Семён Афанасьев - Не та профессия-3 [СИ]

Кстати, в оценке опасностей он отчасти согласен со мной. Правда, он склонен недооценивать решительность местных, справедливо полагая их «не бойцами».

Но при численном перевесе в пятьдесят раз, да на открытой местности (коей и является большинство саванны Гуджарата), одного только морального духа для победы может быть мало.

*********************

В это же время, в другом шатре.

— … почему ты так думаешь? — Разия удивлённо смотрит на недавно приобретённую подругу. — Он хоть как-то дал повод так считать? И это ещё я не упоминаю, что и ты, и он — свободные люди. Как явствует даже из названия вашего народа.

У Алтынай на лице в ответ мелькнула какая-то сложная и неозвученная мысль, но Разия давно обещала «не читать» дочь Хана. А свои обещания она всегда сдерживает (как завещал отец).

— Живём вместе Аллах знает сколько, — хмуро отвечает Алтынай. — Не спали ни разу. Попыток не делает. Это нормально? Чтоб мужчина, со взрослой женщиной вместе…

Дальше дочь Хана осекается и не продолжает, хмуро глядя в пол.

— А если он боится тебя задеть? — мягко улыбается Разия. — Если он, как и я, взрослой тебя пока не считает? Меня с вами не было, но когда он вытаскивал тебя из рук Юсуфа… Мне кажется, это не просто пойти в чайхану, навернуть кофе с чаем. Для случайных людей такого не делают. Если у него и правда есть какие-то обязательства перед «дядей» и Империей, он рисковал их не исполнить.

— Почему? — требовательно спрашивает Алтынай, явно по-детски капризничая.

— Потому что мог погибнуть, спасая тебя, — всё так же мягко и терпеливо отвечает Разия. — Не смотря на все его достоинства, он противостоял целой государственной машине. Насколько я слышала от других, потому что меня там не было.

— Он сильный, — уверенно хмурится Алтынай. — Ничего б ему не было.

— Знаешь, а ведь он прав. Когда говорит, что ты ещё маленькая, — смеётся персиянка. — Ты просто капризничаешь.

— Ты можешь его «прочесть»? — заходит с другой стороны степнячка.

— Нет. Говорила уже. Если он не хочет, я его «не вижу». Ты же сама объясняла что-то про эти ваши волны.

— Да… Шайтан. Но мне очень не нравятся эти его планы и разговоры со старыми друзьями! Которых в Степи никогда не было! — отчего-то на ровном месте горячится Алтынай.

Разия продолжает молча смеяться, забрасывая в рот ягоды местного винограда.

— А пойду и спрошу, — степнячка решительно хлопает ладонями себя по плоскому животу. — Пошли вместе. Ты, кстати, с этим его дядей тоже ведь поговорить хотела? Вот и внесём сразу ясность во всё.

Алтынай решительно поднимается с кошмы.

— Пойдём, — чуть удивляется персиянка. — Но откуда ты знаешь…?

— Пф-ф, видно же, — снисходительно хмыкает дочь Хана. — Ты на него смотришь, как на муллу во время свадьбы.

*********************

В принципе, я всегда если не говорил, то думал: ни в каком месте, местных нельзя недооценивать.

Они могут быть хуже образованы. Они могут быть слабее либо ленивее. Но пока ты мнишь себя впереди, какое-то иное уникальное сочетание только им присущих качеств может дать им такие возможности в конфронтации с тобой, что тебе и не снились. В самом плохом смысле.

Применительно к Вальтеру, через какое-то время, после моих вопросов к нему, мы имеем почти полный расклад по местным «группировкам» (три раза «ха»). Если правильно задавать вопросы, а ответы заносить в таблицу, оказывается, он на восемьдесят процентов уже составил в голове личное представление о местных реалиях.

Мы предварительно составили список угроз в свой адрес на этой территории и перешли к количественной оценке каждой из них (следующим шагом должен был стать подбор методов нейтрализации). Когда к нам с боевым видом вошла Алтынай, сопровождаемая Разиёй, и с порога бухнула в мою сторону:

— Ты на мне женишься?

Я готов дать что угодно на отсечение, что туркана Вальтер не знает. Но он по каким-то только ему ведомым признакам влёт считывает ситуацию и, попирая местные правила приличия, под руку увлекает Разию наружу. Пытаясь что-то ей сказать на языке Пророка (на котором они оба говорят более чем посредственно).

— Неожиданно, — тру затылок, не сразу переключаясь на новый вопрос. — А ты уверена, что сейчас подходящее время для таких разговоров?

— Бабушка говорила, что дети всегда родятся невовремя, — странно отвечает Алтынай и требовательно смотрит на меня.

— Я тебя не оставлю до тех пор, пока ты не повзрослеешь до самостоятельности. Под последним я имею ввиду своё представление об этом, а не твоё. Основанное на ловле малахая. — Говорю твёрдо и серьёзно, беря её за руки. — Ты ещё не женщина, а маленькая девочка. По крайней мере, для меня. Давай ты чуть вырастешь? И мы обязательно вернёмся к этому разговору.

— Это я только для тебя маленькая, — сердится Алтынай. — И давай, как ты сам говоришь, всё оценивать в цифрах. Сколько времени должно пройти, чтоб ты счёл, что я выросла?

— Года два, — пожимаю плечами. — Хотя бы.

— Это очень долго, — безапелляционно отрезает она. — Есть какие-либо способы сокращения этого срока? За два года можно уже двоих детей родить. А то и больше, если Аллах двойню пошлёт.

— Знаешь, а от тебя тоже многое зависит, — смеюсь в ответ. — Ты моложе меня, кое-чего могла просто не видеть ещё. Но бывает же, что отличная женщина и жена со временем превращается в злобную фурию? Которой супруг уже и не рад. Откуда же я знаю, какой именно ты будешь расти?

— Я буду хорошей женой, — назидательно поднимает палец Алтынай. — Есть ли сейчас что-то, что тебе во мне не нравится или хотелось бы изменить?

— Какая настойчивость, — неприкрыто веселюсь. — Нет. Мне в тебе всё нравится. Недопустимым является только возраст. Во всём остальном, мне с тобой спокойно, интересно, приятно и комфортно. Комфорт — в данном случае что-то типа ощущения покоя и желания оставить всё без изменений. Одновременно.

— Это и есть любовь, — всё так же безапелляционно подводит итоги Алтынай.

— «Невежество рождает необычайную смелость в суждениях», — продолжаю смеяться.

Алтынай своим серьёзным видом и детской безапелляционностью вырвала меня из сонма размышлений и отвлекла от планирования. Впрочем, с высоты лет, скажу, что её бабушка была права: матримониальные вопросы в жизни почему-то всегда возникают невовремя.

— Это чья фраза? Кто сказал? — моментально вцепляется в новую формулировку Алтынай.

— Да кто-то из иерархов в землях Вальтера, — я действительно не помню, чья это фраза. — Не суть. Главное, что маленькая девочка учит взрослого мужчину жизни и правилам заключения браков. При том, что мужчина уже бывал женат.