Артём Помозов - Лестница в небо [litres]

Минул месяц с того момента, как шестнадцатилетний мальчик сильно замкнулся в себе. И легче так и не стало. Да и не станет уже. Не прийти в себя долго, не оправиться, когда переживаешь самую первую боль утраты, самую яркую и самую страшную. Еще и вечные насмешки одноклассников добивали его, снедали изнутри. Все из-за истории, которую невозможно скрыть в крохотной деревушке. Даже до школы дошло. А история была в том, что Лесник нашел десятилетнего Кирилла, мальчика без памяти, на границе Проклятого Места. Сверстники смеялись над мальчиком, называя его «выкидышем Зоны», и лишь родная мама – а Кирилл никогда не называл Марфу Петровну приемной матерью – стала для него опорой и подарила надежду на новую жизнь.

Теперь ее нет.

Ее любовь навечно поглотил стылый грунт.

Кирилл помнил тот день. Мама работала кассиром в магазине. Она просто не вернулась с работы. Сердце, сказали врачи. Подавленный Лесник ударился в беспробудное пьянство и, быть может, отплыл бы по реке Стикс, если бы сын не вернул отца к жизни, как когда-то давно Марфа Петровна вернула к жизни самого Кирилла.

К столу подошел Лесник, поставил по центру бутыль чего-то мутного и чего-то спиртного. Себе и Андрею – рюмки, Кириллу стакан – и то самое мутное, что на деле было березовым соком.

Плюхнулся на скамью.

– Давай сразу, Андрюша, за встречу!

– Прямо с порога? Деловой подход! А что, один раз живем! За встречу, Лес!

Бахнули.

– Ай, хорошо пошла.

– Словно водичка, скажи?

– Ага. Сам гонишь?

– Обижаешь! Конечно же!

Кирилл продолжал колдовать над собственными произведениями кулинарного искусства, помешивал куриный суп, ворочал лопаткой свинину и грибы на сковороде. Взялся за кухонный нож, красивенько нарезал лучок, давясь выступившими слезами, добавил к мясу на сковороде, отпрянув от плиты, когда «стрельнуло» шкворчащее подсолнечное масло. Попробовав суп, мальчишка решил добавить немного специй. Порылся в ящичке с приправами, выудил интересующие его красочные упаковки, засыпал по щепотке из каждой, перемешал и снова, зачерпнув ложкой, пригубил супчик. Посмаковал, подумал, что нужно добавить немного зелени. Укропчик с грядки подошел идеально. Переключившись на сковородку, перевернул мясо пропекшейся корочкой кверху, пододвинул поближе лук и грибочки-лисички.

– Кирюх, соку наливай да с нами давай! – позвал Лесник.

– Сейчас, бать, доготовлю все же.

– Ну, смотри сам. Видал, Андрюш, какой хлопец хозяйственный вырос. Подспорье в старости. Не то что Олька моя. Дура круглая.

– А когда она приезжает, напомни?

– Грозилась завтра почтить меня своим присутствием.

– А что за повод?

– Ты не знаешь? Я не говорил разве?

– Нет.

Аромат грибов, заполнивший кухню, напомнил Андрею о давно утраченном детстве и счастье: о том, как он, неуклюже забираясь в сапоги и натягивая на себя куртку с неудобной шапкой, перся с папой и бабушкой в лес по грибы да по ягоды. Как он, рано утром, прихватив лукошко, бежал по лесным тропинкам и как азартно резал грибные ножки.

– Так о чем ты не говорил?

– Да о многом я тебе не рассказывал, получается. Забрал Господь душу Марфы.

– Как так?

– Сердечко слабое. Месяц как. Странно, что я не рассказал. Вот так оно, Андрюш, ходит смерть вокруг, а потом раз – и нет тебя.

– Раз – и нет тебя, – кивнул Рэй.

– Ай, о чем уже тут говорить! Бог дал – Бог взял, – насупился Лесник и наполнил свою рюмку. – Будешь еще?

