Валерий Сабитов - Звездная кара

Всех привлек шум вертолета, зависшего над палубой. По-молодому спрыгнувший на пружинящую сталь Игорь Бортников галантным жестом протянул руку выглянувшей из люка даме в ярком цветастом платье.

Бортников с гостьей сделали несколько шагов и остановились. Леда прижалась к Лерану. Мартин открыл рот. Лия охнула. Джимми Брук принялся разминать шрамы.

Поразиться было чему: рядом с Игорем Всеволодовичем стояла самая настоящая Леда. Называть ее второй или копией не было ни малейших оснований.

Леран обнял Леду и прошептал:

— Ну вот, теперь дело за тобой. Как договорились, хорошо?

Она молча кивнула и, чуть поколебавшись, пошла вперед. Бортников склонился перед ней и отошел в сторону. Две женщины остались наедине.

Игорь Всеволодович присоединился к встречающим.

— Как, господа? Заметили: Ауди-Леда одета как настоящая?

— Как наша! — поправила Лия.

Бортников улыбнулся с хитрецой:

— Сейчас все мы повернемся кругом. А затем попробуйте определить, кто из них настоящая. То есть наша, простите.

Пока выполнялось условие Протектора, обе Леды приблизились. Лия робко коснулась кончиками пальцев предплечья сначала одной, потом другой. И через минуту призналась:

— Нет. Так не могу. Пусть они заговорят.

— Лия, ты не можешь меня узнать? — спросила правая.

— Лия, ты не можешь узнать меня? — спросила левая.

Лия совсем растерялась и обратилась за помощью к Эрнесту:

— Ты мужчина и бывший комиссар полиции. У тебя передо мной два преимущества. Отвечай же, кто есть кто?

Тот шевельнул плечами и неуверенно сказал:

— В наличии только одно преимущество. Второе. Первому ты не дала развиться, и у меня нет нужного опыта.

— Ну пусть одно второе. Используй его. Предложи что-нибудь, — настаивала Лия.

— Можно изобразить проверку на объективность, — с сомнением предложил он, — На реакцию… Создать острую дилемму, поставить перед выбором…

Вмешался Леран:

— Соломоново решение? Не тот случай. И такое программируется. Помните, Ауди-Леда не автомат.

Эрнест энергично пожевал губами и неторопливо сказал:

— Тогда так… По-серьезному. Или… Нет. Она столько прибыла в плену и…

Лия с возмущением прищурилась:

— Комиссар! А Леда? Ведь та — ее копия! Ее. А не Фреда или какой-нибудь там…

Джимми Брук пристально посмотрел на Лерана.

— А если? Нет, не годится…

— Ты подумал о реакции на боль? — отреагировал на его колебание Леран, — Пытки, скажем?

Джимми в ожесточении взялся за свои многострадальные шрамы.

— И с точки зрения физиологии полная адекватность. Похоже, мы сдаемся?

Никто с Лераном не стал спорить. Он стал серьезен, возвращаясь в роль Генерального координатора.

— Вот… А мы хотели успешно поработать третейскими судьями. Каждый был уверен, что легко отличит свою Леду. А ведь задачи две. И обе стоят друг друга. Ведь так, Игорь Всеволодович?

— Именно две задачи, именно две, — сказал Бортников, — Во-первых, определить, кто есть кто. Определить, способны ли мы определять. И, во-вторых, решить, быть или не быть. То есть творить или не творить…

— Творить, не зная что выйдет? Первый опыт слишком удачен. Слишком! — воскликнула Лия.

Она внимательно смотрела, как обе Леды прогуливались по одному маршруту: к вертолету и обратно. Бортников присоединился к ней и сочувственно произнес:

— Да. Вместо копии мы видим вторую личность. Удвоение, так сказать. Но, может быть, только видим? Бестфайры не разобрались, — это понятно. Но мы, люди… Не способны отличить оригинал от подделки? А ведь тут не алмаз рядом с фианитом, тут живой человек и его искусственное воспроизведение.

— Представляю мир, в котором у каждого есть двойник, — сказал Брук, глянув на Мартина.

— Да еще и не один, — поддержал его Мартин, — Попробуй уследить за всеми!

— Бр-р! Я или не я, ты или не ты… — Джимми прикрыл глаза голыми веками; он не привык к подобной путанице мыслей.

Леран Кронин по необходимости переходил в состояние Эрланга. Ибо, как видно, никто, даже Бортников, не возьмет на себя тяжесть решения. А Кронин-младший, — землянин. Тоже слабый человек. «Опознание» провалилось. Самые близкие к Леде не смогли… Он, Леран, не решился. Точнее, испугался непроизвольного личного перевоплощения. Ведь для Эрланга такая задача достаточно проста.

…Эрланг мягко и неслышно прокрался в сознание одной и другой. Кто первая, а кто вторая? Леда держится прекрасно. Даже слишком прекрасно, как сказала бы Лия. Лицо Эрланга грубее, старее; глаза светлее, легкого золота. Бортников утверждает: в них свет мудрости. Может быть. А Леде не нравится. Первой. А сейчас ни одна не отреагировала.

Хваленая человеческая диалектика в который раз не сработала. Внешне явленное в данном случае абсолютно не существенно.

Остаются подвалы сознания. А может быть, и более глубокие слои психики. Различение будет надежно, но проблема настолько усложнится, что потеряет смысл.

…Полная равновеликость Человека и Ауди-Человека, — нет, такое недопустимо! Природа ответит на дерзкий вызов. Фаэты, а с ними земляне, на пороге новой масштабной ошибки.

Эрланг раздвоился, зондируя одновременно оба поля сознания. Связи между ними не было, Леда отключила ее. Многому научилась она за последние месяцы! Бортников подозревает, что она сравнялась с ним в экстрасенсорности.

Слои и ячейки памяти — полное совпадение. На генетическую глубину проникать нельзя… А так — жизнь и живой компьютер неотличимы. Теперь, если Псевдо-Леда предъявит претензии на реальное первое место в круге бытия Лии, Эрнеста, других людей, — как Леда докажет, что именно она рождена матерью, а не создана умением фаэтов?

Псевдожизнь или новая форма жизни — вот в чем вопрос! Произведение рук человеческих, она ощущает боль физическую. Изображает душевную, страдает и радуется… Люди всегда стремились к подделкам. Дошло до того, что играли в любовь и страсть с резиновыми женщинами. А женщины, в свою очередь… Не здесь ли одна из причин нашествия с Сириуса?

Продолжая сравнение, Эрланг убеждался, что у него нет способа отличить истину от лжи. Чтобы разобраться, надо разобрать. Дойти до колесиков… Пора возвращаться в состояние Лерана Кронина, становиться землянином, подвластным обманчивым эмоциям, зависимым от переменчивых чувств.

…Будто теплый ветер, ласковый и родной, дотронулся до него. Леран дрогнул сердцем и понял: волна жара и любви пришла от той, которая слева. Леда!..

Получилось так просто, что он внутренне застонал от собственной бестолковости; и, не замечая более никого и ничего, подошел к ней. Поднял на руки, крепко прижал к груди. Она обвила его шею и легко рассмеялась.

— Что, у Эрланга не вышло? Теперь ты понял, кто из вас человек?