Виктор Бурый - Антропогенез [litres самиздат]

Толпа мигом разбежалась и, уже отвлекшись от своего ПДА, Академик, увлек Сокома, в свой БТР и там закончил тираду указаний, которых Соком в принципе не мог понять из-за присутствующей терминологии.

Долгое время ехали молча, лишь изредка что-то по рации командовал Академик, слышно было, как приближались выстрелы и мата становилось куда больше. БТР шел то ровно, то рывками уходил куда, то слышалась брань водителей, иногда подкидывало так, что, ударившись пару раз головой о борт, приходилось наскоро крепить вылетевшие из пазов коробки.

Академик то шептал ругательства, то орал благим матом, отвлекаясь от рации только, чтобы быстро обновить данные в планшете текущей ситуации боя.

После небольшой паузы транспорт остановился, Академик выдохнул и сказал совсем по-простому, что даже смутило Сокома, который уже ожидал опять витиеватого разговора:

– Пока в этой операции я главный, скоро твой выход, Соком. Надеюсь Братишки тебе объяснили, что мы ищем и как это искать. Боюсь лучше них тебе вряд ли кто-то больше объяснит, они ближе всех были к «сенсору», который по глупости погиб.

Академик еще раз глянул в планшет и гневно выругался:

– Твари прут со всех щелей! Кровь и Смрад! Чтоб этих ублюдков! Вот я сейчас доберусь до них!

Взяв в руки рацию, нажал тангенту и прокричал:

– Придурки! Строй и периметр держите, мы еще трофеи не подобрали!

– На Соком, съешь это, мультики сейчас пойдут, так что говори, что увидишь, – и он протянул ему розовую таблетку и виноградину золотистого цвета, та кажется еще пульсировала ровным, едва заметным цветом.

Соком, подчинившись неведомому чувству, завороженный пульсацией виноградины, сам не понял, как поместил ее и таблетку себе в рот и проглотил. Сначала ничего не происходило, потом его обдало жаром, выступил пот со лба, руки слабо затряслись, а в желудке словно произошёл взрыв атомной бомбы, разливалось огненное тепло, ранее невиданная лавина чувств обрушилась на него, и он уставился себе под ноги. Точнее туда, где они должны были быть. Все вокруг плавно плыло, а где-то далеко он слышал голос Академика, который просил расслабиться и просто отдаться потоку видений и комментировать, что видит. Губы и язык он старательно заставлял шевелиться, но голоса своего не слышал, он уже не был в кабине БТР, он висел над полем боя, не чувствуя ни боли, ни страха. Он вообще ничего не ощущал, лишь нити, связывающие его и всех тех мертвых тварей, которые продолжали еще подавать признаки жизни, а после он почувствовал их всех одновременно и боль пронзила его грудь. Время словно текло неправильно, дергаясь то вперед, то назад, словно в старом кинофильме. Все становилось размытым и лишь при усилии взгляд фокусировался, заставляя картинку приобретать четкие линии, тонкие детали было сложно разглядеть и их дорисовывало сознание. Потом он увидел Сеть между всеми мутантами и различные крупные светлые участки, которые были более яркими в головах у мутантов, иногда между ними пробегали импульсы, иногда словно разряды молний, это было чарующим зрелищем, ни на что не похожее, оно завораживало. Сеть жила своей жизнью, он захотел дотронуться до одного сгустка энергии, но его тут же обожгло в районе затылка, и он не стал дальше пробовать, а лишь стал озвучивать, что видит, стараясь громче говорить, но голоса своего он все равно не слышал, лишь каким-то неведомым чувством понимал, что где-то там внизу лежит его тело и повторяет его движения.

За то время, что он был в небесах, он увидел, как внизу над бывшим полем боя орудовали «падальщики», так он мысленно окрестил отряды «Дизелей». В нескольких местах он увидел сгустки энергии, не связанные с общим потоком, которые по его ощущению умирали, на них он хотел показать пальцем, понимая, что это мутаген не дает им умереть окончательно. Он бросил ориентиры об их местоположении и почувствовал, как его похлопали по плечу. Он поднял взгляд дальше, где еще кипели сражения, видел, как работает артиллерия, а мутанты вовсе не беспорядочное стадо, оно управляется невидимыми кукловодами и двигается ордами к обороняющимся позициям. В них усматривался порядок.

