Артём Мичурин - Еда и патроны. Прежде, чем умереть

Этот двухместный багги верой и правдой служил капитану для передвижения по вверенному объекту. Рамный кузов, сваренный из стального профиля и труб, нёс пятидесятисильный двигатель, приводящий в движение четыре колеса, обутых в шины низкого давления. Не самый быстрый агрегат, но для бездорожья — самое то. Жаль только, что кабина была открыта всем ветрам, и дабы не покрыться инеем, пришлось напялить слесарные очки и затянуть капюшон по самые брови. В багажнике, притороченная ремнями, бултыхала бензином пара сорокалитровых канистр, и трясся под крепёжной сетью наш скарб.

Ольгину кобылу пришлось оставить «на передержку». Конечно, возвращаться за ней мы не собирались, как и возвращать багги, но я пообещал всё это, чтобы капитану было чуточку комфортнее в шкуре лоха. Он выписал нам пропуск и даже попытался сказать напутственное слово, что-то про осторожность и, кажется... Про брезент? Не уверен. Я захлопнул дверь раньше, чем капитан закончил.

Без проблем миновав два блокпоста, мы оставили позади ГЭС и, на каждой из множества колдобин благодаря пухлые шины, вскоре докатились до уродливого куска бетона с буквами «ОЛЬ Т И», что прозрачно намекало на пересечение границы города. Впрочем, сам Тольятти не спешил раскрываться перед нами во всей красе. Справа виднелись какие-то редкие задания на берегу, слева — пустырь и руины громадного элеватора за ним, и только потом по правую руку возникли бетонные коробки многоэтажек.

— Не так я себе представлял колыбель автопрома, — одолели меня грустные мысли о Родине.

— Сам город западнее, это окраина, — пояснила Ольга, сверившись с картой, и замерла, наблюдая за разворачивающейся перед нами картиной поистине апокалиптических масштабов.

Громадная эстакада выросла посреди дороги, как хребет библейского чудовища посреди океана, и я поблагодарил Легион за свою отменную реакцию, успев свернуть влево. Железобетонный монстр тянулся на сотни метров вперёд. Местами его перебитый временем хребет провисал каменными глыбами на пучках ржавой арматуры, но вновь вздымался над землёй и продолжал сопровождать нас на этом скорбном пути сквозь мёртвый город, пока...

— Дерьмо, — сбавил я газ, издали заметив неладное.

— Засада? — поднесла Ольга левой рукой бинокль к глазам, правой уже достав СКС из-за сиденья.

— Я очень удивлюсь, если нет.

Впереди, метрах в ста, посреди дороги лежала куча бетонного лома, всем своим видом кричащая о рукотворном происхождении.

— Что за дебилы? — опустила Ольга бинокль. — Это слишком очевидно.

— А съехать с трассы всё равно придётся. У нас не бензовоз с отвалом. Сука!

Я крутанул баранку, и наш багги, шурша пухлыми шинами, покалит под эстакаду, туда, где виднелся съезд в застроенный многоэтажками район.

— Кто это может быть? — поинтересовалась Ольга, чем немало меня удивила.

— А ты не навела справки?

— А ты?

— У меня — блядь! — амнезия, если не заметила. Видишь? — указал я для пущей убедительности на перебинтованную башку.

— Держи руль двумя руками, и газ в пол. Мы здесь, как на ладони.

— Заткнись и следи за окнами.

Из-за обломков эстакады и зарослей ехать пришлось дворами — там ещё хоть немного сохранялась видимость дороги. Панельные девятиэтажки торчали по обе стороны, глазея на нас чёрными дырами оконных проёмов. Та длиннющая коробка, что слева, была буквально в трёх метрах, и проскочить её наскоро не выходило — надо было то и дело маневрировать, чтобы разминуться с упавшими деревьями, гнилыми остовами машин и прочим говном, затрудняющим и без того непростую дорожную обстановку. А глаза так и липли к этому дырявому человейнику. Я макушкой чуял, что там далеко не так пусто, как может показаться.

