Джо Аберкромби - Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны

— Или же?

— Мы можем заставить вашу кровь снова затечь. Существуют разные способы.

Язык лип к небу, когда Скара проговорила:

— При этом тоже возможны осложнения?

— Возможны. — Мать Ауд невозмутимо глядела в ответ. — Но их я расцениваю как меньшие.

Скара приложила ладонь к животу. Никаких изменений не ощущалось. С тошнотой все, как обычно. Не было и намека, будто внутри что-то растет. Скара представила, как это уйдет из нее, — и мысль не принесла ничего, кроме облегчения. С оттенком недомогания — вины за то, что больше она ничего не почувствовала.

Но она уже пообвыклась откладывать в сторону сожаления. И она прошептала:

— Я хочу это убрать.

Мать Ауд осторожно взяла ее за руки.

— Когда доберемся до Тровенланда, я все приготовлю. Больше не уделяйте этому мыслей. Вы и так несете свою непомерно тяжкую ношу. А эту — понесу я.

Скара еле смогла остановить слезы. Угрозы, и лютую ярость, и саму Смерть она встречала с сухими глазами, но от капельки доброты захотелось рыдать.

— Спасибо, — только и шепнула.

— Душещипательная картина!

Мать Ауд быстро вскочила на ноги, обернулась — и на дорожку их садика ступил праотец Ярви.

Он носил все тот же линялый плащ. Тот же потертый меч. Посох эльфийского металла по-прежнему с ним, хотя и исполнял совсем другую роль, с тех пор как им был убит Яркий Йиллинг. Только на шее висела цепочка праматери Вексен, и на ней уже шелестели бумагой собственные его записи. И переменилось лицо. Жестокий блеск в его глазах прежде Скара не замечала. Наверно, он вынужден был надеть маску суровости, после того как переехал в башню Общины. А может быть, коль в ней отпала нужда, позволил себе скинуть маску добродушия.

Когда мы низлагаем нечто нам ненавистное, но не сносим до основания и не начинаем свое с нуля, то часто оказываемся на его прежнем месте.

— Даже кремень с давними сколами в моей груди потеплел от подобной близости между владыкой и служителем. — И Ярви изобразил улыбку, в которой напрочь отсутствовало тепло. — Вы, королева Скара, женщина, которая вдохновляет на преданность.

— Волшебства тут нет. — Она и сама поднялась, аккуратно разгладила платье. Аккуратно разгладила и лицо, чтоб по нему ничего нельзя было прочесть, — как наставляла ее мать Кире. Предчувствовалось, что в следующую пару минут ей понадобятся все уроки матери Кире без остатка. — Стараюсь относиться к людям так, как хотелось бы, чтобы они относились ко мне. Владыка не обязан быть исключительно жестоким, праотец Ярви. В нем должно присутствовать и великодушие. Должно найтись место и милосердию.

Первый из служителей заулыбался над такой ребячьей наивностью.

— Прекрасные чувства, о государыня! Скоро, я знаю, вы уплываете в Тровенланд. Но сперва мне бы хотелось переговорить с вами.

— Пожелать доброй погоды и попутного ветра, о достопочтеннейший праотец Ярви? — Мать Ауд сложила руки на груди и встала перед ним. — Или о делах государственных?

— О делах, обсуждаемых лично, — сказал он. — Оставьте нас.

Служительница вопросительно зыркнула исподлобья, но Скара подтвердила едва заметным кивком. Есть вещи, которые полагается встречать в одиночку.

— Я буду тут, за дверью, — сказала мать Ауд, входя в дом. — Вдруг я вам понадоблюсь …

— Не понадобитесь! — Взгляд бледных глаз первого из служителей остановился на Скаре. Холодный, как свежий снег. Взгляд того, кто знает о своей победе еще до начала игры. — Расскажите, как вы отравили Гром-гиль-Горма?

Брови Скары взлетели.

— Я? С чего бы? По эту сторону Последней двери он был мне куда полезней. Это вы выгадали от его смерти больше всех.

— Не всякий заговор — моих рук дело. Но, признаюсь, кости выпали для меня удачно.

— Везунчик опасней хитреца. Так говорят, праотец Ярви?

— А значит, трепещите, когда перед вами тот и тот сразу! — Снова его улыбка, но на сей раз нечто плотоядное в ней заставило вздыбиться волоски на загривке. — Действительно, с последних наших с вами договоренностей у курганов на Мысе Бейла поменялось многое. Стало… проще . Не нужно рассусоливать о союзах, уступках и голосах.

Ты одолеешь страх, лишь выйдя ему навстречу, спрячешься от него, и он одолеет тебя, говаривал дед. Скара попробовала подтянуться, смотреться величественно, как он сам, идя навстречу Смерти.

— Атиль и Горм ушли за Последнюю дверь, — молвила она. — Остался один голос, и он…

— Мой! — гаркнул Ярви, распахивая глаза. — Не могу выразить словами, какое наслаждение беседовать без обиняков с тем, кто зрит в корень вопроса. Поэтому не стану оскорблять вас расплывчатыми фразами. Вы выходите замуж за короля Друина.

Скара приготовилась, почитай, ко всему, но в ответ на это даже «ах» застряло в горле.

— Королю Друину только три.

— Значит, он окажется куда менее требовательным супругом, нежели Крушитель Мечей. Мир изменился, королева. И, как мне кажется, от Тровенланда… — Ярви поднял усохшую руку и повращал в воздухе кистью. — Сейчас никакой пользы. — Раздался звонкий треск — служитель каким-то образом умудрился щелкнуть огрызком единственного пальца. — Отныне ему надлежит сделаться частью Гетланда, и, сдается, ключ от казны разумнее и дальше носить моей матери.

— А мне? — Скара едва сохраняла голос ровным, сердцебиение нарастало и нарастало.

— А вы, государыня, что б ни носили, будете выглядеть первой красавицей. — И праотец Ярви повернулся к двери.

— Нет. — Она поверить не могла, как определенно и окончательно прозвучало это слово. На нее снизошло странное спокойствие. Вероятно, его-то и ощущал Бейл Строитель перед сражением. Пускай она не воитель, но это — ее поле боя, и она готова к войне.

— Нет? — Ярви опять повернулся к ней, его улыбка подвыцвела. — Я пришел объявить вам, как будет, а не спрашивать вашего мнения. Или я переоценил вашу…

— Нет, — снова сказала она. Слова станут ее верным оружием. — Мой отец погиб за Тровенланд. Мой дед погиб за Тровенланд. Я все отдала ради того, чтобы драться за Тровенланд. Пока я жива, я не увижу, как его раздирают на части, как стая волков мертвую тушу.

Первый из служителей шагнул к ней, худощавое его лицо стянуло злобой.

— Не вздумай передо мной выступать, беспризорная блевалка! — зарычал он и сухой рукой тыкнул ей в грудь. — Ты и понятия не имеешь, чем я пожертвовал, через какие страдания я прошел! Тебе и во сне не приснится, какой огонь меня закалил! У тебя нет ни золота, ни людей, ни мечей…

— Звон мечей — всего лишь полвойны. — Мать Кире всегда повторяла, что от улыбки с нее не убудет , — поэтому Скара сладко раздвинула губы и протянула сложенную в пальцах полоску бумаги, которую прятала за спиной.

— Подарок для вас, праотец Ярви, — молвила она. — От Яркого Йиллинга.