Александр Петров - Забавы жестоких богов [calibre]

В-третьих, я заявляю официальный протест против попытки убийства меня командой досмотра, а также нанесения побоев пилоту транспортной службы Базы.

– О чем вы? – притворно удивился Каминский. – Сейчас мы его сами спросим.

И действительно, Ричардс, несмотря на разбитый нос и наливающееся синевой опухшее лицо, дрожащим голосом принялся уверять, что это он споткнулся, постоянно запинаясь и оглядываясь. Закончив разговор, пилот вытянулся в струнку и откозырял, как забитый солдат-первогодок. .

У Эндфилда дернулась щека, и он поднес к виску указательный палец, сложив остальные, показывая, что надо делать офицеру, чтобы избавиться от бесчестья.

– А впрочем, лучше сначала расскажи на Базе, как хорошо и гостеприимно нас встретили, – это было единственное, что сказал ему Джек.

– Я вас обвиню в клевете на части охраны, в раздувании ненависти между родами войск.

– А я обращусь в региональный отдел контроля СБ, благо он есть на этой планете. И прошу помнить, что я – боевой офицер, а не штатский, которым каждый может вытереть себе зад.

– Как вы выражаетесь, господин майор?! – попытался изобразить негодование Каминский, но было видно, силен он лишь с теми, кто не пытается сопротивляться.

– Уж вы поверьте, господин первый лейтенант, – Эндфилд вложил в голос как можно больше ядовитой сладости, – что в этом деле счет ваших ошибок и злоупотреблений достаточен, чтобы даже предубежденная комиссия не обратила внимания на это не слишком изящное выражение.

– Не будем играть словами, – попытался спасти положение Каминский, произнеся эту серьезную и значительную фразу глупым и легковесным тоном. – Сдайте скафандр и пистолет, получите документы и можете быть свободны, пока…

– Похоже, слов вы не понимаете, господин первый лейтенант. Может, это вас убедит, – нарочито медленно Джек расстегнул кобуру и вытащил излучатель.

Каминский смертельно побледнел и покрылся испариной, когда Эндфилд невзначай, на неуловимо короткое мгновение, навел на него ствол.

– Посмотрите, господин первый лейтенант, на эту голографическую табличку, – сказал Джек, поворачивая пистолет левым боком, где под стандартной формулировкой награждения гордо красовалась подпись председателя Союза Планет. – Вы, может, думаете, что это имитация? Вы же знаете, что подделывать это опасно из-за того, что легко проверить, да и невозможно технически.

– Давайте сюда, – пришел в себя Каминский. – В лаборатории проверят.

– Не могу понять, чего больше в ваших словах: некомпетентности или, может, неуважения к установлениям законной власти? – равнодушно сказал Эндфилд, пряча “Громобой” в кобуру. – Я полагаю, что забрать пистолет у меня вы можете только на основании добровольного отказа от оружия даже в случае увольнения из армии. Посему я решил оставить его как память.

– Советую хранить вашу железку при себе и брать ее в сортир, в ванну, в постель, – зловеще сказал лейтенант. – Хранение оружия имеет больше минусов, чем плюсов. Но скафандр придется сдать в любом случае. Никто вам не позволит держать и у себя крайне опасные средства уничтожения.

– Я и не собирался на этом настаивать, – улыбнулся Джек.

– Можете получить документы в пятой комнате, и милости прошу на планету, – а затем, приблизясь, он прошептал: – Мы еще как-нибудь потолкуем, майор.

– Всегда готов, – ответил Джек, смерив Каминского презрительным взглядом.

Глава 2

ДЕМЕТРА.

После регистрации в Центральном компьютере жизнь повернулась к Эндфилду своей приятной стороной. В сигнальном браслете горел пурпурный глазок неограниченного пятилетнего кредита, на счетчике наличности красовалась значительная сумма подъемных – так Союз расплачивался за десять лет войны, за смерть товарищей, за то, что Капитан выжил один из сотни. Еще одной приятной новостью было разрешение на обналичивание, которое позволяло ему стать весьма состоятельным человеком. Разумеется, существовало ограничение на суточное кредитование, но, как оказалось, Деметра не была в списке бедных миров для персон третьего имущественного класса, уступая лишь таким специализированным на развлечениях и удовольствиях мирам, как Дар Венеры, Лагуна, Гелиос. Двери автоматически открывались, военные отдавали честь, красивые женщины обращали на него внимание. Но Капитана это радовало мало. После холодноватой аскетичности помещений пилотского сектора Базы Черного Патруля, после погруженных в себя интеллектуалов-пилотов четвертая орбитальная станция Деметры была раздражающе шумной, яркой, пропитанной возбуждающими запахами и обрывками сексуальных эмоций. Эндфилду казалось, что он идет по гигантскому обезьяннику.

Накрашенные лица, декольте, обнаженные ноги, каблуки, соблазнительное колыхание грудей под тонкой материей, объединившись с настроением от посещения пограничного контроля СБ, дало образ многогрудой, многозадой, губастой самки в непрерывной течке, единственным назначением которой было – благоухать наполовину искусственным сексуальным ароматом, превращая рутинную работу в непрерывный праздник чувственности на радость хорошо откормленным, не обремененным заботами самцам.

Таков был четвертый имущественный класс – чиновники средней руки в привилегированных учреждениях на Богатых планетах региональных центров.

Закончив формальности, Джек направился в зал ожидания, размышляя о том, не слишком ли нашумел в контроле. Пожалуй, нет. Именно так должен был повести себя уверенный, кристально чистый, заслуженный офицер. “Ветеран. Какое глупое слово”, – неожиданно промелькнуло у него в голове.

Вдруг Эндфилд испытал панику от мысли о том, что теперь он будет только пассажиром, обреченным на скучное размеренное существование на дне планетных атмосфер в грязи энергетических отбросов низкоорганизованной жизни, вдали от чистых и светлых просторов Космоса.

Грубый и жесткий бросок через Кольцо и шумное скопление жизни на спутнике наполовину оглушили его, но Капитан чувствовал прямую и явную угрозу там, куда он шел. Тупомордые голографические камеры наблюдения слишком явно “вели” его, фиксируя каждое движение, отслеживая мимику, жесты.. Эндфилд был достаточно знаком с устройством этих систем, чтобы понять, что сейчас опытные физиономисты при помощи специальных программ раскладывают на трехметровых экранах ракурсы его лица, отслеживая колебания, сомнения, страхи нежданного гостя. Джеку показалось, будто за ним по пятам крадутся “белые” десантники, умело, четко, соблюдая дистанцию, готовые схватить при малейшей попытке повернуть.

Коридор закончился. Эндфилд оказался перед высокой дверью мореного дуба со скромной золоченой табличкой “Служебный зал”. Подавив вздох, он прислонил браслет к устройству считывания.