Юрий Корчевский - Взлет разрешаю! [litres]

Вся связь Якутска с большой землей только по реке Лене, авиатранспортом. Грунтовая дорога скверного качества идет только до поселка Нижний Бестях, что на правом берегу Лены. Зимой по льду автомашины грузы перевозят, летом на пароме через реку перебираются. Железной дороги в Якутске не было, а она меньше всего от капризов погоды зависит, как авиация. Или ледостава, либо ледохода, как судоходство.

В общежитии получил Павел целую комнату, но маленькую, в четырнадцать квадратов. Познакомился с соседями, все в авиаотряде работали. Кто техник, кто радист, но и два пилота были. Сразу профессиональный разговор пошел. Где летал, на чем? Когда Павел упомянул службу на АлСибе, оба пилота подняли большие пальцы.

– Так ты местные условия знаешь!

– Только по перегонной трассе.

Из Якутска самолеты летали по местным авиалиниям – в Анчу, Тикси, Чокурдах, Черский, Мирный, Ленск. Были трассы и союзного значения – в Магадан, Петропавловск-Камчатский, Красноярск, Иркутск, Улькан, даже Москву. Правда рейс в столицу выполняли один раз в неделю, для пассажиров и экипажа утомительно.

Утром познакомился с КВС. Летчик уже в возрасте под сорок пять, с пышными усами, как у Буденного, по фамилии Сурмин. Летный стаж большой, но не воевал, как позже узнал Павел.

– Получи полетные карты и узнай прогноз погоды у метеорологов.

– Есть!

– Можешь не тянуться, мы не в армии.

На Ли-2, лицензионном «Дугласе», Павел летал только пассажиром. В принципе – ничего нового. Знакомые моторы и управление, только кабина большая и мест пилотов два. По привычке едва не уселся в левое, для КВС.

На «петляковых», «туполевых», «бостонах» – пилот сидит близко к левому борту, сзади и правее штурман – бомбардир. Вовремя спохватился.

Бортмеханик моторы уже прогрел. Посадки еще не было, и Павел, как и положено, обошел самолет, осмотрел.

От аэропорта пошли пассажиры. Ли-2 пассажирский, с мягкими креслами. Самолет, в зависимости от модификации, мог брать на борт от 15 до 24 пассажиров.

Перед войной в Америке купили лицензию на три года на выпуск «Дугласов ДС-3» и полтора десятка живых машин. В СССР назвали его план ПС-84, поскольку выпускать начали на авиазаводе № 84 в Химках с 1939 года. Затем производство передали в Ташкент, где главным инженером был Б. П. Лисунов. Он внес некоторые изменения, и самолет переименовали по первым двум буквам фамилии – ЛИ. Производили его до 1953 года, и было выпущено 4 937 машин. С 1946 года Ли-2 выпускали еще на авиазаводе в Комсомольске-на-Амуре, где было построено 30 машин. Самолет имел обогреваемый салон, туалет и багажное отделение. Оснащен был двумя двигателями АШ-62ИР, бывшими М-62 в одну тысячу лошадиных сил. Тоже лицензионная копия американского «Райт-Циклон-9». Машина считалась комфортной, имела максимальную скорость в 320 км/час, дальность полета 2 560 км и максимальную высоту полета в 7 350 метров.

Бортмеханик контролировал посадку согласно билетам. Подошел командир с папкой документов.

– Готовы?

И на часы смотрит. Для Павла непривычно. На фронте взлет по команде выпускающего – флажком, ракетой, либо по готовности. А в гражданском флоте по расписанию. Мелочь, а досадно, что не учел. А сколько таких мелочей еще будет? Механик закрыл дверь салона, потом запустил один мотор, второй. Его место было посредине кабины, между пилотами и немного позади. Экипаж официально два человека – КВС и второй пилот. Но в пункте посадки техников и механиков, мотористов – нет. А двигатели осмотреть надо. Поэтому на местных линиях бортмеханики были почти во всех авиаотрядах. Рейс был в Чокурдах и почти все пассажиры – якуты. Может быть, и другие национальности были – ненцы, манси, ханты, да хоть корейцы, для Павла они все на одно лицо – скуластые, узкоглазые. Корейцы на Дальнем Востоке жили давно, Павел помнил только героя книги Дерсу Узала, хотя он может и не кореец.

Командир вырулил к началу взлетной полосы, связался по рации с вышкой КДП.

– Вышка Якутск, КВС Сурмин, рейс 443. Разрешите взлет?

– Рейс 443, разрешаю.

Командир неожиданно предложил осуществить взлет Павлу. По документам у второго пилота налет приличный, надо посмотреть, на что способен. Момент важный. Командир должен знать технику пилотирования, особенно самые сложные моменты – взлет и посадку. Мало ли как придется? Вдруг командиру плохо станет или в туалет пойдет, можно ли положиться?

Павел не ожидал, но и не волновался. Взлетал на многих типах самолетов уже сотни раз, что хитрого?

Командир демонстративно убрал руки со штурвала, ноги с педалей.

– Взлетай!

Павел бросил взгляд на приборы. Температура масла и головок цилиндров обоих двигателей в норме. Нажал на тормоза, подав педали вперед, потом обе ручки управления двигателями от себя до упора. Обороты возросли до почти максимальных, фюзеляж охватила мелкая дрожь. Отпустил тормоза. Сейчас главное – выдержать направление разбега. Обычно для этого намечается впереди ориентир. Хорошо, когда ВПП бетонная, никаких ориентиров не надо, держись посредине.

По взлетной массе, по двигателям, Ли-2 соответствует Ту-2, только у бомбардировщика фюзеляж узкий, а у бывшего «Дугласа» объемный, для удобства пассажиров. Однако он создает большое лобовое сопротивление и Ли-2 не может достичь таких же скоростей, как Ту-2. Но разбег получился мощным, так что вдавливало в спинки кресел. Толчки колес прекратились, стало быть, самолет уже в воздухе. Только руку протянул к рычагу уборки шасси, как бортмеханик уже сам выполнил уборку. Скорость сразу возросла, и Павел потянул штурвал на себя. Как привык на «бостоне» или «тушке», резковато. Резкий набор высоты, на пределе возможностей самолета. Командир покосился на Павла, но промолчал. Зато обернулся к пассажирскому салону. Дверь в пилотскую кабину открыта и, обернувшись, можно лицезреть пассажирский салон. Павел понял, что некоторую оплошность допустил, штурвал от себя подал, чтобы набор высоты плавный вышел. И тоже обернулся. Якуты сидят с каменными, бесстрастными лицами. Непонятно – не хотят показать, что испугались, или решили, что так и надо взлетать?

Павел подправил курс, набрал высоту. На ранних выпусках Ли-2 автопилотов не было. Приходилось поглядывать на приборы, штурвалом или педалями корректировать. Павел слегка расслабился, а командир на кнопку рации на штурвале жмет.

– Борт 33 395 занял эшелон.

– Борт 33 395, вас понял, эшелон заняли, – ответил диспетчер.

В военной авиации, на фронте, лишние переговоры запрещены, чтобы враг не мог запеленговать или прослушать радиообмен. Еще запрещалось называть пилотов по фамилиям или должностям, только по позывным.

– Снижаемся до тысячи метров, – скомандовал командир. – Беру управление на себя. Ты присматривайся, полоса здесь короткая, да еще грунт.