Брайан Херберт - Охотники Дюны [litres]

– Я ваш новый командир. Кто из вас руководил здесь этими женщинами? – Она окинула резким, как удар хлыста, взглядом сдавшихся. – Кто будет здесь моей первой подчиненной?

– Мы не подчиненные, – произнесла жилистая Досточтимая Матрона, нарываясь на поединок. – Мы не знаем тебя и не признаем твоей власти. Ты действуешь как Досточтимая Матрона, но от тебя веет душком ведьмы, хотя ты и не ведьма.

Мурбелла убила ее.

Начальница Досточтимых Матрон жестоко обходилась с сестрами много лет. Ее пинки и удары были быстрыми и точными, но она, как боец, уступала Мурбелле, владевшей комбинированной боевой техникой. Со сломанной шеей, треснувшими ребрами и истекая кровью, лившейся из ушей, высокомерная женщина рухнула замертво на черные камни.

Мурбелла даже не вспотела. Она обратилась к остальным:

– Кто будет говорить? Кто станет моей первой подчиненной?

Вперед выступила еще одна Досточтимая Матрона.

– Я Матрона Скира. Задавай вопросы мне.

– Я хочу знать об операциях с камнями су. Я должна знать, как извлечь выгоду из Баззелла.

– Камни су принадлежат нам, – сказала Скира. – Эта планета…

Удар в подбородок был настолько молниеносным, что Скира упала на спину, не успев даже поднять руку, чтобы блокировать удар. Склонившись над ней как хищная птица, Мурбелла проговорила:

– Спрашиваю еще раз: расскажи мне об операциях с камнями су.

Одна из пленных сестер Бинэ Гессерит вышла из строя. Женщина средних лет с пепельно-светлыми волосами. На лице ее до сих пор были видны следы необыкновенной красоты.

– Я объясню вам все.

Скира, пытаясь встать, приподнялась на локтях.

– Не слушай эту корову. Она пленница, она пригодна только для битья.

– Меня зовут Користа, – сказала блондинка, не обращая внимания на Скиру.

Мурбелла кивнула.

– Я – Командующая Мать Нового Ордена сестер. Верховная Мать Одраде сама выбрала меня своей преемницей перед тем, как ее убили в битве на Джанкшн. Я объединила сестер Бинэ Гессерит и Досточтимых Матрон, чтобы совместно мы могли выступить против нашего общего смертельного врага. – Она пнула Скиру ногой. – Осталось всего несколько анклавов непокорных Досточтимых Матрон, вроде вашего. Мы либо ассимилируем их, либо сотрем в порошок.

– Вам не удастся так легко победить Досточтимых Матрон, – упрямо сказала Скира.

Мурбелла сверху вниз скосила на нее глаза.

– Вас мы победили. – Она посмотрела на Користу. – Ты Преподобная Мать?

– Да, но меня изгнали за преступление любви.

– Любви! – Скира выплюнула это слово с таким презрением, словно надеялась этим вызвать сочувствие Мурбеллы. Она заговорила, рассказывая о Користе в унизительном тоне, пронзительным голосом, называя ее похитительницей младенцев, преступницей, как в глазах Бинэ Гессерит, так и в глазах Досточтимых Матрон.

Мурбелла окинула пленную сестру оценивающим взглядом.

– Это правда? Ты и есть пресловутая похитительница детей?

Користа отвела взгляд.

– Я не могла похитить то, что принадлежало мне по праву. Нет, это я стала жертвой воровства. Я воспитывала в любви обоих детей, так, как никто больше не стал бы этого делать.

Мурбелла оценила ситуацию, понимая, что сведения надо получить быстро.

– Ради быстроты и для пользы дела я хочу поделить с тобой память. – Так можно было мгновенно получить от Користы всю необходимую информацию.

Женщина колебалась всего мгновение, потом она склонила голову, и они с Мурбеллой прижались друг к другу лбами. Поток сознания, проникший в голову Мурбеллы, нес все, что она хотела знать о Баззелле, и гораздо больше того, что она хотела знать о Користе.

Весь опыт этой женщины, ее повседневная жизнь, ее страшная память и непоколебимая верность Ордену сестер стали частью Мурбеллы, словно она сама все это пережила.

Внутренним взором, глазами Користы, Мурбелла видела, как эта женщина трудится вместе с другими рабами на сортировочных и очистительных платформах в доке у оконечности изрезанного бухточками рифа. Морской бриз наполнен резким соленым запахом. Утреннее небо мрачно и затянуто тучами. Белые чайки снуют над деревянным доком в поисках осколков раковин и кусочков мяса, остающихся от процесса очистки раковин.

Чешуйчатая фибия ходит взад и вперед, надзирая за рабами, тело ее воняет протухшей рыбой. Она смотрит, как работают рабыни Бинэ Гессерит, и периодически проверяет, не украли ли они камень. Користа при этом думает, что бы она стала здесь делать с похищенным камнем су.

Она была изгнана на Баззелл почти двадцать лет назад, будучи еще совсем молодой женщиной, а потом стала рабыней, когда планету захватили шлюхи из Рассеяния. Користа была сослана на Баззелл за преступление, которое в уставе Бинэ Гессерит называли преступлением человечности. Она должна была по приказу Ордена вступить в связь с испорченным вздорным аристократом, который всякий раз, как она его видела, появлялся в разных нарядах. Следуя приказу специалиста по селекции, она соблазнила фата – она не могла даже вообразить, что полюбит его, – и так изменила обмен веществ в своем организме, чтобы в результате зачатия с гарантией родилась дочь.

С момента зачатия девочка была обречена стать членом Ордена сестер. Користа понимала это умом, но душа и сердце взбунтовались. Ребенок рос в ее утробе, а в душу матери все сильнее прокрадывались мрачные предчувствия и опасения, особенно когда ребенок начал двигаться и бить ножками. В душе она решила, что будет сама воспитывать свою дочь, она начала представлять себе, как будет это делать, как станет для ребенка обычной, традиционной матерью, то есть нарушит запрет устава Бинэ Гессерит. Невзирая на ограничения различных селекционных программ, всегда оставалось место для исключений, для некоторой степени проявления любви. Каждый день Користа ласково говорила с дочкой, росшей в ее чреве, благословляя ее. Постепенно она начала думать о том, как избежать выполнения наложенных на нее обязательств.

Однажды ночью, напевая колыбельную своей не рожденной еще дочери, Користа приняла судьбоносное решение – сохранить ребенка для себя. Она не отдаст ребенка селекционерам, как предписывал устав. Користа бежала и стала отшельницей, родив ребенка в темной пещере, как дикое животное. Суровая женщина-селекционер по имени Монайя обнаружила укрытие Користы и ворвалась в него в сопровождении одетой в черные платья охраны. Девочка знала материнскую любовь всего несколько часов. Монайя отняла у Користы ребенка, и она никогда больше не видела свою дочь.

Она с трудом вспоминает подробности пути на Баззелл, она была оставлена там вместе с другими нарушительницами, где должна была прожить до конца своих дней согласно программе наказания. Живя здесь, на окруженном океаном островке, не большем, чем тюремный двор, Користа не переставала думать о дочери.