Валерий Желнов - Реактор-2. В круге втором [litres]

– Черт! – выругалась Гюрза, добавив непечатное слово, означающее конец их жизненного пути.

Тем временем, голова монстра мелко затряслась и треснула посередине. С противным чавкающим звуком половинки разошлись, обнажая белое, безволосое человеческое лицо. Отряд смотрел на эту неожиданную метаморфозу, открыв рты.

– Не надо так ругаться, – проскрипел монстр. – Вы же все-таки девушка.

Он еще раз прошелся вдоль коконов и снова остановился перед Пастором.

– Насколько я понимаю, вы являетесь командиром группы?

– Я, – хрипло ответил тот, не отрывая взгляда от лоснящегося лица. – А ты что за чудо-юдо?

Монстр поморщился.

– Не надо грубить, я с вами вроде вежливо разговариваю. Мое нынешнее имя вам ничего не скажет, да и произнести вы его не сможете, а в прошлом меня звали Вениамин Павлович.

– Что-то не похож ты на Вениамина Павловича, – нервно хохотнул Князь. Даже сквозь паутину было видно, что его трясет мелкой дрожью.

– Правда? – почти с издевкой спросил мутант. – И на кого же я похож?

Казалось, этот дебильный диалог со связанными пленниками его изрядно забавлял.

– Просто на Вениамина, – ответила за всех Гюрза. – Без Павловича.

– Это почему?

– Просто Вениамин больше таракану подходит, – присоединился к общему разговору Зорин.

Он, не отрываясь, разглядывал сей чудовищный продукт природного безумия.

Вблизи тварь выглядела еще более омерзительно. Жирное, лоснящееся брюшко с длинными тонкими лапками действительно больше походило на тараканье. Человеческие руки во время всего разговора Вениамин прижимал к туловищу. Голова постоянно подергивалась, наводя на мысль, что и без мух тут не обошлось. Картину довершали маленькие, смахивающие на младенческие, ножки, болтающиеся между передними тараканьими лапами. Дмитрий начал догадываться, что за чудо предстало перед ними.

– Ой, какие некультурные молодые люди здесь собрались! – воскликнул Вениамин, обращаясь к стоящим сзади муравьям, но те никак не отреагировали на его слова.

– Кто вы такой? Что здесь вообще происходит? – спросил Зорин больше для того, чтобы потянуть время, нежели из искреннего любопытства. Все это время он активно шевелил руками в попытках достать нож из ножен, и ему начало казаться, что у него это получается.

– М-м-м, «вы», – Вениамин словно смаковал это слово на губах. – Давненько меня так не называли. Почти позабыл. Вот культурный человек! С вами я с удовольствием поговорю перед тем, как…

Он замолчал.

– Перед чем? – спросил Князь.

Вениамин повернулся к одному из муравьев-солдат и издал щелкающий звук. Муравей тут же раскрыл челюсти, и плотный комок слизи выстрелил из его пасти. Мгновенно затвердев, он запечатал рот наемнику, оставив, впрочем, нетронутым нос. Теперь Князь мог только вращать глазами и возмущенно мычать.

– Я сказал – с ним буду разговаривать! – заверещал Вениамин, растеряв всю свою напускную интеллигентность. – Кто еще вякнет, залеплю всю харю! Вы нужны живьем только из-за глупого женского каприза! Так о чем это мы?

Он снова повернулся к Дмитрию.

– А, вы интересовались, кто я? Позвольте представиться. – Руки раскинулись в разные стороны, а туловище склонилось в клоунском поклоне. Голова при этом не переставала дергаться. – Вениамин Павлович Плотников. О боже, как давно я не слышал этого имени!

Он зажмурил глаза и прижал руки к хитиновой груди.

– Вы здесь, типа, главный? – спросил Зорин, чтобы прервать сладкие воспоминания мутанта-переростка.

– Да, представьте себе, главный. Хотя, по секрету вам скажу, управлять ими, – Вениамин кивнул на стоящих сзади солдат, – проще простого.

Он хихикнул и, подойдя поближе к лежащему Дмитрию, заговорщицки произнес.

