Валерий Желнов - Реактор-2. В круге втором [litres]

Он отошел от людей.

– Темновато здесь как-то, – пробормотал он, – но мы это сейчас исправим. Дорогая, пора обедать!

Вениамин громко хлопнул в ладони. Дмитрий вздрогнул, когда многократно отраженный от стен и усиленный пустотой резкий звук резанул по ушам. Так же взволновались стоящие вокруг насекомые – носильщики забегали с места на место, а солдаты заклацали своими челюстями. На стенах зажглись многочисленные светляки. Бледный, мертвенный свет озарил пространство, и у Зорина захватило дух. Пещера, где все они оказались, была воистину огромна. Стены, усеянные светящимися жуками, уходили далеко ввысь. Конец пещеры терялся вдалеке сверкающим, переливающимся туннелем. Но больше всего поражало то, что на толстых паутинных нитях висело в центре сияющего пространства.

Сначала Дмитрий подумал, что это огромная гусеница. Белое полупрозрачное тело покачивалось из стороны в сторону, протягиваясь вдаль, вслед за радужными огоньками. Оно пульсировало, содрогаясь, словно в ознобе. При виде этого Зорина замутило. Более мерзкое зрелище трудно было себе представить. Внутри этого кожаного мешка перекатывались какие-то шары, издавая еле слышный шуршащий звук. Остальные члены группы тоже замерли, разглядывая разворачивающееся перед ними отталкивающее зрелище. Венчал все это уродство темный нарост. Он висел прямо над лежащими пленниками, и сначала Дмитрий подумал, что видит голову гигантской гусеницы. Зачем она им такая? Что они с ней делают? Ответ не замедлил себя ждать.

Нарост мелко задрожал и разошелся посередине, как недавно голова Вениамина-насекомого. Сначала наружу показались руки – тонкие, белые, со сморщенной, как у утопленника, кожей. Длинные обломанные ногти скребли воздух, словно пытаясь нащупать что-то. Следом из нароста буквально вывалились засаленные, покрытые слизью волосы. Они тянулись и тянулись вниз, и не было им конца. Когда они достигли земли, Зорин с содроганием заметил, что волосинки шевелятся, ощупывая землю вокруг. Затем на свет появились голова и туловище той, что скрывалась в темном наросте.

Несомненно, эта женщина была когда-то красива. Тонкие черты лица до сих пор сохраняли признаки той странной, холодной привлекательности, что, наоборот, отпугивает мужчин, заставляя последних восхищаться на расстоянии. Это была надменная красота потомственной аристократки. Но то, что от нее осталось теперь, ввергало в ужас. Белые, почти прозрачные веки и щеки складками свисали вниз, превращая лицо женщины в уродливый лик древней старухи. Широко открытый беззубый рот издавал громкое шипение, как будто ей что-то мешало дышать. Глаза были покрыты белесой пленкой, но даже через нее угадывалось плещущееся в них безумие.

Лепестки нароста полностью раскрылись, и наемники увидели, что таз женщины прикреплен к белому кожаному мешку с шарами. «Боже, это же яйца!» – внезапно догадался Дмитрий. Словно в подтверждение его догадки, женщина задрожала, ее рот широко открылся в немом крике, она напряглась, и в мешок вплыл еще один шарик. Зорина замутило еще сильнее.

– Дорогая, я принес тебе поесть, – елейным голосом прокричал Вениамин.

Его лицо оставалось человеческим. Видимо, в присутствии этого создания у него не было необходимости прятать его.

Королева на мгновение замерла. Слепые глаза обшаривали пространство, пытаясь найти источник звука.

– Веня, это ты?

Ее голос звучал глухо, словно из пустой бочки. Королева подняла голову и стала принюхиваться. Наконец, ее бельмы уставились на то место, где стоял получеловек.

– Что ты принес?

Вениамин подбежал к пленникам.

– Люди. Семь штук. Только что пойманные.

Гигантская матка снова принюхалась.

– Живые? – уточнила она.

– Как ты любишь!

Вениамин стелился перед Королевой, словно лакей в ресторане – перед богатым клиентом. Было видно, что, несмотря на недавние заявления, он до жути боится эту отвратительную пародию на муравьиную матку.

Что-то коснулось лица Дмитрия. Он скосил глаза и едва не закричал от неожиданности и отвращения. Клок волос Королевы, удлинившийся до невероятных размеров, подобно змее, подполз к пленнику и теперь ощупывал его, словно знакомясь с будущим обедом. То же самое происходило и с его товарищами. К каждому из наемников протянулся длинный, плотный пучок сальных волос. Оксана отчаянно вертела головой, пытаясь стряхнуть их со своего лица. Зорин почувствовал липкое прикосновение к своим губам. Он сжал их и, замычав, попытался отползти, но проклятый кокон не давал сдвинуться ни на миллиметр.

– Как любишь, – Королева перестала принюхиваться и задумалась. – Любишь. А ты меня любишь? Ты уверял, что меня любишь.

Такой резкий переход наводил на мысль, что бедная женщина совершенно потеряла связь с реальным миром.

– Я? – Вениамин аж поперхнулся, но тут же взял себя в руки. – Конечно, дорогая! Я тебе всегда это говорил.

– Врет!

Это короткое слово плетью хлестнуло пространство, и Королева вздрогнула. Грязные локоны поднялись над землей и нависли над Гюрзой. Та, не ожидавшая подобной реакции, замерла.

– Что ты сказала?

Дмитрий замер, в ужасе глядя на Гюрзу. Что она задумала?

– Врет! – холодно и четко повторила снайперша. – Он тебя ни в грош не ставит. Смеялся только что над тобой. Описывал нам, какая ты стала уродливая. Рассказывал, как он превратил тебя вот в это из мести.

– Мести? – глухо повторила Королева. – За что?

– Да за то, что не давала.

Видимо, в этом изуродованном страшной мутацией теле, за завесой безумия и измененного сознания, все еще жила женщина. Очень ранимая и очень опасная и мстительная в своей обиде женщина. И Гюрза, похоже, метко попала в самое больное место ее души.

– Точно, точно!

Пастор, явно счастливый, что по нему больше ничего не ползает, решил присоединиться к разговору.

– Мы все это слышали. Правда, ребята?

Все закивали, подтверждая правоту командира. Живые локоны повернулись в сторону оторопевшего Вениамина.

– Что вы делаете? – отчаянно крикнул тот, не отрывая взгляда от Королевы.

– Веня, Веня, Веня.

Глухой голос той отдавал сочувствием, не сулящим для монстра ничего хорошего.

– Дорогая, кого ты слушаешь? Я всегда любил тебя. Обожал!

– Любил? – спросила Королева. – А теперь не любишь?

– Дорогая, – Вениамин в мольбе прижал ручки к груди. – Не цепляйся к словам.

Волосы выстрелили вперед и оплели несчастного с ног до головы. Он захрипел, стиснутый смертельными путами. Локоны подняли его над землей и медленно понесли, дергающегося, к гигантской матке. Вениамин попытался закрыть лицо муравьиной маской, но прядь волос, отделившаяся от основной массы, не дала ему этого сделать. Королева приблизила искаженное от ужаса лицо монстра к своему и всмотрелась в него слепыми глазами.