– Не откажусь.

– О, вот это нормальный человек! Узнаю старого друга! – Старик выпил, запрокинув голову, и занюхал рукавом. – Ух! Обожаю!

– Пап, ты не пил бы, – вклинился Кирилл.

– Да мы немножко, Кирюх, не переживай.

– А Оля все еще?..

– Винит тебя за ту историю с Толькой?

– А ты не винишь разве?

– Она моя дочь, ты мой друг, я тебя еще малолетним дураком помню. Ее жизнь – это ее жизнь, а моя жизнь – это моя жизнь. Логично? Логично! Мне плевать на разборки ваши. Они на вашей же совести. А она? Подостыла, наверное, не поднимает уже эту тему вообще.

– Ясно. Спасибо, – нахмурился Рэй.

– Дядь Андрей, – позвал вдруг Кирилл.

– Ау?

– Если бы вы знали, что Бог существует на самом деле, то чего бы вы попросили?

– Странный у тебя вопрос, Кирюх, очень странный. Но, раз хочешь, то получай ответ. Прощения у всех, у кого не успел попросить, – сбивчиво ответил искатель. – Возможность переиграть некоторые этапы своей жизни, чтобы не нагромоздить ошибок. Правда, ошибки ведь и делают нас теми, кто мы есть?

– Не знаю. А комната, где исполняются желания, – это не миф? Если нет, то я бы все отдал за то, чтобы мама вернулась домой.

– Кирилл! – выкрикнул Лесник. – Я что просил?!

– Прости, пап.

– То-то же.

– Я ее не находил, – сказал мальчику Андрей. – Но не думаю, что она существует. Счастье для всех даром – это утопия. Да и переписать реальность ведь попросту невозможно…

– Андрей! – уже Лесник. – Не за моим столом, пожалуйста.

– Виноват.

Выключив газ, Кирилл взялся за черпак и наполнил тарелки дымящимся супом. Надел связанные мамой поварские перчатки и отнес тарелки на стол. Мясо и грибы подал отдельно.

– Приятного аппетита, – произнес мальчик, когда уселся на свое место.

Сложно описать эмоции, что охватили подростка в тот момент, когда он сел рядом с Андреем. Кирилл завидовал бесстрашному искателю, про которого слышал много невероятных историй, еще тогда, в первые годы, когда не было никаких «Анархистов», когда просто два закадычных друга – Рэй и Рахман – перевернули всю Зону вверх дном. Он и сам называл Рэя «нашим Рэдриком Шухартом», беседуя о нем с немногочисленными друзьями. И сам же приписывал Рэю героические подвиги, делая из него стереотипного героя, коим никто из искателей никогда не был.

– А вы потом туда идете? – неожиданно для самого себя спросил Кирилл.

– Нет. Я завязал, – прожевав мясо, ответил Рэй. – Хватит с меня «романтики».

– Жалко. Вы были лучшим из сталкеров.

– Спасибо, приятель, но ты обо мне слишком хорошего мнения. Были люди и лучше. И отважнее. Тот же Лис, как пример. Царствие ему небесное.

– Лис был отважным, но глупым. И потому умер.

– Может, потому и умер. А может, не потому. Я не знаю, что сказать.

– А как вам хавчик?

– Вкусно, реально вкусно, Кирилл.

– Пасиб.

Дальнейшее застолье протекало по стандартному сценарию: много раз, придумывая очередные тосты, опустошали хрустальные рюмки. Затем Кирилл благоразумно спрятал бутылку подальше, невзирая на протесты отца. Доели суп, доели мясо, доели грибочки и разошлись по спальням, напоследок еще раз поблагодарив юного повара. Лесник выделил для Андрея маленькую комнатку с бедным убранством на втором этаже.

Два матраса с чистым постельным бельем лежали по обе стороны комнаты у голых стен. Андрей, не раздеваясь, рухнул на матрас, накрылся наволочкой.