Александр Уваров - Повстанец [СИ]

Он больше не слышал!

Нурис поглядел на беженцев и понял, отчего же так стало непривычно спокойно.

Люди, проходившие мимо него, двигавшиеся к быстро мелеющему озеру, были молчаливы и состредоточенны.

Даже у детей, даже у самых маленьких детей лица были по-взрослому серьёзны и — хмуры.

Лица людей были тёмно-серыми от пыли, и потому казались теперь Нурису мрачными.

«Не до криков…»

Нурис обогнал колонну и первый кинулся к едва обнажившимся от ушедшей воды, чёрным и скользким, будто покрытым прозрачной члизью камням.

— Проход! — крикнул Нурис и показал рукой на едва выступающую над водой рыже-серую дугу каменной арки.

Проход всё больше и больше выступал из воды, и уровень её, доходившей бредущему по озеру Нуриса до груди, опустился до пояса.

Нурис отошёл в сторону и крикнул:

— С детьми — вперёд! Быстрее!

Он и сам не заметил, как подошёл слишком близком к водопаду — и, поскользнувшись, едва не попал под его ледяные струи.

«Если вода затопит нижние горизонты — этот проклятый водопал снова наполнит озеро», — подумал Нурис.

— Нейрат! Глейв! — позвал Нурис. — Сюда! Ведите людей по проходу. Мы с Боггером — замыкающие!

Нурис подошёл ближе к берегу и, протянув руки, стал подхватывать спускающихся к озеру людей.

Пробежавши мимо Глейв хлопнул его по плечу и подмигнул.

«Уходим, уходим…» — прошептал Нурис.

Только сейчас он начинал чувствовать невероятную усталость и опустошённость, и ещё — холод. Сводящий мышцы холод.

Ноги его задрожали, ослабели, стали подгибаться, и движения становились отрывистыми, неровными, отрывистыми, рваными.

Когда Нурис едва не уронил в воду поданного ему матерью ребёнка, то понял, что ему надо выбираться наверх.

И постоять хоть немного на берегу, с химической грелкой на животе.

«Иначе отключусь…»

— Дейвер, подстрахуй гражданских на спуске! — крикнул Нурис одному из бойцов.

И почувствовал, что на каждом проговариваемом, на каждом выдыхаемом звуке — губы трясутся и прыгают.

И никак нельзя унять эту дрожь.

Дейвер подошёл к нему, что — то сказал в ответ.

Не слушая, точнее — не слыша, Нурис кивнул.

И, цепляясь посиневшими пальцами за камни, стал выбираться — выше, подальше от ледяной воды.

Нурис почти ползком выбрался на берег и замер, полусидя у камня.

Он смотрел на ноги проходивших мимо него людей.

Видел только ноги, ботинки, сапоги, туфли…

«Туфли… Какая глупость — под землёй в туфлях ходить!»

…и внезапно — глаза.

Он увидел чьи-то глаза, прямо напротив своих глаз.

Неллия стояла рядом с ним и смотрела на него с необычной для ребёнка, почти что взрослой жалостью.

— Там вода? — спросила она.

И добавила:

— Очень холодная?

— Очень, — согласился Нурис.

И закашлял.

— Неллия! — позвала девочку мать. — Пошли быстрее! А то опять потеряешься!

Девочка вздохнула и приложила ладонь ко лбу Нуриса.

— Жар, — уверенно сказала она.

И, показав на озеро, снова спросила:

— Там плыть не надо? Я не умею!

Нурис отрицательно помотал головой.

— Иди к маме, — попросил он девочку. — Я пока тут…

И он, откинув голову, прислонился спиной к камню.

«Вспомнить бы, у кого тут грелка была…»

Нурис закрыл глаза. Кажется, на какое-то время сон сморил его — под мерный шелест подошв и плеск воды.

Кто-то осторожно потряс его за плечо.

— Командир!

Нурис с трудом открыл клейкие веки.

— Командир, — шёпотом повторил склонившийся над ним Боггер. — Из гражданских человек десять осталось. Шесть взрослых и четверо детей. А из бойцов — только мы с тобой, и ещё мужик этот, шахтёр. Он последним хочет уходить, ну и я не возражаю. Думаю, и ты не будешь против.

— Хорошо, — ответил Нурис.

— Не очень, — сказал Боггер и ещё больше понизил голос.

— Мужик этот, шахтёр который… Ему, конечно, в темноте виднее…

— Что? — с раздраженем спросил Нурис. — Не тяни!

— Говорит…

Боггер откашлялся.

— Говорит, что течение воды замедляется. Похоже, скоро она все проходы и пустоты внизу затопит. Тогда озеро начнёт заполняться. То есть, в любой момент…

Нурис быстро вскочил и, оттолкнув Боггера, кинулся в берегу.

Паук, быстро перебирая стальными лапами, перемещался по подземному проходу, перебегая от стены к стене.

Пули, попадая в его бронированный корпус, высекали снопы ярких искр, но не могли остановить или повредить эту совершенную боевую машину.

Паук непрерывно поливал очередями все подходы к бетонной площадке, тяжёлые пули разносили в пыль камни и складки скальной породы, за которыми пытались укрыться от робота повстанцы.

— Мы долго так не протянем! — крикнул Тейкон, меняя обойму винтовки. — Время теряем! Скоро сюда и каратели нагрянут — тогда точно крышка!

— Он, гад, под скалу не идёт! — крикнул в ответ Касси.

Подробней он объяснять не стал (проклятый паук наверняка прослушивает их разговоры направленными микрофонами, да и без того он, похоже, если не понял до конца план повстанцев, но уж точно предвидел и такой способ его уничтожения, и оттого старался не подходить к каменным карнизам и выступам скал).

— Тейкон! — крикнул Глак, переползая ближе к площадке. — Попробуй по глазам это твари дать! Может, пробьёшь…

— Да у него же!.. — начал было Тейкон.

Но в этот момент откуда-то издали донёсся гулкий, прорвавшийся сквозь толщу плотной породы звук мощного взрыва, стены шахты заходили ходнуом. обрушивая песок, облмки скал и камни на головы повстанцев, грифельно-серая мгла накрыла на время подземелье.

Касси показалось, что он ослеп и оглох — таким непроглядным стал мрак.

И звуки, даже самые сильные, резкие, грохочущие — звуки выстрелов, смолкли, исчезли, словно и они вместе со светом утонули в пыльной тьме.

Первое, что он услышал — был голос Эйни.

— Ребята! — звала она. — Вы где? Что случилось? Что взорвалось? Я вас не вижу! Да откликнитесь вы!

Касси протёр глаза, осторожно приподнялся, вусунув голову из-за камня.

Справа от него загорелся мигающий, слаюый свет.

Глак, встав в полный рост, тряс мигающую бледным желтоватым светом осветительную трубку и отплёвывался от забившегося в рот песка.

— Глак! — попытался крикнуть ему Касси, но крика получился невнятный хрип.

— Глак! — громче повторил Касси, откашлявшись. — Ты с ума сошёл? Что ты вылез? Под пули захотел?

Глак отрицательно помотал головой и, повернувшись к Эйни, сказал:

— Ну всё, сударыня, хватит прятаться. Кажется, насекомому крышка без нашей помощи?

Эйни несмело, всё ещё инстинктивно пригибая голову, вышла из укрытия (глубокой трещины в скале, что так надёжно укрыла её от пуль паука).

— Правда? — робко спросила она.

— Откуда знаешь? — сердито воскликнул Касси.