Первыми атакуют самые слабые зараженные, их успешно отбивает легкая техника и огневые точки – завязывается драка и уже пехота связана боем. Далее он видит коровозавров, которые врываются в ряды слабых зараженных и, сминая часть из них, прорываются сквозь оборонительный огонь, чтоб посеять панику в рядах обороняющихся, но попадают под обстрел минометов. Спешно, в панике, отступают огневые точки, бросая пулеметы и запасы снарядов для РПГ и в бой больше не возвращаются, ибо царит паника и дезорганизация, а также понимание безуспешности своих действий. Из леса выдвигается еще орда зараженных. Как только они входят в зону поражения, беспилотные летательные средства начинают стрелять по правому флангу наступающих. Тварям правого фланга это не нравится, и часть из них возвращается в лес. Там их встречают ковровой бомбардировкой и уже горит лес, не давая укрытия всем тем, кто решил там дождаться лучшего момента для следующей волны атаки, и шустрая кавалерия из порождения мутировавших собак и волков пытается дать хороший крюк и зайти обороняющимся в тыл. Но уже переоборудованные КАМАЗы и другая строительная техника, снабжённая стрелковыми пулеметами, стараясь их просто задавить, гасит первую волную кавалерии. Грейдеры насаживают на импровизированные шипы из заточенной арматуры остатки тварей и тащат уже приличные комы мяса за собой, завязая в кровавых ямах.

Отряд из механизированных солдат в экзоскелетах под прикрытием маскировочных полей ушли с левого фланга, бок у строя огневых точек оказался открытым. Поэтому остатки кавалерии, не желаемые быть смятыми грейдерами, пытаются ударить по ним, идут по дуге, но тут их залпами сметают уже перезарядившиеся беспилотные летательные средства. Из леса тут же поступает подкрепление в еще большем количестве, спрятавшиеся в лесу идут на штурм, не считаясь с потерями. Это вроде глупо и бессмысленно, но враг знает, что ресурсы ограничены у людей и надо просто давить количеством. Следующую волну тоже встречают с распростертыми объятиями и мешают их в груду с грязью, кровью и землей.

Соком возвращает свой взгляд в центр, там готовится серьезный прорыв, пару жнецов вынырнули словно из ниоткуда, добрались до границы сражения и, минуя трупы павших собратьев, не обращая внимания на пули стрелков, начинают зигзагами быстро сокращать расстояние до стоявших ранее без действия танков. Соком орет, что есть мочи, что им нужно отступать или их сомнут и оборона тут ослабнет. Неведомый командир, словно услышав его команду, начинает уводить танки по узкому перешейку, враг и Соком знают, что там минные поля. Враг пускает туда новую группу кавалерии и лишь единицы сквозь огонь прорываются, но ничего не происходит. Мины не реагируют на мелких тварей, а танки уже успели разорвать дистанцию и дают неприцельные залпы по Жнецам и враг, мешая ряды коровозавров с другими тварями, бросает их на минные поля. Огоньки жнецов гаснут один за другим. Соком видит, что враг начинает какой-то более сложный манёвр и копит силы, откуда в его сознании появляется жуткая обжигающая ненависть к людям, он чувствует, что он их готов рвать голыми руками, его пронзает какая-то боль и злость, он видит тех кукловодов, что всегда были тут. Вот один верхом на мутировавшей корове на границе леса, прикрытый от всех взоров густыми кронами деревьев, отдает невидимые приказы, другой уже среди падших собратьев ползет обратно, видимо он тоже был в той мясорубке и ему навстречу несётся Жнец, чтобы унести его с поля боя, третий смотрит прямо на него и медленно поднимает одну руку в его сторону. Он чувствует, что-то желает его уничтожить, он его видит, и следующая атака собирается клином для прорыва обороны, только что бы убить его. Разум Сокома переполняется вдруг стонами и болью тысячей людей, и он огненным шаром летит вниз, куда-то в бездну, лишь краем глаза отмечая, что враг собрал следующую орду для атаки. Бездна греет своим теплом, все вокруг перестало быть значимым, мысли, словно река, несут создание Сергея по детским воспоминаниям, по школьным годам, по учебке, по первой любви, слезы матери, он видит смерть отца, первое звание, рождение дочери.