Семён Афанасьев - Не та профессия-3 [СИ]

— Так может они и из одной. Ты что, хорошо знаешь весь Восточный Туркестан? — фыркнул Хамид. — Мало ли, кто у него родители. Может, они в каком-то колене из одного народа. А уж в «красных» полках каких только народов нет… — заметил казначей через мгновение, мерно покачиваясь в седле.

— Верно. Говорят, в Магрибе сейчас даже темнокожих в войсках полно, слыхал? Светлейший лично разрешил принимать выходцев с юга, даже без их перехода в Веру. Служивого мяса всегда не хватает…

— Ты заметил, что в Бамиане охрана девочки схватила какого-то фарси? Говорят, казнили прямо на стоянке. Интересно, а этот в чём провинился?

— Не знаю, и тебе не советую забивать голову. Лично мне девочка показалась здравой и неглупой. В отличие от того же Юсуфа, у неё эмоции не влияют на разум. Согласен?..

— Я бы сказал, что у неё скорее хорошие советчики, — осторожно молвил казначей, обдумывая вопрос. — Сама она всё же слишком молода для подобной мудрости.

— А у Юсуфа советчики плохие?! — не удержался от подначки аудитор. — Проблема в том, что такие, как Юсуф, слушают советы далеко не всегда. Советчик — это лишь инструмент. В руках правителя, принимающего решение. Вопрос, кто своими инструментами лучше владеет.

_____________________

— … для того, чтоб заставить человека перестать думать, надо заставить его бояться, — пожимаю плечами. — Это достаточно известный приём. И я удивлён, что все местные, практически без исключения, на него попались.

— Вот так просто? — незамысловато и искренне поражается Алтынай.

— Ну да. Когда человек боится, он не может думать. Вернее, не может генерировать точные решения…

— Создавать? — тактично переспрашивает Алтынай, скорее для трюхающего рядом Актара.

— Угу… Знаешь, это давно известно, — говорю задумчиво. — Я, честно говоря, полагал, что и тут тоже. Особенно в свете потрясающего развития местной иранской менталистики… Любой страх автоматически парализует работу ума. Чем сильнее страх, тем больше парализует. Как правило. Самый умный и учёный муж, если напуган, проиграет в шахматы, например, малому ребёнку. Ну и в других сферах это работает соответственно.

— А как именно это работает? — не на шутку заинтересовывается моя собеседница, свешиваясь с седла почти до земли и обдирая с какого-то низкого куста очередную веточку.

— Да шут его знает, я-то не менталист. В сухой науке есть такое понятие, «цепочка ассоциативных связей»; Алтынай, не спрашивай, потом объясню … Вот пугать надо тем, что у него по этой цепочке в подсознании вызывает наибольший страх. Магов я не боялся, уже говорил раньше.

Она внимательно кивает.

— Прав в такой ситуации всегда лишь тот, у кого больше сил. — Продолжаю излагать очевидные (с моей точки зрения) вещи. — А сил было больше у нас. Надо было просто дождаться, пока наши соберутся и изготовятся.

— Всё так, если не считать магов, — ёжится Актар с противоположной стороны от коня Алтынай. — Я, конечно, рад, что у тебя оказались возможности и против магов, — Актар многозначительно выдерживает чеховскую паузу. — Но кроме тебя, среди нас никого другого с такими возможностями не было. Потому двух магов на той площади, даже против наших полутора сотен, было за глаза.

— Вот это и есть пример, уже с нашей стороны, когда страх выводит из строя соображалку, — говорю серьёзно.

В принципе, мы с Актаром уже давно не выбираем, что сказать друг другу. Я, кстати, замечал: если я начинаю подбирать слова (чтоб его не обидеть!), он сразу замечает это и злится. И наоборот: если я говорю, что думаю, то даже прямая грубость или нетактичность не выводят его из равновесия ( впрочем, возможно, это только со мной так ).

— Актар всполошился, когда тебя стражники повели в суд — продолжаю в сторону Алтынай. — Причём, перепугался он не на шутку.

— Да. — Коротко роняет пуштун. — Хоть и не за себя. Но сильно.

— А это — иллюстрация к первому постулату: пугать надо тем чего боится конкретный человек. Вот нашего Актара у противоположной стороны очень хорошо вышло испугать: мозги ему отшибло напрочь, — смеюсь, приподнимаясь в седле. — Он порывался прямо там идти врукопашную, не глядя ни на что…

— Всё так, — спокойно кивает Актар. — Ты неглуп, я всегда это говорил… Меня мало чем можно напугать. НО случись что с ней, — кивок в сторону Алтынай, — и лично в моей жизни это стало бы едва ли не наиб о льшей трагедией. Объяснить, почему?

Лично мне и так понятны все его резоны, потому оставляю вопрос без ответа.

Во-первых, без Алтынай набирающее силу «народное строительство» в провинции теряет легитимность и результаты труда общин становятся предметом изъятия со стороны любой власти (в зависимости, передадут ли землю Шаху).

Во-вторых, старик прикипел к Алтынай и в беседах с ней проводит порой больше времени, чем со всеми остальными, вместе взятыми.

В-третьих, ответственность за женщину, находящуюся на твоём попечении. Для пашто это краеугольный камень культуры. И хотя Алтынай имеет свои собственные соображения, кто из них с Актаром на чьём попечении, но вслух она ему этого никогда не говорит (потому что умная и деликатная).

— Приятно, — открыто и простодушно улыбается Алтынай, отсвистывая что-то непонятное.

Затем разведя руки, она прихватывает поводья наших с Актаром коней одновременно. После чего выстраивает трёх лошадей бок в бок и просовывает свои ладони нам подмышки.

Актар моментально расплывается, как снег на огне.

Я не очень люблю подобные кавалерийские упражнения и трюки (совсем не люблю, если честно), но сейчас не тот момент, чтоб качать права либо что-то корректировать.

Какое-то время трясёмся таким образом (в неудобном лично для меня положении).

Тут, кстати, надо понимать, что подобный прямой тактильный контакт для многовековой культуры пашто — прямой запрет. Ну не может женщина — вот так, просто так — касаться мужчины. Тем более, чужого и на людях.

Актар, естественно, подобный демарш воспринимает исключительно как знак близкого расположения к себе (а не как различие обычаев) и после каждого такого прикосновения Алтынай потом цветёт по половине дня.

А она, как мне кажется, вполне осознанно этим пользуется (когда требуется разрядить напряжение).

— Есть что-то, что лично мне ещё следует принять во внимание? — деловито спрашивает Актар, полностью оттаяв душой через пару километров. — Кроме того, что в страхе и в волнении лично мне ничего быстро решать не ст о ит?

Я, кстати, регулярно поражаюсь его способности делать хорошие выводы в самых плохих (для него) ситуациях, не смотря на любой понесённый им эмоциональный ущерб .

— А давайте посоветуемся. Тот Нурислан , который… — делаю паузу, убеждаясь, что меня понимают и слушают. — Вот у него на связи в нашем городе были полтора десятка незнакомых между собой людей, из местных, которые могут нам очень осложнить жизнь в городе. Особенно в вопросах, связанных с возможной передачей Провинции Шаху.