Степан Кирнос - Падение ангелов

Данте открыл прицельный огонь — пронзительная очередь прорезала баррикаду и пробила доспех спартанца, окропив дерево кровью. Лучи энергии следом «засветили» вражеские позиции и несколько тел упали на диваны.

— За независимость! — раздался клич, и сепаратисты открыли огонь из автоматов, засыпав всё тучей пуль — солдаты в сине-серой форме и красно-белой одежде попытались отбросить имперцев, но не смогли, хоть их пули и оказались смертельными для пару воинов, что остались на мраморной поверхности.

На лестницу всё больше и больше выходило солдат Империи, которые слаженным огнём заставили врага прижаться к полу. Кто-то попытался швырнуть гранату, но солдаты расстреляли его, и она упала рядом со своими. Раздался небольшой взрыв и баррикады разлетелись небольшими щепками и кусками ткани, оставаясь в основном целыми.

— Вперёд! — приказал капитан и отряд ринулся на укрепления врага, взбираясь по высокой лестнице и стуча ботинками по мрамору.

Данте тоже рвётся вперёд. Усталость в теле, утомление даёт знать и ему становится всё тяжелее перебирать ногами по ступеням, но что-то изнутри его подгоняет. Он рвётся вперёд, как острие клинка, всё глубже проникая в тело обороны сепаратистов. Взойдя на самую вершину лестницы и пройдя за самодельные баррикадами, переступая через тела он снова оказался перед дверью, которая ведёт в длинный коридор.

— Данте! Звезда 2–5, приём! — раздалось в приёмнике.

— Да, на связи.

— Говорит полковник Гонсалес. Вы должны как можно скорее захватить вражеское командование и принудить их к прекращению боевых действий. Как мне доложили из Рима, противник уже предположительно сбил два наших транспортника, которые несколькими часами ранее вылетели из Писсии. По крайней мере они не долетели до места назначения. Конец связи.

Данте, как только были произнесены слова полковника, не смог и шага сделать — информация его просто шокировала, каждую мышцу словно парализовало, его броня стала будто бы покрытием для манекена. В сознании как будто взорвалась граната — все мысли в сумасшедшем вихре спутались, и он не может даже родить здравую идею, вместо этого его накрыло чувство, словно его ударили тяжёлым поленом. Всё же, сжав волю в кулак, он делает неуверенный шаг вперёд и колено его словно ломается, и офицер падает на него, отчаянно цепляясь за винтовку, как за трость, до боли впившись в металл оружия.

— Капитану плохо, поднять его! — закричал кто-то. — Что с ним!?

Данте ощутил, как его схватили чьи-то руки, как ставят на ноги его полуживое тело, но всё это происходит для него как-то отдалённо и потеряно. Он не может поверить известиям полковника, его разум вопит в неверии и отрицании, психика готова надломиться и Данте рад бы броситься в забвение сумасшествия, лишь бы не чувствовать, забыться в себе и не терпеть ударов рока.

— Там… там была… моя… моя дочь, — слабый шёпот нисходит с губ капитана и все смотрят в его линзы, за которыми горячие слёзы расчертили щёки.

Данте почувствовал, как его грудь затопил первобытный гнев, в нём будто бы родилась сверхновая ярости которую он не в силах подавить. Все мышцы разом напряглись, когда ему полегчало, в ладонях ощутился зуд, жар и холод его объяли одновременно. Сердце забилось дикой птицей, его дух стал пламенеть неутолимой жаждой разрушения и смерти.

Он не стал сдерживать себя, воля, разум теперь полностью овладены одной мыслью, одним желанием, исполнением которого он возжелал хоть как-то принести себе облегчение и только принятые успокоительные держат чуждый разум за стенками ментальной защиты.

— Начинаем нашу атаку! — прокричал Данте и рванул в коридор. — Вмажем их в пол!

Широкий коридор, отделанный чёрными плитами наполнился пылью и дымом, которые не стали помехой для капитана. Сам воздух потянул смрадом горящей ткани и горелых проводов — всюду по этажам начались пожары от боестолкновений и артиллерийских обстрелов. По низу стелется плотный дым, который идёт из глубины дворца, ставший вестником пожаров, которые охватили многие этажи.

— Впереди перекрёсток коридоров! — доложил какой-то боец, но Данте его не слушает.

Капитан поднял руку, облачённую в чёрную перчатку и шедшие за ним солдаты встали как вкопанные. По дворцу прокатилась дрожь стен, за которыми просторные залы, кабинеты и галереи, когда стены сокрушили снаряды. Отряд смекнул, что эта работает флотская артиллерия, подавляя вражеские контркорабельные батареи. На чёрную форму что-то осыпалась, сделав её слегка припорошенной, а воздухе повис лёгкий покров пылевого тумана.

— Контакт, — тихо сказал капитан, когда кто-то мелькнул в облаке пыли. — По другую сторону перекрёстка. Наступаем.

Отряд медленно стал расходиться в небольшие шеренги, методично рассредоточиваясь по всему коридору. Они приготовились открыть внезапный огонь и уставили оружие в сторону предполагаемого врага.

Из дыма возникли силуэты врагов, а затем явились и сами они — чёрные фигуры, в крепких доспехах, за которыми развиваются накидки. Отряд Чёрных Судей идёт опрометчивой колонной. Данте видит в них отражение «братьев-Палачей», которые бронёй и тактикой чем-то проходили некогда на них.

— Сесть, — приказал шёпотом Данте, давая дыму скрыть их присутствие.

Воины смогли поближе разглядеть врага и ужаснулись от увиденного. Их броня измарана засохшем багрянцем, выведенным в рисунки каких-то букв, начерченных в порыве безумия. У кого-то на бедре покачиваются привязанные за нити конечности животных, наплечники некоторых украшены черепами собак, кошек, свиней и баранов.

В противнике капитан увидел то, какими могли бы стать Палачи, если бы встали на сторону Фемистокла, увидел их извращённую сущность, которую взрастил предатель. Отбросив всякие мысли в сторону, он, повинуясь огню в душе, отдал приказ:

— Огонь!

Врага встретил ураганный поток лазера, автоматных пуль и гранат, ударивший дыханием самой смерти. Первые двое «Судей» со множественными пробитиями в броне упали на пол, остальные начали отстреливаться. Капитан выстрелил и снёс предплечье разрывной очередью «Судье» и следующим выстрелом свалил его на пол. Враг залаял огнём в сторону имперцев понеслись массивные снаряды, разрывающие бронежилеты и пробиваясь под одежду. Солдаты Рейха стали падать один за другим, а серый коридор постепенно окрашивался в красный. Но это было напрасным — практически всё отделение врага умерло, осталось только два человека, которые ведут беспорядочный огонь из глубины «тоннеля».

— Подавить, скорее! — рычит Данте, меняя магазин.

Внезапно, что-то мигнуло во мраке коридоров и появились размытые пятна, всё стремительнее приближающиеся к ним. Двое бойцов прорвались через энергетическое заграждение и ворвались в ряды имперцев. Это тоже «Судьи», только на них навешано больше листов брони и металла, а в пальцах, обитых сталью, сжаты древки молотов. По ним забарабанили заряды, осветив их сверкающей аурой вспышек искр, а лазер безрезультатно выжигает неглубокие дыры.