— Крыша! — гаркнула вдруг Ольга. — Назад!!!

Признаюсь честно, я хреновый водитель. Все эти рычаги с педалями меня ненавидят и стараются поднасрать при любой возможности, делая совсем не то, чего я от них хочу. Но в ту секунду я будто слился с машиной воедино. Тормоз, сцепление, передача, газ! Клянусь, никогда ещё мои конечности не знали столь безупречной координации движений. Багги взвизгнул и дёрнулся назад. Он успел прокатиться метра два, не больше, когда возле передка с жутким грохотом приземлился здоровенный мусорный бак, а чуть дальше ухнул о землю кусок бетона. Бурое облако ржавчины поглотило наш чудом уцелевший драндулет, на языке возник вкус железа, а в ушах запульсировала стремительно насыщающаяся адреналином кровь.

— Держись! — бросил я Ольге, старающейся разглядеть что-то наверху, и, обняв спинку кресла, вжал педаль газа так, что она едва днище не продавила.

Багги вырвался из бурой мглы и задним ходом завилял к ближайшему подъезду. Небольшая площадка дала возможность развернуться. Тормоз, сцепление, передача, газ! Сцепление, передача, газ! Сцепление, передача, газ! О-хо-хо! Я выжимал из этого ведра с болтами всё до последней капли. Даже сыплющиеся сверху камни не могли отвлечь меня от дороги, если так можно назвать промежутки между деревьями, едва-едва пропускающие нашего железного товарища, обдирающего колёсами кору со стволов.

— Впереди! — заорала Ольга, не успев сменить цель.

Но я видел, я всё видел задолго до неё.

Долговязая мразь в лохмотьях притаилась слева за деревом, держа наготове длинную херовину, похожую на багор, а потом выскочила с явным намерением продырявить одного из нас.

Я крутанул руль вправо, и пошедший юзом багги принял гарпунёра на борт. Орудие смертоубийства лязгнуло по трубам каркаса и улетело прочь, а сам злоумышленник воспользовался шансом испытать свой скелет на стойкость к экстремальным нагрузкам. Испытания прошли неудачно. Подвернувшееся по пути дерево сыграло в ладушки с нашим багги, а оказавшийся промеж них гарпунёр, весело хрустнув, забрызгал мне рожу содержимым треснувшего черепа.

— Бля... — смахнул я прилипший к щеке глаз.

— Сворачивай-сворачивай! — пихнула Ольга меня в плечо, видя впереди группу из трёх недружелюбно настроенных особей, двое из которых готовились атаковать нас врукопашную, а один раскручивал над головой пращу.

— Не ори под руку! — схватил я «Бизон» и дал длинную очередь, даже не рассчитывая в кого-то попасть при такой тряске, но это сработало.

Вооружённые заострёнными дрынами ублюдки метнулись в сторону, но стоящий чуть поодаль стрелок успел завершить своё подлое дело. Метко пущенный камень угодил Ольге в бровь. Подворот низко натянутой вязаной шапки немного смягчил удар, иначе рядом со мной треснул бы уже второй за пять секунд череп, а хорошего должно быть в меру.

— Тварь! — согнулась Ольга, опустив контуженную голову к коленям. — Дави их!

— Так точно!

Я вырулил на подходящую траекторию и пустил наш четырёхколёсный снаряд прямиком в растерявшихся пикинёров. Первый получил бампером по жопе, после чего скрылся под днищем и, видно, зацепившись за что-то, принялся наносить алую дорожную разметку, перетираемый камнями и обломками асфальта. Второй оказался сноровистее — подскочил и, шарахнувшись на передок багги, вцепился в каркас. Чумазая, перекошенная от страха и злобы харя уставилась на меня выкатившимися зенками и заверещала, как недобитая свинья, пока выстрел из СКС не пустил её на кружева. По сложившейся традиции обдав меня на прощание жизненными соками, обезглавленный труп сполз с передка и составил компанию своему коллеге под днищем.