Михаил Шуваев - По ту сторону пространства [СИ]

Все молча зашли в лифт и понеслись, ускоряясь, вниз. Хотя понятие «вниз», как убедился Алексей, на Станции может соответствовать и понятию «вверх».

«Чёрт его знает, куда мы едем! Лучше не думать об этом. Наверное, большинство сабспейсеров так и делают, иначе, если все время пытаться представить себе, где здесь «верх», где «низ», или «право» и «лево», мозги расплавятся», — подумал он и стал наблюдать за убегающими вверх самыми разнообразными конструкциями.

Каждый этаж, судя по всему, представлял собой законченное инженерно-техническое решение со своим собственным неповторимым дизайном и архитектурой. Пока лифт не успел разогнаться, Ненароков успевал замечать некоторые особенности, присущие конкретному этажу. Вот этот, например, явно сработан под стиль ретро, а следующий, наоборот, в лучших традициях конструктивизма начала двадцатого века, дальше, что-то напоминающее пламенеющую средневековую готику.

Скорость лифта возросла настолько, что проносящиеся мимо этажи стали сливаться в разноцветные смазанные линии. Неожиданно свет снаружи погас, но секунды через две за стеклом колбы лифта вновь возникли разноцветные линии.

— Перешли на другой уровень, — пояснила Эмо, заметив удивление на лице Алексея.

Через несколько секунд свет вновь померк на мгновение, и вскоре уровни стали пролетать с такой скоростью, что свет и тьма смешались в некий серый сумрак, и лишь на мониторе цифры менялись с головокружительной быстротой. Алексей попытался прикинуть, сколько им потребуется времени, чтобы пролететь по всей шахте — все миллион двести тысяч уровней — и не смог.

— А сколько?..

— Максимальное время прохождения всех уровней — семь минут, — словно экскурсовод, без особых интонаций пробубнил Спиридон.

— А с какой скоростью…

— Понятие скорость применимо лишь при движении лифта вдоль этажей одного уровня. В максимуме она достигает трех тысяч метров в секунду, а вот переход от уровня к уровню — совсем другое дело. Здесь уже речь идет о субпространственных джампах, так что трудно сказать, с какой скоростью мы на самом деле передвигаемся. Ведь никто не знает, как далеко друг от друга находятся уровни…

— То есть уровни могут находиться друг от друга как угодно далеко, я правильно понял?

Ответа не последовало. Алексей замолчал и продолжил незряче смотреть на серую мглу за стеклом колбы лифта.

Через семь минут, как и обещал инженер, кабина замедлила движение и замерла. Створки беззвучно распахнулись, и разведотряд высыпал на незнакомую площадку. Последним из лифта выплыл дроид, толкая перед собой платформу «Аварийной службы».

Этаж производил необычное для Станции впечатление давно покинутого и не посещавшегося людьми помещения. Он не выглядел заброшенным, неухоженным, но в нем отсутствовала некая искра присутствия живых существ, какой-то деятельности и теплоты. Здесь не было биоэнергетики, только слабые и высокие холодные токи, волны и излучения приборов и аппаратов, шумы и движения механизмов.

Из-под безликого пластикового кресла выдвинулся видеоокуляр, и через секунду оттуда прыснул в дальний коридор небольшой дроид-уборщик, на ходу складывая и пряча в пазы на корпусе различные чистящие приспособления. Пока он их не убрал, то был похож на невесть откуда взявшегося здесь дикобраза.

Невольно проводив взглядом застигнутый врасплох механизм, Алексей произнес:

— Как-то неуютно тут.

— Сорри, Наблюдатель. Сабспейсеров на Станции чуть больше двухсот тысяч, поэтому девяносто пять процентов уровней и этажей имеют вот такой непрезентабельный вид, — ответил Ермолай. — Ну, двинулись, осталось совсем немного.

Разведчики оседлали мэгвеи, извлеченные из стены, и поплыли по коридору. Процессию замыкал дроид с аварийной тележкой. Один из его красных объективов был повернут назад и напоминал задний стоп-сигнал обычной земной машины.

Наконец, пройдя через массивную металлическую дверь с запорной кремальерой, как на подводной лодке, они оказались в просторном затемненном, круглом туннеле, освещенным двумя тонкими и тусклыми рубиновыми полосками вдоль стен. Через каждые несколько метров такие же тонкие рубиновые полоски шли от пола до пола через потолок, образуя правильные концентрические кольца. В далекой перспективе и линии и кольца сходились в одной точке и создавали нереальное ощущение бесконечности. Дежа вю?

И вдруг Алексей узнал это место: сектор Омега! А вот и люк, у которого он тогда приостановился: «Сектор Прим. Пассажирский тамбур» и чуть ниже: «Внимание! Выход строго ограничен! Наличие суперлицензии обязательно!».

Отряд остановился, все спрыгнули с мэгвеев и подтолкнули их к стене туннеля. Там их подхватили и втянули в открывшиеся пазы магнитные захваты. Спиридон начал рыться в аварийном ящике. Он засунул в него руку по плечо и гремел какими-то инструментами. Алексей придвинулся поближе — что-то его заинтриговало, какая-то несуразность. Но когда Спиридон вынул из относительно небольшого по размерам короба двухметровую стальную штангу, которая ну никак не могла там поместиться, Леша обомлел:

— А как?..

— Большее в меньшем, Наблюдатель! Физика, и никакого волшебства! — не оборачиваясь, пояснил Спиридон, продолжая греметь и доставать из ящика все новые и новые детали и инструменты, а Алексей в очередной раз почувствовал себя неучем.

Наконец, Спиридон довольно крякнул, вертя в руках длинный тонкий цилиндр, отдаленно похожий на огромный ключ. Подойдя к люку, он внимательно осмотрел его, и попытался вставить металлический штырь в небольшой паз, намеченный справа от двери. Не тут-то было! Штырь вошел на пару сантиметров и застрял. Как ни пытался Спиридон его пропихнуть, никак не получалось. Ермолай и Пантелей внимательно наблюдали за действиями инженера. Тот бросил штырь и придвинул вплотную к люку прибор с большой присоской на одном конце. С чмоканьем прилепив ее к металлу, он нажал несколько клавиш, и на стороне прибора, обращенной к разведчикам, засветился белесой рябью монитор. Но как ни крутил верньеры и джойстики Спиридон, на экране высвечивалась лишь однородная монохромная картинка.

— Наука, подвинься! — неожиданно подал голос Пантелей и вытащил из кобуры молекулярный резак — оружие ближнего боя, входящее в комплект легкого защитного скафандра.

Все быстренько расступились, а Спиридон поспешно отлепил свой агрегат. Пантелей махнул длинной рукой с зажатым в ней резаком и выверенным движением отсек внушительный кусок стены, который, протяжно скрипнув, с грохотом обрушился на пол. Сабспейсеры уставились на место среза. Но — увы: было видно, что это опять однородный кусок металла. Гигант снова взмахнул рукой с зажатым резаком и произвел резкое круговое движение. Из стены вывалился еще один большой конусообразный кусок металла, а воронка увеличилась почти до метра. С каждым взмахом вошедшего во вкус Пантелея от стены отлетали отрезанные куски металла и со скрежетом и шумом падали на пол туннеля. Остальные сабспейсеры отошли на почтительное расстояние. Спиридон сначала хотел было помешать Пантелею, но потом передумал и тоже стоял в стороне, с любопытством наблюдая за происходящим.