Глен Кук - Дракон не спит никогда [litres]

Но внешник показал противнику язык. Он не стал поднимать щит, а обстрелял М. Меддинию-4-А.

Один из вихрей, запущенный, казалось, хуже остальных, вдруг нырнул вниз и вперед и задел внешника. Тонны материи взорвались гейзером расщепленных нуклонов.

Самые быстрые из атакующих кораблей уже рвались к цели, выискивая уязвимые места.

«XXVIII Фретензис» просчитал траекторию внешника, и военконсул приказал дать дополнительный залп. Такой большой корабль мог нести в себе вспомогательные суда.

Они действительно имелись, но ни одно из них не успели подготовить. Внешник не ожидал встретить сопротивление. Он планировал быстро доставить сообщение – и назад, бесшумно и незаметно…

Атакующие приблизились. Внешник поднял щит. «Щит такого же качества, как у сторожевого корабля», – поступил доклад.

Более плачевного положения, чем у этого внешника, трудно было представить. Он не мог использовать свои рейдеры. Между ним и Паутиной располагались превосходящие силы врага. И он все глубже опускался в гравитационный колодец.

Атакующие окружили внешника. Они дрейфовали в считаных метрах от щита. «XXVIII Фретензис» повернулся к нему широкой стороной и приблизился на дистанцию в три тысячи метров. С такого расстояния не промахнется даже самый бестолковый деформастер.

Сотни пульсирующих зеленых огней вспыхнули на поверхности сторожевика.

Военконсул «XXVIII Фретензиса» приказал выпустить адскую карусель. Шары взбесившейся энергии медленно плыли по щиту чужака, словно капли маслянистого тумана на поверхности прогретого летним солнцем пруда. Радужные кольца расползались и постепенно затухали. Истребители набросились на точки контакта, словно рыбки на крошки корма, ударяя в них раз за разом в поисках пробоины или слабости.

Щит выдержал этот залп. Но деформастеры получили приказ стрелять по готовности. Ни один щит не может бесконечно поглощать энергию адской карусели.

В конце концов внешник осознал безнадежность своего положения. Он решил отступить.

Атакующие двинулись за ним.

То здесь, то там слабые участки щита начали поддаваться. Метровая брешь открылась и не затягивалась целых семь секунд. Перехватчик всадил в отверстие сотню сорокамиллиметровых снарядов из антиматерии.

Оболочка внешника расцвела садом крохотных огней.

Открылись новые бреши. Некоторые из атакующих предпочли целиться в жизненно важные механизмы противника. Другие просто вели беспрерывный огонь. Никто не пытался прорваться внутрь. Щит не пропускал ничего с обеих сторон. Попавший за него истребитель превратился бы в мишень для всех орудий внешника, пока не имевших возможности отвечать.

Пробоины становились все шире и не затягивались все дольше. Деформастеры стали работать парами, пытаясь запустить вторую адскую карусель в брешь, пробитую первой.

Внешник опустился ниже орбиты станции.

Рейдеры были оснащены осевыми пушками, которые запускали двухсотпятидесятикилограммовые снаряды со скоростью восемь тысяч метров в секунду. Они попадали в цель, разбрасывая осколки антижелеза.

Атакующие получили приказ: прорваться за щит и вывести из строя двигатель внешника.

Военконсул «XXVIII Фретензиса» догадывался, почему внешник направляется к планете. Он задумал броситься в атмосферу и уничтожить все улики.

Кассетные снаряды начали пробивать защиту. Так же как адская карусель и массированный огонь вспомогательных судов. Внешник запылал внутри оболочки своего щита, окруженный шрапнелью металлического шторма. Атакующим кораблям, проникшим внутрь, пришлось поднять свои маленькие щиты, чтобы добраться до огневой позиции.

Внешник смог ответить лишь символическим ответным огнем. Но вскоре и тот затих.

Двигатель заглушили одним залпом. Но слишком поздно. Внешник уже вышел на траекторию, которая должна была привести его в атмосферу тридцать восемь часов спустя.

Военконсул приказал сосредоточить огонь на генераторе боевого щита. Как только появились постоянные пробоины, он отозвал вспомогательные суда.

«XXVIII Фретензис» ввел в действие всю огневую мощь, включая стосантиметровые осевые кассеты, способные на скорости двенадцать километров в секунду пробиться к ядру чужака – если оно существовало.

Атакующие корабли начали прокладывать дорогу для приближающихся призовых команд к задней части внешника, получившей наименее серьезные повреждения.

Внутри внешника не нашли никого живого. За те несколько часов, что были в их распоряжении, высадившиеся узнали очень мало. Собрав биологические и технические образцы, они успели вернуться, прежде чем «XXVIII Фретензис» разнес корпус внешника на куски, не настолько крупные, чтобы нанести серьезный ущерб, когда они упадут на поверхность планеты.

Когда сторожевик развернулся назад к Паутине, станция М. Меддинии прервала молчание лаконичным: «Спасибо, сторожевой корабль».

Сторожевик не потерял в бою никого, если не считать двух слегка контуженных и крайне смущенных пилотов, чьи истребители столкнулись, когда каждый из них пытался первым проскочить сквозь брешь в щите внешника.

Джо с грохотом вломилась в номер, пребывая в мрачном настроении. За монитором сидел Ваджа. Дега и Ани-Каат заглядывали ему через плечо.

– Есть какие-то следы крекелена? – требовательно спросила она.

– Ни малейшего намека, – ответила Ани-Каат.

– Что тут у вас происходит?

– Возможно, у нас случился прорыв, сержант, – сказал Ваджа. – Я, конечно, слышал только коммандера. Но похоже, они разговаривают.

– Хорошо. Давно бы так, черт возьми!

– Вас что-то тревожит, сержант?

– Я просто провела всю вахту на мостике, ковыряясь в носу. Только сама себе сделала хуже. Тиммербах не должен был дежурить, но он приперся в рубку через десять минут после меня. Похоже, паника выдернула его из стойла. Он из кожи вон лез, чтобы я не совала нос в его дела. Но я все равно увидела достаточно, чтобы понять, что он хотел досадить нам, когда пропустил ту нить. Они с Чолотом что-то замышляют. Надеются обвести нас вокруг пальца. Лучше бы он поторопился.

– Хотите, я его вызову?

– Не стоит беспокойства. Время не имеет значения. Просто захотелось переломать ему кости.

– Тебе удалось проникнуть в систему и собрать данные этой биомассы? – спросил Дега.

Он был убежден, что крекелен убил кого-то и принял форму убитого. Хагет отвергал эту идею. А Джо постепенно склонялась к мнению Дега.

– Я иду на камбуз. Эта тварь должна что-то есть, – сказал он и направился к двери.

Джо посмотрела на Ани-Каат, и та объяснила:

– Он решил искать не человека, а его следы. Например, узнать у поваров и стюардов, какая еда пропала, когда и где.