Алексей Гришин - Вторая дорога: Выбор офицера. Путь офицера. Решение офицера [сборник litres]

– Здесь не паперть, чтобы милостыню просить, иди своей дорогой, парень, пока я добрый.

Впрочем, звякнувший в руке Ажана кошель резко изменил тональность беседы. Краткие деловые и абсолютно конкретные переговоры закончились соглашением, по которому один полицейский обеднел на двести экю, а один маг обязался принять участие в суде над Гаврошем. Альтруизм? Или инвестиции, без которых дальше жить в Амьене будет трудно? А почему одно исключает другое?

И все бы было хорошо, если бы за договаривающимися сторонами не наблюдал казначей, узнавший Жана и искренне мечтавший о восстановлении справедливости. В его понимании, разумеется.

Казначей немедленно подошел к Морелю. О чем договаривались эти два достойных господина, история умалчивает, но точно известно, что господин маг в этот вечер стал богаче еще на двести экю. Да, сегодня удача положительно благоволит волшебнику и не воспользоваться этим до конца – непростительный грех!

У Канта есть доказательство существования Бога. Но вот если бы потребовалось доказывать наличие врага рода человеческого, как бы звучала формула? [46]

Может быть: «бездонное небо над нами и бесконечная жадность внутри нас»? Если так, то в этот вечер лукавый оторвался на месье Мореле по полной программе. Иначе чем объяснить, что сей достойный господин посетил и мэтра Робера, от которого вышел еще с одним кошелем, наполненным такими же увесистыми двумястами экю.

А потом пошел домой и спал как младенец, искренне считающий себя добропорядочным и богатым человеком.

Из всех добрых жителей Амьена в эту ночь не спали двое. Гаврош, прощавшийся со своею рукой, а заодно и с жизнью – кому он будет нужен, безрукий калека, в этом прекрасном, но таком жестоком мире. И Жан, штудирующий свои записи по магии. О предательстве Мореля он не знал, но опыт подсказывал – еще ни одна комбинация не прошла так, как планировалась.

Утром на площади перед ратушей собрался народ – скорый и правый суд приятно разнообразил жизнь горожан, прекрасно заменяя выступления циркачей и актеров.

Под навесом было оборудовано место судьи, чуть в стороне – место для представителя графа, ибо никакое правосудие не могло вершиться без ведома владельца феода. Судья, гордый и неприступный, как индюк, занял свое место. Графа представлял в этот раз его старший сын, будущий владелец Амьена. Жан, благодаря нашивке полицейского пробравшийся в первый ряд, с интересом отметил его схожесть и с отцом, и с Филиппом, и с госпожой де Ворг – порода, однако.

Первые три дела относились к гражданским – кто-то кому-то заплатил штраф, кто-то заплатил отступные – ни споров, ни обсуждений они не вызвали.

Только четвертым рассматривалось дело Гавроша. Бледный, с дрожащими коленями и мокрыми от страха штанами он стоял на помосте лишь благодаря дюжему конвоиру, практически держащему его, готового упасть.

Дальше все было просто: судья зачитал обвинение – такой-то украл у того-то то-то, свидетели имеются. Третья кража. Все ясно.

– Обвиняемый, признаете себя виновным?

– Нет!!! – он хотел прокричать что-то, но последовал небрежный жест судьи, и могучий кулак конвоира, опустившийся на затылок страшного вора, заставил того замолчать.

– Поскольку свидетели не пришли, суд считает возможным ограничиться их письменными показаниями…

– Ваша честь! Прошу меня выслушать! – Выкрик Жана прозвучал, как возглас клоуна в момент выступления акробатов – вроде и всем интересно, но как-то не к месту. Однако суд – это процедура, от которой никуда не денешься.

– Кто такой? Представьтесь, – недовольным голосом произнес судья. Хотелось поскорее закончить этот цирк и перейти к действительно важным спорам купцов, на которых можно было серьезно заработать. Но куда деваться – приходилось соответствовать статусу непредвзятого слуги закона, перед которым якобы все равны.

– Жан Ажан, ваша честь, полицейский, что задержал подсудимого.

– Желаете дать показания? Они будут отличаться от того, что уже написано? И разве вы не должны сейчас работать? – недовольство вынужденной задержкой сквозило в каждом слове судьи.

– У меня не брали показания. И я вижу здесь своего начальника, месье Робера, и потерпевшего – месье Легроса, мы все готовы дать показания, – стоявший в толпе Робер покраснел, сплюнул, но был вынужден подойти ближе к судье. – То, что видел я, не соответствует обвинению.

Настроение Робера упало, когда он увидел подходящего к судье Легроса, но не сильно – жестокий удар приезжему выскочке был приготовлен тщательно.

– Не соответствует, говорите, – судья хищно прищурился, – то есть другие свидетели лгут, и лишь один господин Ажан говорит правду?

– Я никого не обвиняю, но прошу заслушать показания под контролем экиптоса – господин Морель благородно согласился сегодня исполнить эту обязанность.

Робер едва заметно усмехнулся – все шло по его плану. А Морель в зеленом плаще боевого мага важно вышел вперед.

– Да, господин судья, господин граф, – поклон в сторону де Бомона, – это действительно так. Все-таки подсудимый молод, я содрогаюсь от мысли, что приговор может быть ошибочным. Я клянусь обеспечить правдивость свидетельских показаний!

Народ вокруг суда заволновался – рутинное заседание на глазах превращалось в захватывающее зрелище. А как же – споры, магия, интрига, черт побери!

– Ну что же, господа, экиптос так экиптос – вот шар магии, начинайте! Первый – подсудимый, – провозгласил судья и водрузил на судебный стол небольшой, размером с кулак, стеклянный шар, способный фиксировать наличие магии, правда не умевший определять ее характер, но хоть какая-то гарантия, что экиптос и впрямь работает с допрашиваемым.

Шар поставили между магом и подсудимым, а Ажан, как лицо, пригласившее экиптоса, подошел к нему. Судья нахмурился, но промолчал – все было по закону.

Обычно так не поступали, но Шаперон накануне рассказал об этой возможности. Много лет назад экиптоса пригласил почти слепой человек. Кем он был, какое дело тогда рассматривалось – все уже забыли. Но тот человек пожелал лично убедиться, что экиптос работает, и потребовал права находиться возле шара. Разрешение было дано и, соответственно, занесено в правовые анналы.

Шаперон рассказал эту историю просто так, как правовой казус. К счастью, Жан был единственным человеком, который имел возможность использовать эту информацию. С этого мгновенья заклятья мага оказались под его контролем, о чем, к счастью, никто из участников процесса и зрителей не подозревал.

Гавроша поставили перед магом, и тот начал отрабатывать полученные деньги. Только не те, что были получены от этого полицейского неудачника, а те, что были получены от людей действительно уважаемых. Не колдовать вообще нельзя – шар магии это сразу покажет, но вот какие это будут заклятия – дело его, Мореля.