Тимофей Царенко - Сны и башни [СИ]

Видимо, зелье подействовало на насекомое, и оно, пару раз влетев в потолок, рухнуло на пол. Прямо в центр магической фигуры. Ричард смотрел какое-то время на дезориентированного жука, а потом наступил на блестящее тельце. Под сапогом влажно хрустнуло.

По башне разнеся тонкий звон. А потом, словно лопнула струна. И хрустальная крышка гроба покрылась изморозью.

— И теперь нам надо подождать, пока крышка растает, и можно будет будить принцессу. Все действо сие может занимать от суток до недели, — Рей процитировал строчку ритуала. — Так, Ричард, теперь можно не волноваться. Убивать никого не надо, — Рей флегматично затянулся.

— Я волновался по иному поводу, мне тут чудится какая-то ловушка! Почему контур сработал на жизненной энергии одного жука? Мы что, убили жучьего архимага? Какого дьявола тут вообще со всем происходит? — Ричард ничуть не разделял оптимизма приятеля.

— Да не мельтеши ты. Наверняка есть объяснение проще! — Рей положил трубку в оконный проем и задумчиво обошел гроб по кругу. Может в ней есть какой-то хитрый контур, который магию фоновую накапливает, и типа если слишком долго никто не находит гроб, он сам себя открывает.

— Звучит… Разумно. Видимо, энергии было уже достаточно и смерть, любая смерть, послужила сигналом, — Ричард кивнул своим мыслям. — А теперь, мистер Салех, обрадуйте своих визави, что им не придется сегодня умирать! Мистер Салех, что у вас с лицом? Вам плохо?

Интерлюдия

Архимаг жизни, сэр Франклин Ямой, кружил по башне. При этом он нисколько не стеснялся вопить от восторга, благо, жучья анатомия в принципе не позволяла издать сколь угодно громкий звук. Он уже отложил в памяти экзотический ритуал, запомнил содержание свитков, что исполнители так неосторожно выложили на дощатый стол под белой скатертью. А еще он узнал настоящую тайну! Как он ее использует, архимаг еще не придумал, форма не самая подходящая была для этих целей, но вся история внушала огромный оптимизм.

Облако дыма неожиданно мощно ударило по всем рецепторам. Мир мгновенно стал слишком большим, шумным и непонятным. Франклин испуганно взмыл в небо, но оно ответило ударом. И еще раз темные небеса не пустили к себе летающее насекомое.

Сапога архимаг уже не видел.

Судьба Франклина многоликого так и осталась для всех загадкой: архимаг жизни, хранитель вересковой пустоши, пропал без вести.

Конец интерлюдии.

— Это безобразие!

— Да, за что мы платили такие деньжищи?

— Я подам на вас жалобу в муниципалитет!

— Вы мошенники, я пожалуюсь на вас внуку, он у меня служит в полиции!

Вопли пенсионеров были полны возмущения. Люди негодовали, люди огорчались! Люди требовали правосудия.

Тонко хихикал Джимми, он наблюдал из кустов и теперь только колыхание травы могло выдать его местоположение.

Гулко ржал император Виктор Седьмой. Ему услужливо дали картинку на серебряном блюде.

Ульрих довольно хохотал в одном из своих кабинетов. А там накал абсурда и не думал стихать.

— Так, мне надо довести до конца мой ритуал. Как там тебя… Эй, кого там мне дворец выдал, пойдем со мной, оборву твои страдания! — Ричард окликнул своего пленника, который, безучастный ко всему, смирно стоял на краю поляны.

— Эй, постойте-ка! А ну постойте, я вам говорю, а с чего этому оборванцу такие привилегии? Неужто он больше всех нас заплатил, так я доплачу! — раздался возмущённый голос из толпы.

— Это, между прочим, ученый муж, с блестящим образованием и талантами ритора! Его знания и память предназначаются для пробуждающейся невесты императора, она ведь ничего не знает о нашем мире! — отрекомендовал свою жертву Ричард.

— И за это ему простят все его грехи? — с подозрением уточнил другой старик.

— Думаю да…

— Так если дело только в образовании, так возьмите лучше меня! Моя кандидатура подходит на ту роль лучше остальных! Молодые люди, вы меня не знаете? Я Лехаим Дорбан, самый видный философ прошлого столетия! Моему искусству не было равных во всей империи! Я учил самого Сальмагора Певчего, лучшего поэта нашего столетия! Я владею тремя десятками языков и знаю все о культуре нашей империи! Милое дитя возьмёт от меня не только мои знания, но и мою любовь к родине, которой у меня столько, что я готов затопить этой любовью весь мир!

— Во мужика кроет! Ричард, соглашайся, он нам денег заплатил вдесятеро от остальных. Хоть какая экономия, — зашептал громила.

— Так у меня там от дворца…

— Да какая там разница, что там у дворца, он же скандал устроит здесь и сейчас, такие персонажи, на моей памяти, всегда очень звучно вонять умели. Думай быстрее, — Рей шептал, не размыкая губ.

— Я подумал… Вы под клятвой готовы подтвердить, что вы именно тот, за кого себя выдаете, а не просто в горячей надежде на светлую смерть идете на обман? — обратился к старику Ричард.

— Клянусь всеми теми силами, которым я присягнул, ни словом я не соврал сегодня и ни словом не совру и дальше! — Вокруг старика под номером 291 в одно мгновение возник вихрь. В этот вихрь словно затянуло десяток бочек с краской и он окрашивался во все цвета радуги, временами его рассекали чёрные и белые молнии, словно трещины в пространстве.

— Ладно, старик, пойдем. Твоя жизнь тут действительно послужит даром… — Ричард увлек смертника за собой и тот пошел следом, гордо вскинув подбородок.

— И все же, раз уж я вас сейчас убью в любом случае, может поделитесь причиной столь бурного энтузиазма? — уточнил Гринривер, когда они со стариком поднялись в комнату с гробом.

— О, я предвидел этот вопрос, но давайте сделаем так: я дам вам ответ на этот вопрос, а вы пообещаете, что прочитаете бумажку только после того, как я перестану жить. Договорились?

Ричард холодно улыбнулся и покачал головой. Воцарилось молчание.

— Ну, допустим. Признаться честно, вы меня заинтриговали! Даже жаль, что этот разговор нельзя будет продолжить в будущем.

— О, я вас уверяю, когда вы прочтете записку, вы все, абсолютно все поймете, — старик сам взял карандаш со стола и написал пару слов на клочке бумаги. Записку он самолично положил в нагрудный карман Ричарда.

— Так, а теперь встаньте вон в тот круг, который с двумя линиями в центре, ага, и никуда оттуда не выходите.

— Мне нужно что-то делать? Ну там, свечи подержать, или…

— Нет, ничего. Вы туда зайдете, там все и кончится. В этом кругу вы и умрете, — в голосе Ричарда не было никаких эмоций.

— А, ну… хорошо, я готов, начинайте! — было видно, что старика трясет.

Ричард кивнул и, уже не глядя на жертву, поднес к лицу лист с ритуалом и начал читать речитатив заклинания. Снова ожили линии в магическом рисунке, снова через них просачивался свет…

Ричард убил старика ударом гладиаторов. Под подбородок, коротким мечом, чтобы лезвие прошло сразу в мозг. Фиолетовое облако вытекло из открытых глаз ученого и устремилось к гробу, где и впиталось в волосы девушки.