Алексей Гришин - Вторая дорога: Выбор офицера. Путь офицера. Решение офицера [сборник litres]

Но он же и подсказал путь, благо среди специфического арсенала разведчиков нашлась кошка, с помощью которой было удобно залезать на стены, дома, да мало ли куда им приходится пробираться. Так что бросаем ее на нос галеона, с которого обильно свисают веревки, звучно именуемые такелажем, и вперед! В смысле наверх. Но вначале:

– Возвращаться на берег. Ждать у той же деревушки, себя не обнаруживать. Если до рассвета не вернусь – уйти в лес с задачей выжить, вернуться к своим и доложить о том, что здесь было.

– А ты, командир?

– Выполнять… – и последовала одна из любимых присказок сержанта. Никому не понятная, но прекрасно стимулирующая к выполнению приказов.

Ялик бесшумно отплыл, а сержант, словно обезьяна, ловко взобрался на корабль. Так, что у нас здесь? Мама дорогая! Картина, представшая перед выглянувшим над палубой Жаном, была живописной, но вряд ли способной вдохновить кого-нибудь из маринистов на создание шедевра. Перед его взором белели две голые задницы. Ну да, адмирал же говорил, что нос корабля как раз гальюном и называется! Он только не сказал, что используется он именно как гальюн – в палубе пара дырок, куда бравые моряки и облегчаются. А все ненужное летит напрямую в синее море. Удобно, конечно, но вот запашок вокруг…

Дождавшись, когда орлы оденутся и уйдут, Жан забрался на палубу гальюна… черт, кажется, во что-то вляпался… вот ведь романтика моря, прости господи. Интересно, а на корабле такая же вонь? Ничего, заберемся – узнаем. А пока тихонечко сядем у стеночки с мудреным названием, в тени, едва отбрасываемой в свете молодого месяца. Подождем.

На выходе с гальюна дверь, ведет на нижнюю палубу, как там ее адмирал называл? Да хрен с ним, с названием, главное туда попасть, именно там наша цель. За дверью должен стоять караульный. Снять его – не проблема, только если его пропажа обнаружится раньше времени… в принципе не страшно, дело будет сделано, но вот с корабля можно уже и не выбраться, а жить хочется сил нет как. Так что не спешить! Должен же кто-то еще сюда зайти – место же такое, для регулярных посещений предусмотренное. О, еще один клиент. В белом исподнем, как и мы, надо брать.

Судя по поспешности, бедолага в этот момент думал лишь о том, как успеть к очку, потому и не заметил, как метнулась к нему бесшумная тень. Сильная рука зажала рот, острая боль пронзила шею… на мгновение… и все кончилось. Теперь спешим! Раздеть беднягу, тело за борт, переодеться в его шмотки… боже, ну они и воняют, зато сухие…

Караульный не заметил ничего необычного – выбежал моряк, сделал свои дела, вернулся. Да и запах еще с собой принес, так что нечего там рассматривать: тот – не тот, ну его. И так пост самый гнусный достался, скорее бы вахта закончилась.

А Жан, спокойно пройдя мимо, направился дальше, туда, где, по словам адмирала, и располагалась крюйт-камера. Проще говоря – пороховой склад. И это помещение уже охранялось серьезно – двое вооруженных моряков стояли, внимательно посматривая вокруг. Все-таки осознание того, что за твоей спиной гора пороха, здорово дисциплинирует. Незаметно пройти мимо них – дело безнадежное. Придется гасить, но не сейчас и не этих – надо дождаться смены, чтобы получить четыре часа форы на злодейства и возвращение на берег.

А пока спрячемся в закутке, благо народ спит и нас не беспокоит, и займемся делом. Жан снял с шеи медальон. Последний из трех, добытых у убитых им магов в том страшном ущелье близ деревушки Фадж. Первые два спасли крепость Сен-Беа. Этому предстояло спасти Амьен, а то и Кале в придачу. Надо лишь его перенастроить – сделать так, чтобы он взорвался от любого заклятия, что будет применено поблизости. Год назад радиус был пять метров, сейчас удалось расширить до пятидесяти. Только собраться и аккуратно, не торопясь перенастроить вплетенные в амулет конструкты. Это колдовать мы не можем, а вот чужие заклятия изменять – запросто. Господи, не дай ошибиться! Так, так, еще вот так… линии меняли направление, цвет. Как это получалось, Жан пока не мог объяснить, маловато было времени на исследования, приходилось брать практикой.

Ну вот, кажется… нет, вот здесь чуть подправим… да, дело сделано! Если сейчас кто-то из господ магов или просто дворян решит похвастаться умением колдовать, кирдык, однако, будет. Большой такой, громкий, благо крюйт-камера вот она, рядом. А пьяные песни из офицерской кают-компании слышны на всю акваторию – стараются господа, надираются перед завтрашним боем со всем рвением и прилежанием.

Но может и не выйти ничего грандиозного, лишь оторвет руки, ну и еще чего-нибудь, наглому горе-диверсанту. Потому что стены… нет, нет, нет, переборки, конечно переборки, крепкие, не факт, что через них сдетонирует порох. Так что надо медальон занести внутрь, обязательно внутрь, тогда уж рванет без вариантов.

Вот и смена, лишь бы не заметили – Жан вжался в свой закуток. Ого, а воняют морские волки конкретно! Ну да это их проблемы, нам их нюхать неинтересно. Наконец сменились, все стихло, можно начинать злодействовать.

Караульные увидели, как нетвердой походкой к ним идет расхристанный, одетый лишь в исподнее моряк. Ну а кто еще может ходить по кораблю в таком виде? Лишь свой брат матрос, которому завтра выпишут господа офицеры не менее полусотни горячих. И правильно: напился – лежи, получай удовольствие, а не болтайся без дела, да еще у охраняемого помещения.

– Стоять, пьянь, – строго приказал один из караульных. Хотел сказать что-то еще, да не успел. Пьяница внезапно рванулся, словно размазавшись в воздухе, возник рядом и нанес два точных удара кинжалом. Потом, для верности, еще два. Всё.

Так, теперь дверь… закрыта на замок… не беда – был в Клиссоне соответствующий курс. Небольшой, но очень запоминающийся, а отмычки с собой предусмотрительно захвачены – предмет в деле разведки и диверсии полезный. Так, так, ага, еще немного, есть! С щелчком дужка раскрылась. Кладем медальон между бочек с порохом, сделано. Теперь рванет так рванет. Хана кораблю, однако.

Все, осталось скрыть следы и свалить с обреченного судна. Ну как скрыть – трупы двух караульных не спрячешь, но замок закрыть надо – бог даст и не поймут островитяне, что кто-то в крюйт-камере побывал. Или хотя бы не сразу поймут. И трупы посадим, вроде как присели бедолаги отдохнуть. В последний раз, ага.

Теперь можно назад, в смысле на гальюн. Караульный привычно – брезгливым взглядом проводил очередного бедолагу, держащегося за живот, прощай, дорогой. Теперь только на небесах увидимся. Или в преисподней, как уж там небесная канцелярия решит. Надеюсь – не скоро.

Спустившись по идущей от кошки веревке, сержант погрузился в воду. Когда-то Боря Воронин был неплохим пловцом, но у Жана Ажана об этом осталась лишь память – за все время в новом мире плавать ему было просто негде. Сейчас пришлось.