Семён Афанасьев - Не та профессия-3 [СИ]

Оказывается, даже их амулетный доклад в столицу будет проходить массу бюрократических «узлов» и ответное решение принимается месяцами.

Такие реалии, что поделать. Посоветовать лично ей они могут быстро. А вот доложиться в Столицу так, чтоб по их отчётам приняли какие-то моментальные меры — это просто нереально.

Во дворе квартала , «кофейня» Иосифа представляет собой дворик с расставленными в шахматном порядке дастарханами, каждый из которых оборудован мини-жаровней, туркой, заварником, запасом чая, мёда и сахара (ещё — кофе). Еду и закуски (включая сладости и выпечку) можно любому пацану заказать принести с базара, который находится тут же.

Алтынай переоборудованное место очень понравилось. Именно здесь она хочет сделать ещё и фонтан; но последнее, видимо, будет попозже. Если вообще будет.

— Чай будешь? — как ни в чём не бывало, ожив, спрашивает она, наливая воду из кувшина в медный чайник.

— Нет, не хочу. Такой вопрос… ты же с пастбищ? С жары? С пыли? — деликатно намекаю на необходимость регулярной гигиены, тем более что возможность имеется.

— Вымоюсь перед сном. Сейчас хочу горячего чаю, после него буду мокрой от пота, — тихо поясняет она, чтоб никто не слышал.

Поскольку живём, считай, вместе, она в курсе моей постоянной потребности в большом количестве воды для мытья, не по одному разу в день (так-то, можно поддерживать гигиену ещё и песком, но это экстрим для ситуаций, когда воды нехватка. Мы же, расположившись у Иосифа, воду можем не экономить).

Соседние дастарханы заняты парами и группами людей, которые тоже обсуждают что-то своё. У Иосифа получилось создать что-то типа открытого офиса плюс атмосферу в нём.

— Что дальше? Когда начинаем догонять наших? — интересуюсь после того, как Алтынай заваривает себе чайник чая, а я завариваю кофе.

— Завтра с утра ещё кое-что обсуждать, — утомлённо выдыхает Алтынай. — У них сегодня прибыли не все, я хочу побеседовать с каждым.

— Какая в этом необходимость?

— Доверять свои деньги либо то, что стоит денег, можно только тому, кого ты видел лично и с кем говорил, — как-то по-взрослому пожимает плечами она. — Всегда так было.

Мой менеджерский опыт на эту тему более чем ограничен, даже в сравнении с ней, потому просто принимаю к сведению. Больших денег я никогда и никому не поручал.

Какое-то время просто болтаем ни о чём, предаваясь праздности.

Через один чайник у Алтынай и три турки кофе у меня, во двор выходят давешние казначей и аудитор и, оглянувшись по сторонам, моментально направляются к нам.

Вначале, что интересно, они возносят здравицы и приветствия в адрес « светлейшей Ханшайым », используя для обращения исключительно формы языка Алтынай (уважают, мелькает у меня).

Затем достаточно приветливо здороваются и со мной, пытаясь намекнуть, что моё присутствие нежелательно.

Честно говоря, это чуть выходит за рамки местных правил (да и не только местных), поскольку первым в таких случаях надлежит приветствовать мужчину (особенно с учётом того, что я старше Алтынай в два раза). Если мужчина разрешит — можно заговорить с присутствующей женщиной.

В другой ситуации, возможно, я бы вёл себя радикально иначе. Но Алтынай делает мне мгновенный знак молчать (незамеченный стариками-фискалами), а сама отвечает им:

— Располагайтесь. — При этом кивает на жаровню, чайник и чайные припасы.

Кстати, это тоже отход от этикета, но уже с её стороны: за мужчинами за столом ухаживает присутствующая женщина, и только она; ранги не важны. Видимо, сейчас разыгрываются какие-то национальные «шахматы» в плане намёков между строк, потому просто пью свой кофе (весьма неплохо зная обычаи простого окрестного народа, я понятия не имею о дворцовом этикете. А тем более, когда сталкиваются представители двух принципиально разных ветвей культуры — Ханшайым кочевников и чиновники «правительства» оседлых земледелов).

— У меня нет секретов от брата, — нейтрально продолжает Алтынай в адрес стариков — Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.

Деды занимают противоположные торцевые концы столика (менее удобные, но более почётные, насколько я знаю). Тот из них, который аудитор, принимается собственноручно хлопотать над завариванием чая на двоих.

— Вы действительно родственники? — впивается ласковым взглядом голодного удава в Алтынай казначей по имени Хамид.

— Да, мы — родня, — подтверждает Алтынай, опираясь на один локоть и не меняя положения за столом.

Старики удивлённо переглядываются.

— Прошу прощения, но внешне вы никак не похожи! Хотя ваше родство и объясняет вмешательство вашего брата в свару с Юсуфом… — аудитор Селим не договаривает, возвращаясь к чайнику и кипятку.

— На всё — Воля Аллаха, — дежурно пожимаю плечами я, не забывая ритуального жеста ладонями. — Позвольте сказать пару слов, как старшему мужчине в семье. Алтынай находится на моём попечении и детали наших отношений не могут быть предметом обсуждения с кем-либо. Не смотря на её и моё более чем положительное отношение к вам. Вместе с тем, вся полнота власти лежит на ней, и решения тоже принимает только она. Это касается как дел в этом городе, так и всего народа восточных туркан, кочующего тут. Завтра утром мы с ней убываем обратно, ибо вернулись случайно и ненадолго. Если вы хотели обсудить с ней что-то срочное, лучше воспользоваться моментом и сделать это сейчас. Как сложится всё далее, не ведает никто. Соответственно, когда я верну её обратно в город — пока тоже неизвестно.

Старики снова переглядываются, поворачиваются к Алтынай и всё тот же казначей говорит:

— Мы уже составили первое впечатление о делах в провинции. И хотели бы договорится о совместных действиях на будущее. Собственно, именно поэтому мы и позволили себе оторвать вас от беседы.

— Вот так быстро? — поражаемся синхронно с Алтынай, вызывая снисходительные улыбки на лицах фискалов.

— Мне достаточно было часа в вашем круге людей, именуемом Советом Города. Обоснованность принимаемых решений налицо, как и способы их принятия. Вопрос только в сроках окупаемости вложений, но это не сейчас… В это можно вникать долго; вот главное: люди работают не из-под палки и не за жалование. Это очень большое новшество. Ваши люди работают ради собственного благополучия, по крайней мере, искренне сами в это верят. — Аудитор в какое-то мгновение преображается и выглядит каким-то несказанно древним. — Это и есть причина нашего обращения. Вы согласны, что так дела не ведутся нигде, кроме вас?

— Мне нет дела до остальных, — удивляется Алтынай. — Задача наместника — слать вовремя налоги в Столицу. По возможности, звонкой монетой, а не мёдом и не урожаем хлопка. Если налоги платятся вовремя, никому нет дела до того, как они собраны. Я права?