Евгений Гуляковский - Сила Прометея

Вопли и редкие хлопки выстрелов еще доносились снизу, оттуда, где стояли оставленные с небольшим охранением обозы его разбитой армии.

Глеб постарался хотя бы чуть приподняться, чтобы рассмотреть, что происходит у подножия горы, но это ему не удалось. Его хваленых сил, позволявших раньше легко останавливать на скаку лошадь, теперь не хватало даже не то, чтобы отбросить эти чертовы камни.

Наверно, в том, что это обстоятельство совершенно его не взволновало, виновата была контузия или рана. Хотя рана вряд ли у него имелась, он не чувствовал никакой боли и даже тревоги от своего неестественного положения не испытывал.

Волна странного оцепенения и равнодушия ко всему окружающему властно придавила его к земле, и лишь одна мысль, словно надоедливая заноза, засевшая где-то на втором уровне сознания, свербела в мозгу: «Ты должен извлечь меч наружу и помочь тем, кто еще уцелел, тем, кто еще сражается у подножия горы!» Но вот только ничего из этого благого намерения не получалось. Что-то ему сильно мешало, какое-то постороннее влияние, вовсе не похожее на давление наваленной на него породы.

Наконец, превозмогая боль, Танаеву удалось повернуть голову в сторону вершины, откуда до него доносились непонятные шорохи и странные звуки, похожие на завывание большой кошки.

Совсем рядом, в паре шагов от него, сидел на корточках синий демон и с интересом наблюдал за Танаевым.

Еще во время посещения нижнего мира Танаев усвоил, что демоны делятся на два основных класса. Первыми среди них, разумеется, считались огненные демоны, но сразу вслед за ними шли вот эти — синие. Температура их тела приближалась к ста восьмидесяти градусам ниже нуля. Дышали они парами азота. То есть вдыхать-то они могли обычный воздух, но, побывав в их нутре, тот полностью освобождался от кислорода и каким-то непонятным образом сжимался до жидкого состояния. Выдох синего демона нес в себе гибель для любых теплокровных существ, осмелившихся приблизиться к этому созданию ближе, чем на десять метров.

И хотя демон находился от Танаева значительно ближе, он, по-видимому, не собирался немедленно с ним покончить. Во всяком случае, каждый раз во время выдоха он приподнимал свою огромную, словно у вола, морду и, сложив толстые губы в трубку, выдыхал пары азота вверх, стараясь не задеть струей ледяного газа лицо человека, который внимательно его изучал и не выказывал никакого страха.

— Чего тебе надо? — спросил Танаев, собравший наконец силы, достаточные для произнесения этой фразы.

— То, что мне надо, лежит передо мной! — просвистел демон утробным свистом, непохожим на человеческий голос. — Сижу, смотрю и не могу понять… — Просвистев эту фразу, демон надолго замолчал, так что Танаеву самому пришлось продолжать этот совсем не безынтересный для него разговор.

— Чего же ты не можешь понять? — задавая вопрос, Танаев ни на секунду не прекращал попыток нащупать под слоем породы рукоятку меча, но пока

что успеха в этом его действии что-то не наблюдалось.

— Не могу понять, как такая козявка, я имею в виду тебя, умудрилась причинить столько неприятностей моему господину!

Это наглое замечание заставило Танаева удвоить усилия, и постепенно ему удалось вернуть мышцам относительную подвижность, тем более что он начал понимать — его паралич вызван вовсе не контузией, а стараниями этого разговорчивого демона, пытающегося полностью подавить его психику. Но как только Танаеву стало ясно, что причина его слабости кроется не в физических повреждениях тела, он стал бороться с ней совершенно другими методами и вскоре преуспел в этом.

Подчиняясь его тренированной воле, кровь быстрее заструилась в жилах, и мышцы рук закололо так, словно они начали оттаивать после сильного мороза.

Кончиками пальцев правой руки, которым ему удалось вернуть чувствительность, он наконец нащупал рукоятку меча. Очень ему не хотелось вновь к ней прикасаться, но выхода не было, и Глеб попросил своего ангела-хранителя, которым, не без некоторого основания, считал самого Прометея, дать ему силы хотя бы еще на один-единственный удар.

То ли его просьба была услышана, то ли он сам, своими героическими усилиями справился с наведенным демоном параличом, но только Танаев в конце концов крепко сжал рукоятку меча, сумев при этом преодолеть волну дикой боли, и продолжал ее терпеть, не извлекая меч из-под закрывавшей его породы. Он выжидал удобный момент и понимал, что у него будет одна-единственная попытка.

Самым трудным в этой ситуации было сохранить внешнюю невозмутимость и не позволить демону догадаться о том сюрпризе, который он ему готовил. Демон между тем вновь заговорил, поглядывая на Танаева с голодным вожделением:

— Не знаю, человече, что мне с тобой делать! С чего начинать.

— А в чем проблема? — поинтересовался Танаев совершенно равнодушным тоном, словно речь шла о ком-то постороннем.

— Господин приказал доставить ему твою голову в целости и сохранности, а о теле речи не было. Значит, я могу его использовать по своему усмотрению, да вот не знаю, как тебя глотать, чтобы не повредить головы!

— У нас есть такая присказка: «Чтобы ни один волос не упал с головы!» Улавливаешь суть? Если тебе было приказано доставить голову — это означает, что ты должен доставить всего меня в целости и сохранности!

— Это еще почему? — удивился демон, уже успевший представить себе в деталях предстоящее пиршество.

— Потому, что у вас считают людей не по штукам, а по головам, как скот. Никто не скажет: «шесть штук свиней», к примеру, скажут: «шесть голов свиней», ну, а если речь идет об одной голове, то так и говорят: «Доставить мне голову этого человека, да так, чтобы ни один волос с нее не упал!» Усекаешь разницу? Сам посуди, зачем твоему господину моя мертвая голова?

— Про волосы он ничего не говорил, а зачем ему понадобилась твоя голова, это ты у него спросишь!

— Как же я спрошу, если ты собираешься перекусить мне горло? Мертвые головы не разговаривают даже у вас!

— У нас все что угодно разговаривает, если это понадобится господину!

Этот спор продолжался так долго лишь потому, что Танаев давно уже понял — без посторонней помощи ему не освободить руку с мечом. Причина крылась в огромном валуне, откатившемся под воздействием взрывной волны в его сторону и оказавшемся теперь прямо над ним. Если бы не толстый слой породы, покрывшей тело Танаева после взрыва, этот камень наверняка переломал бы ему все кости, а так он только лишил его возможности двигаться, что, впрочем, мало меняло в ситуации, судя по намерениям нависавшего над Глебом чудовища.

— Хорошо, — сказал он демону, — начинай меня жрать, только лучше с ног!

— Почему? — поинтересовался демон с невинным выражением на морде, словно речь шла о том, с какой стороны очистить испеченную на костре картофелину.