– Ну, скажите мне, что может быть тут сложного, если ты единственный обладаешь интеллектом в этом муравейнике. А они думают, что служат королеве. Королеве! Сказать по правде, эта корова сейчас с трудом может отличить день от ночи, только жрет и рожает, жрет и рожает. Куда ей управлять таким огромным сообществом? Да, может, когда-то она и блистала неимоверным для женщины умом и несравненной красотой. Богиня, роняющая к своим ногам и более представительных особей мужского рода, нежели тот, что стоит перед вами. Но все в жизни может поменяться. Когда судьба припирает тебя к стенке, приходиться пересматривать свою роль в мире, засовывать поглубже гордость, вкусы и амбиции. И теперь она такая же наседка, какими и должны быть женщины. Жирная клуша, погрязшая в быту и суете.

– Не везло тебе, видно, с бабами, – прошептала Гюрза и тут же испуганно захлопнула рот. Но монстр, увлекшийся воспоминаниями, не услышал эту реплику. Размахивая руками, он продолжал:

– Тогда на месте муравейника был Научно-исследовательский институт биологического направления. Ох, вы бы знали, какие тут делались изобретения, реализовывались проекты и рождались идеи! Естественно, все под строгим патронажем Министерства обороны. Не постесняюсь сказать, что мы могли бы развязать биологическую войну хоть тогда. Развязать и победить! Но наши пацифисты-генералы на корню рубили все перспективные проекты. Трусы! Но всем воздается. Благословен тот, кто первый нажал на кнопку. Они говорили, что мои разработки – бред. Бесперспективный бред. И вот!

– Что – вот? – не выдержал Пастор.

– Вы еще не поняли? Мои разработки по совмещению ДНК разных видов. Они говорили, что это опасное направление. Идущее против человечности. Ох, как они забегали, когда одна из ракет рванула поблизости. Институт-то хоть и на оборонку работал, а совсем не был приспособлен к подобному. Никакой внешней защиты. Ни биологической, ни радиационной. Вы бы видели, как они всем институтом по этажам бегали, туалетной бумагой окна затыкали. Вы можете представить академика РАН, бегущего с рулоном туалетной бумаги? А я видел. Презабавнейшее зрелище! Но вы скажете – а как же бункеры? Да, были такие. Но они же лабораторные. Три на три метра, не больше. Туда в первые же минуты атаки руководство института и попряталось. Набились, как сельди в бочку, и закрылись. Там и сдохли от голода и жажды. Остальные тоже подохли, кто раньше, кто позже. Кто от лучевой болезни, кто от заболеваний каких-то. Видимо, ракета «грязной» оказалась. И только я знал, что делать. Ну, спросите меня?

Похоже, Вениамину впервые за очень долгое время попались разумные слушатели, и он теперь отрывался на них по полной за все годы вынужденного молчания.

– Что вы сделали? – спросил Зорин, напрягая руку с ножом, но проклятая паутина плотно стягивала тело, не давая сдвинуть кисть ни на миллиметр.

– Вакцина! – монстр поднял вверх указательный палец. – Точнее, вакцины. У меня к тому времени их накопилось достаточное количество. От всего подряд. Вы знаете, что насекомые – самые древние и самые устойчивые существа на земле? Наверняка знаете. С помощью моих разработок уже тогда можно было лечить большинство якобы неизлечимых болезней – рак, ВИЧ, потери конечностей. Даже смерть можно было отодвинуть на несколько десятков лет! Ну и что, что у моих препаратов выявили побочные эффекты? Кому помешала бы лишняя конечность, перестройка пищеварительного тракта или нервной системы? А? Нет же. Опыты назвали бесчеловечными, а меня за спиной стали обзывать доктором Франкенштейном. Тупоголовые ослы! Как только все началось, я тут же вколол себе свой препарат. А потом ходил и смотрел, как эти заносчивые умники погибают в страшных мучениях. Заодно подсыпал кое-что своим питомцам. Ну, и кое-кого еще полечил. Кто-то сам ко мне приполз, умоляя спасти. Я, конечно же, спас, но перед этим заставил их поунижаться передо мной, поупрашивать. Но кого-то пришлось и насильно, – добавил он шепотом.