннору со спины. – Бросай ствол. Не дури. Нас тут двое, а ты один. Нам не нужны неприятности.

– Все, кто говорит, что им не нужны неприятности, эти неприятности обычно и создают. – И Коннор подумал, что серьезно встрял.

Кот доковылял до небольшого бункера, выстроенного в трех километрах от Дитяток. Бункер тот – старый, еще первым научным экспедициям принадлежал, когда они, вместе с военными, прожигали время у границ Зоны, а не занимались ее тотальным изучением.

Сегодня же бетонная постройка принадлежала торгашу Греку.

Интересный тип этот Грек. По молодости промышлял на рынках, дурачил народ игрой в наперстки, получая за это побои, а иногда и приводы в милицию. Еще крутился, перекупщиком был, покупал старые, разбитые в хлам автомобили, восстанавливал за копейки да сбагривал лохам за цену новой иномарки. Бизнес пер, а потом, благодаря законодательству, лавочку пришлось прикрыть. Узнал Грек позже и о Территории Проклятых, сюда же и перебрался, заручившись поддержкой своих старых друзей. Теперь вот торгует всем, что могло бы помочь выжить в чернобыльском аду. Оружием, правда, не промышляет. Ну, если только неофициально и за большую плату.

Дятченков нажал на красную кнопку у гермодвери.

– Кто?

– Свои. Сталкер.

– Что за сталкер?

– Шустрый. Слышал о таком?

– Минуту. – Микрофон отключился.

Кот знал, что торгаш наводит справки о каждом своем посетителе, а потому и назвался чужим именем. Шустрого никто не знал. Шустрый был нейтралом, одиночкой. И пропал около года назад где-то под Рыжим Лесом. Что ж, пришла пора Шустрому вернуться в строй.

– Ну, что там?! – Он снова вдавил кнопку. – Открывай, холодно.

– Заходи.

Стальная громада со свистом отъехала назад, пропуская бывшего майора в довольно просторное помещение, поделенное по центру железной перегородкой с единственным оконцем, из которого и торчала физиономия торговца.

– Консервных банок насобирал? – явно кому-то подражая, спросил Грек. – Тебе купить или продать чего?

– У тебя комп с ксероксом есть?

– Есть.

– Тогда отксерить документы, а потом позволить мне залить их на сервак, чтобы ребятам своим переслать.

– Что за документы?

– Даю пять тысяч, если тебе будет неинтересно. И если ты выйдешь покурить, когда я буду делать ксерокопии, дам еще две тысячи. Долларов, само собой.

– Справедливый и деловой подход. Семь тысяч – и мой бункер на полчаса полностью в твоем распоряжении. Но только попробуй что-нибудь украсть, у меня тут камер понатыкано – застрелю сразу же. И, поверь, ничего мне за это не будет. Я с мусорьем на короткой ноге.

– Я рад.

– А ты, Шустрый, не похож на того, чья фотка у тебя в КПК.

– Я год безвылазно шарахался по Зоне, Грек. Недавно вернулся, а теперь обратно, как только дела завершу. Да и фотка хрен пойми какой давности, я ж молодой там.

– А фамилия, имя и отчество у тебя какие, Шустрый? – спросил Грек, вставая со своего офисного стула.

– Мальцев Дмитрий Геннадьевич.

– Хорошо. – Торговец отворил дверцу. – А КПК у тебя с собой?

– Нет. В Зоне, в моем схроне. Кто носит через границу средство идентификации?