Сергей Семенов - Цена свободы [litres]

– У нас в ту сторону никто не ходит. И оттуда никто не ходит. Понимаете?

– Понимаю. Значит, никак не пройти там?

– Откуда я знаю? Место там плохое, говорю же. Кто туда ходил – тех больше не видали, оттого и слухи всякие. А кто рядом бывал да видел малость – такого наболтают. Сами знаете, у страха глаза велики.

Михей сидел у старосты в доме. Косо, через ветви черемухи, било в стекло вечернее солнце, и золотистые лучи пластались по полу. В раскрытое окно тянуло теплом с улицы, пахло сеном и навозом. Мирно квохтали куры, на соседнем дворе всхрапывала лошадь, и в этой уютной домашней обстановке разговоры о дальней дороге и неведомых опасностях казались чуждыми, неуместными.

– И никто толком не знает, чего там? – спросил парень.

– Ну, как сказать. Как раньше говорили – аномалия. Видят чертовщину всякую, слышат странное, кто рядом бывал. Люди пропадали. Нам туда не надо. Чего на рожон лезть? Но мое дело – предупредить, а дальше уж вы сами. Я и так вижу – не удержим вас тут.

– Не удержите, – кивнул Михей. – И идти боязно, и здесь сидеть сил нет. Лучше по дороге домой помру, чем всю жизнь буду тут жить и думать, что не сумел, побоялся.

– Понимаю, – кивнул Иван Петрович. – Мы-то дома ведь, не нам рассуждать. Ну, вы смотрите. Как отдохнете у Геннадия – так и ступайте. Про еду-патроны говорили уже – с этим поможем. Мужиков попрошу, чтобы немного подвезли. А уж дальше – сами.

– Спасибо, – склонил голову Михей.

– Бог в помощь, – улыбнулся староста. – Чем можем. Сами знаете, если бы не вы…

И разговор неспешно свернул на другие темы. Не хотелось селянам говорить о том, что творится в страшном мире, который лежал за границами их мирных земель. Ну а друзьям нужно было подготовиться к новому походу, который вскоре ожидал их. И Михей прекрасно понимал, что в дальнейшем придется надеяться только на себя.

Частенько на улице соседи Геннадия, встретив его или Леху, заводили неспешные разговоры, сыпали вопросами. Но Мишка чувствовал – спрашивали ради уважения, для формальности. Что им было до троих чужаков? И потому стал отвечать кратко, сдержанно. Да и что он мог сказать им? Что ничего они не боятся, а предстоящая дорога – лишь детская прогулка? Но в глубине души поселилась темная тревога и не давала парню покоя.

Михей прекрасно мог понять старосту – не хотел тот рисковать своими ради пришельцев, пускай даже помогших им. Да и что Иван Петрович мог дать друзьям? В поселке почти не осталось машин, а те, что сохранились после минувших двадцати лет и недавней битвы, были на вес золота. Потому Мишка понимал, что вскоре предстоит им опасная пешая прогулка длиной в несколько сотен километров.

Тем вечером они вдвоем с Эстетом сидели на задворках. Солнце неторопливо валилось за березовую рощу, подкрашивая взбитую пену облаков закатными цветами. Звенели комары, петухи у соседей будто соревновались в голосистости. В теплом воздухе плавал аромат трав и цветов.

– Везет людям, – выдохнул Леха. – Тихий, мирный край. Живут себе спокойно, сено косят, картошку сажают. Видели бы они, чего в других местах творится.

– И не надо им видеть, – покачал головой Михей. – Зачем? Не везде же людям по-собачьи жить. Они с этими разбойниками тоже хлебнули. Хватит им.

– Это точно, – согласился Эстет. – Мишань, далеко ведь твой дом отсюда?

– Далеко! – отвечал парень. – Другое дело – по чистым бы землям. Мы тут со старостой карту смотрели. Чита, Улан-Удэ, Иркутск – эти города точно бомбили. А значит, опять – фон, мутанты.

– Пробьемся ли?

– Не начинай!

Друг замолчал. Отведав спокойной и мирной жизни, так не хотелось снова идти по лезвию ножа, отправляться в пугающий и жуткий мир. Но по ночам, когда Михей смыкал веки, перед глазами вставала родная деревня. Терзала душу парня тоска по родине, по матери, по той жизни, которую он когда-то мечтал поменять на другую. А теперь, наоборот, за любую цену бы выкупил ту, старую жизнь.

– Лех, ты мне скажи, – встрепенулся вдруг Михей. – Я вас с Таськой тащу куда-то, а вам, может, оно и на фиг не надо? Может, вы бы тут осели, пожить спокойно хотите? А со мной помрете где-нибудь по дороге.

– Мишань, ты же знаешь. Куда ты – туда и я. Я бы, может, и тут остался – дома у меня нет, где осяду – там и дом. Но ты же здесь не сможешь.

– Не смогу, – согласился парень. – Дом каждую ночь снится. Не думал я, что так будет. Иногда проснешься – и хоть волком вой.

– Ну вот видишь, – развел руками Эстет. – Нет, все вместе пойдем. Не вытянем поодиночке. Сколько раз прорывались – и сейчас прорвемся.

– Спасибо, Леха, – Михей похлопал друга по плечу. – Ободрил. Куда я теперь без вас?

– И не начинай больше про это, – улыбнулся тот. – Кстати, чего ты там говорил о провожатых?

– Староста сказал – на лошадке подкинут сколько смогут. Километров двадцать-тридцать – все пешком меньше топать.

– А что там с этим Чернышевском? Выяснил? – вспомнил вдруг Леха.

– Говорят – аномалия. Да вообще, чего только не говорят. Такую хрень несут – уши вянут. Никто там толком и не был, только на окраинах. А уж байками кормят – кто во что горазд.

– Ох уж эти аномалии, – вздохнул Леха и отвернулся. – Куда ни плюнь.

С патронами для ружей староста хотел подсобить. С провизией было проще – Иван Петрович обещал снабдить друзей едой, поэтому Мишка не переживал. Он даже сумел уберечь тот дозиметр, что дали ему вояки из Возжаевки, – прибор еще работал. А что им еще нужно? Только вера да удача.

Михей долго изучал маршрут. Срисовал себе карту, прикидывал и рассчитывал путь так, чтобы ночевать в заброшенных населенных пунктах. Выспрашивал у Геннадия все, что местные знают о дороге на Читу. Как оказалось, те знают немного. Дальше поселка с причудливым названием Урюм никто из селян не забирался. По словам мужчины, грязные земли лежали чуть дальше.

– В Урюме тогда нашли мертвого ходока, – вещал Геннадий. – Лисы уже погрызть успели. Сам ли умер, помогли ли – не знаем. Но рисковать своими не хочется. Сам понимаешь.

Парень понимал. Потому и старался узнать как можно больше о предстоящей дороге. Он самостоятельно взял на себя роль командира их маленького отряда, и никто ему даже не перечил. Видно, и Леха, и Тайка полагались на его опыт и не хотели брать тяжелый груз ответственности на себя.

Накануне друзья намылись в бане, увязали рюкзаки с едой и вещами, по десять раз все проверили. Ужинали плотно, словно старались наесться на несколько дней вперед. Тетя Лена, жена Геннадия, наготовила от души – дышали сочным мясным ароматом щи, исходила паром молодая картошка, разносолы так и просились в рот. А потом еще блины с черничным вареньем, иван-чай с медом, домашние плюшки. Мишка думал, что не выйдет из-за стола, – так он объелся.